«Только недавно в инстаграме прогремело движение free the nipple («освободите сосок»), а теперь ему на смену пришел прямо противоположный тренд, и все пытаются приспособиться, лавируя между тем, что можно и что нельзя, или тем, что можно, но только при определенных обстоятельствах. Все это ужасно запутанно и, честно говоря, немного отдает безумием», — смеясь, хватается за голову креативный директор Roberto Cavalli Пол Сарридж в ответ на мой вопрос, повлияла ли на его работу кампания #MeToo. И тут же на полном серьезе уточняет: «Cavalli — это марка для женщин, которые хотят выйти к миру во всей красе и во всеоружии. И раз я уважаю и поддерживаю современных женщин в борьбе за их права, то не могу потом выпустить моделей на подиум или звезд на красную дорожку практически без ничего».
За примером далеко ходить не надо. В Каннах Хейли Болдуин, Джоан Смоллс, Уинни Харлоу, Жюльетт Бинош и Алессандра Амброзио в прямом смысле слова блистали в его муслиновых и шелковых, усыпанных стразами, расшитых райскими птицами, полупрозрачных, с неожиданными вырезами и вставками из питона платьях, и назвать их излишне обнаженными никто бы не осмелился. «Они демонстрировали свое тело, а не отдельные, особо пикантные его части. Я хочу работать с телом, а не просто одевать его или раздевать. Для меня нет страшнее ругательства, чем вульгарность», — комментирует Пол.
Основанный в 1970-е бренд Cavalli всегда ассоциировался с нарядами на особый случай, гламуром и роскошной жизнью. В Каннах еще свежа память о вечеринках, которые в начале 2000-х синьор Кавалли устраивал на своей лиловой яхте. Но представление о люксе меняется, и в 2016-м в марку пришел новый генеральный директор Джан Джакомо Феррарис — оптимизировать происходящие в Доме процессы и поправить финансы. Производство он вернул в Италию, а на место Питера Дундаса позвал в прошлом году Пола Сарриджа, поставившего себе цель создать гардероб, который женщина будет носить в течение дня, а не только ночью.
В осенне-зимней коллекции Пола, которая будет продаваться во вновь открывающемся осенью в Москве бутике, сохранены все коды марки, а градус гламура снижен не в ущерб уровню люкса. Мех, принты под леопарда, питона и зебру, кожаные юбки, брюки и комбинезоны, джинсы со стразами, длинные платья с юбкой-бахромой, перфорацией или прозрачными вставками, мини-платья на молнии — но все это спокойных цветов: черный, белый, серый, бордо («Густой красный исторически связан с кожей и кожевенными заводами, это пограничный цвет между дневным и вечерним»), а облегающие силуэты оставляют свободу движения. Комфорт и уверенность в себе — вот секрет привлекательности по Сарриджу. «У нас все материалы тянутся, даже кожа, и они суперлегкие. Мы стремимся сделать производство экологичным, избавляясь от синтетических волокон и максимально используя переработанные ткани».
Сарридж отвечает в Cavalli за все, включая молодежную линию Just Cavalli, вещи для дома и мужскую коллекцию. Собственно, он и начинал с мужской моды, поэтому многие были удивлены его назначением: «Дизайнер должен уметь все, — говорит Пол. — Придумать стул, пальто, дом». Ему чуть за сорок; второй ребенок в семье рабочего и бухгалтера, он вырос в сельской местности к северу от Лондона. В моду влюбился в детстве благодаря телепрограмме The Clothes Show. В 1990-е восхищался Катариной Хамнетт и ее футболками со слоганами и в итоге оказался в Сент-Мартинсе, на факультете моды и маркетинга. Взяли двенадцать человек из трех тысяч претендентов (в эту дюжину попала еще и Фиби Фило). Стелла Маккартни училась на курс старше, а Антонио Берарди — на два. Полгода он стажировался в Prada — под руководством культового дизайнера мужской одежды Нила Барретта. После выпуска его позвали в Calvin Klein, оттуда он перешел в Burberry при Кристофере Бейли, потом были Jil Sander при Рафе Симонсе и Z Zegna. «Я работал с самыми невероятными мечтателями и пионерами моды. И в восторге от того, что оказался в Cavalli. Местный архив — это 26 000 предметов одежды, развешанных по хронологии. Это похоже на Ватикан!» — говорит он.
Мы разговариваем за утренним кофе в лондонском Мэйфэйре. Впереди у Сарриджа встречи и поездка к родителям. Видно, что у них сплоченная семья, несмотря на то что Пол живет в Италии — во Флоренции в будние дни и в Милане по выходным. В офис он приходит раньше всех и старается рано уходить. Он стремится менять не только стандарты производства, но и рабочую атмосферу: «Мы зовем стажеров на все встречи, я верю в передачу опыта молодому поколению». Он в восторге от своей команды: «Дизайнер без великого портного или конструктора — просто иллюстратор». И говорит, что «половина работы — это социальные связи и выходы в свет, иначе рискуешь остаться в изоляции и оторваться от мира».
Пол любит бег, теннис, бикрам-йогу и серфинг («это единственное занятие, при котором я теряю чувство времени, помимо уборки; честно, я люблю мыть ванную и кухню, но, увы, не успеваю»). Он слушает Джеймса Блейка и Лианн Ла Хавас, хотя дома предпочитает тишину. Ходит на выставки, а еще в библиотеки и книжные магазины («рассматриваю картинки в книгах — любые, от керамики до архитектуры»). Он обожает сериалы: «Корона» и «Аббатство Даунтон» изменили мой мир!» Любит итальянское кино, от Феллини до Луки Гуаданьино: «Я — это любовь» снимали рядом с местом, где я живу в Милане». А вот строить планы отказывается: «Главное — не отставать от потока времени, и он сам тебя вынесет, куда надо».
.jpeg)
Фото: Federico SorrentinoСтиль: Donatella MuscoПрическа: Simonne Prusso/AtomoМакияж: Michiko Ikeda/AtomoМодель: Estella Brons/NextПродюсер: Karina ChistyakovaАссистент продюсера: Margarita Sinyaeva
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.