Пластические операции ради лайков в Instagram

Моей дочери Соне тринадцать лет. Когда она родилась, я была уверена, что воспитывать ее будет легким делом: я ведь так хорошо помню себя нелепой маленькой девочкой, романтическим подростком, влюбленной юной девушкой. Помню все свои комплексы, страдания, слезы, желания. Своих бумажных кукол, платья с воротничками, жидкие косички с бантиками. Конечно, я смогу ее предостеречь, помочь, рассказать. А главное — убедить в том, что она — самая красивая, потому что сравнения с какими-то недостижимыми идеалами отравили мои школьные годы. Да и не только школьные.

Оказалось, что ни моих воспоминаний, ни моих рецептов, ни моих превентивных действий недостаточно. И не потому, что Соня отказывалась носить платья, стрелялки предпочитала куклам, а о косичках и слышать не хотела. Просто я росла в мире, где не было социальных сетей. А попав в эти сети, ты попадаешь в мир бесконечных сравнений и отражений. Здесь все редактируется: и твоя жизнь, и твои мысли, и твоя внешность. Ты ведь не оповещаешь весь мир, что умираешь от скуки, на носу вскочил прыщ, а на весах плюс два килограмма («Why? Why?» — вскричала бы Бриджит Джонс). Ты сообщаешь совсем другое. Ты худа и прекрасна, ты две минуты стоишь в планке крепкими ягодицами вверх, ты круто выглядишь в новых скинни-джинсах (хэштег), ты мыслишь афоризмами (хэштег), ты постоянно оказываешься в самых фотогеничных местах мира (хэштег), и даже твой круассан как-то особенно фотогеничен.

В сетевом мире пластика – такое же

обычное дело, как купить туфли или сумку.

А раз это так просто, то почему бы и нет?

Моя дочь и ее подруги знают десятки программ, способных их приукрасить. Китайский PhotoWonder — чтобы уменьшить талию, FaceTune — чтобы убрать второй подбородок. Искусство фотошопа, которым когда-то владели только профессионалы, теперь доступно всем. Лайк, сердечко, смайлик, «Прекрасная!», «Красавица!», «Божественная»! Hot! Sexy! Wow! А потом тринадцатилетняя sexy-красавица подходит к зеркалу и видит... то, что видит. Обычную девочку. Реальность. И возникает вопрос: «А как отредактировать реальность?» Не образ в инстаграме, а реальную себя? Отсюда всего один логический шаг до самой радикальной редактуры — пластической хирургии.

По статистике, количество пластических операций для пациентов от тринадцати до девятнадцати лет увеличивается в геометрической прогрессии. На сегодняшний день речь идет о сотнях тысяч. Пациентам до восемнадцати лет необходимо согласие родителей, но, похоже, родители готовы на все, лишь бы их чадо перестало страдать от собственного несовершенства.

Социальные сети — не просто стихия: это зеркало нашего времени, наш способ общаться с миром. А сопротивляться времени, как и обстоятельствам непреодолимой силы, бесполезно. Моя дочь подписана в инстаграме на аккаунты десятков моделей. Эти модели не просто недостижимо красивы, что, конечно, понижает самооценку обыкновенных девочек. Но эти красавицы еще и сообщают иногда, что подправили губы или нос, как это сделала одна из сестер Ким Кардашьян, Кайли Дженнер. Или не сообщают, но это все равно заметно. В сетевом мире пластика — такое же обычное дело, как съездить на Мальдивы или купить новую сумку. А раз это так просто, то почему бы и нет?

Соня, ты могла бы сделать пластическую операцию?» — спрашиваю я, ожидая услышать от своей разумной и красивой дочери твердое «нет». Как говорит мой босс, «нет — это законченное предложение». На нет и суда нет.

Не тут-то было. Соня начинает размышлять вслух. Может, и хотела бы, если бы была уверена, что никаких следов вмешательства не останется и все будет выглядеть совершенно естественно. Здорово было бы, если бы можно было выбрать опции своей внешности, как в игре Sims, все заранее примерить и увидеть на экране результат.

— Ты, наверное, хотела бы загладить шрам на лбу (он остался после того, как в три года она врезалась в угол стола)? — спрашиваю я. — Нет, шрам мне не мешает, — отвечает Соня. — А вот глаза... Господи, что не так с твоими глазами? Оказывается, они у Сони слишком обыкновенные. В инстаграме американского журнала для подростков Teen Vogue есть рубрика Monday Models, так вот там у всех крутых моделей совершенно особенные огромные глаза. А у Сони они обычной формы, обычного скучного серо-голубого цвета. Мне не по себе: глаза у нас с ней почти одинаковые, и я никогда не думала, что они скучные... — Но есть же косметика, разве нет? — Косметика — это фейк, а мне хочется, чтобы они были совсем светлые и шире поставлены. (О, за широко посаженные прозрачные глаза спасибо Наташе Водяновой!) — Ну есть цветные линзы! — Линзы — тоже фейк. — А пластика? Пластика — не фейк?

Выясняется, что нет. Сделав пластику, ты не притворяешься совершенной и особенной, ты ею становишься. К моему облегчению хирурги пока не научились раздвигать глаза или размывать их цвет. На сегодняшний день самые востребованные операции для подростков в порядке убывания: ринопластика (изменение формы носа), отопластика (изменение формы ушей), коррекция асимметрии груди, увеличение груди (начиная с восемнадцати лет), уменьшение груди, лазерная коррекция акне. Многие девушки планируют несколько операций одновременно, чтобы убить одним выстрелом всех зайцев — немножко нос, немножко уши, второй подбородок, губы.

Я задаю все тот же вопрос о пластической хирургии нескольким Сониным подругам — все они, на мой вкус, прехорошенькие. И снова ни одного нет. Одна удлинила бы ноги. Другая сделала бы липосакцию живота. Третья убрала бы следы от прыщей. И говорят они об этом так обыденно, словно речь идет о визите к дантисту. Я понимаю, что слишком длинный нос или оттопыренные уши могут отравить девочке жизнь. Но не понимаю, почему красивые девочки хотят что-то в себе изменить. Потому что теперь это так легко? Или потому что культура глянцевых образов заставляет жить в бесконечных сравнениях и растит в нас неизбежные комплексы? Или потому что мы всегда недовольны тем, что нам дала природа?

Нас учат: для того чтобы быть счастливой, надо любить себя такой, какая ты есть. Якобы в этом секрет и ответ. Тут я плохой пример, потому что с детства страдала от своих несовершенств. И до сих пор считаю, что недовольство собой заставляет нас двигаться вперед. Но Соне я этого не скажу. На мои вымученные слова о том, что себя надо принимать, а свои недостатки превращать в достоинства (как щербинка между передними резцами у Леи Сейду, как густые брови у Кары Делевинь, как улыбка Наташи Водяновой, открывающая десны).

Дело не в том, что нужно исправить недостатки. Цель – быть особенной.

— Недостатки я бы лелеяла. Но мне не хочется быть обыкновенной. Ведь всем нужно, чтобы их любили, пусть даже это просто ничего не значащий лайк. Это иллюзия, но кажется, что если ты будешь красивой или особенной, то этих лайков — то есть любви — будет больше. Ты же видишь, сколько этих подтверждений любви у красивых людей.

Тут я вспоминаю Марлен Дитрих с ее брезгливым: «Люди вокруг так уродливы. Не удивительно, что мне столько платят!»

— Соня, но ты же понимаешь, что любовь не покупается? — Нет, но в цифры она вполне себе конвертируется. — Но я тебя люблю любую, всегда. — Ты не считаешься.

Я открываю инстаграм, вижу в ленте фотографию летящей тоненькой сияющей девушки. Это моя дочь, хотя я ее не сразу узнаю, она выглядит лет на пять старше. Глаза вроде такие же, как всегда. Или они немного светлее? Или мне кажется? Я жму на сердечко. А что делать? Ведь я ее люблю.

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.