Шила я платье

Модель Ирина Водолазова – о том, как выбирала себе свадебный наряд Haute Couture в Париже и Санкт-Петербурге
Свадебные платья Haute Couture фото Ирины Водолазовой в Elie Saab

Я родилась на берегах Волги, в Ярославле, в юности была веселой хулиганкой, а потом уехала в Америку и стала моделью: джинсы, кожаная косуха, балетки — это все о нас. Но сегодня на мне платье до пола из тюля и кружева, с тонкой талией и высоким воротом работы Татьяны Парфеновой. Я в Москве, рядом — мой любимый (Тарас Рабко, адвокат. — Прим. VOGUE), и через десять минут нас объявят мужем и женой! Из несерьезного знакомства, ­слу­чившегося на даче подружки, — «Умоляю, приезжай, один друг хранит все твои обложки и страшно мечтает познакомиться!» — родилась история с предложением руки и сердца на Миллениум-бридж в Лондоне и свадьбой! А в моем ­гардеробе появились три платья Haute Couture, одно красивей другого.

Как вы уже поняли, до недавних пор я была совсем не кутюрным человеком, хотя на подиуме, конечно, носила и такие платья — и все время удивлялась: ну кто их покупает?! А вот мой муж — другое дело. Ему всего три­дцать шесть, но он — человек старой школы, живет как в ­фильмах Никиты Михалкова, каждый день дарит мне букеты и по поводу свадьбы и платья сказал как отрезал: «Все будет только самое лучшее, как у принцев-генералов!»

Поначалу я не очень понимала этот подход, даже жаловалась подружкам, что, когда мы приходим в магазин, Тарас выбирает для меня классические «бабушкины» вещи Chanel, которые совсем не в моем стиле, и не терпит возражений. Но потом фолловеры в инстаграме, моя подруга Наташа Поли, которая вместе с мужем приехала на нашу свадьбу, мама, свекор, который и так без ума от меня, — все стали говорить комплименты в мой адрес. И я посмотрела на себя другими глазами: наверно, это и ­называется любовь.

Когда Тарас сказал, что мы закажем свадебный наряд у его старинной подруги Татьяны Парфеновой, с которой он познакомился, когда жил в Питере и писал диссертацию на юрфаке СПбГУ, я, как домостроевская жена, поцеловала жениха и помчалась на «Сапсане» на первую примерку. С Парфеновой я уже тоже была знакома: пару раз работала у нее. В ателье дизайнера на Нев­ском с меня сняли мерки, и она предупредила, что потребуются еще как минимум пять встреч: «Хорошо, что ты приехала в ноябре, к весне успеем». Ес­ли честно, я и теперь чувствовала себя немного моделью: оказывается, Тарас уже давно рассказал Парфеновой про меня и нашу историю любви, и у той родился образ. Платье в русском стиле начала XX века — кружевное, с тончайшим воротником из тю­ля, с вышитыми жемчугом узорами в духе Бенуа. Торжественное и при этом легкое, невесомое! Уже потом я поняла их замысел: эта многослойность ткани и тюля, которая отсылает нас к поэзии Серебряного века, моему любимому Бунину, тончайшим полутонам.

Татьяна Валентиновна сказала, что обязательно должно быть второе платье: одно для церемонии, а другое для вечеринки. И тут же поделилась идеей: девичий сарафан, с большущими цветами и под тюлем. В отдельную тет­радь Парфенова вынесла все рисунки и ­объяснения, что каждый цветок обозначает, — мне это так понравилось, что мы решили повторить эти цветы на приглашениях.

Узнав, что у Парфеновой в работе находится еще один заказ невесты, которая должна была идти под венец в феврале, мы решили заказать и еще одно платье — как говорит мой любимый юрист, «на всякий случай»: вдруг дизайнер не успеет к торжеству?! «Резервный» наряд мне хотелось сшить в Париже, у Аззедина Алайи или у Эли Сааба — грандов вечерней моды. Мы выбрали Сааба, потому что он дал твердую гарантию, что успеет все сделать в срок. И начиная с февраля помимо Питера я раз в месяц летала в Париж.

С Парфеновой мы работали над платьем вдвоем: на каждой примерке она лично подгоняла платье, прямо на мне собственными руками драпировала, подкалывала, а потом давала указания своим швеям. А в ателье Elie Saab за меня взялась целая команда — закройщицы, кружевницы, мастерицы по шитью бисером. В огромной зеркальной примерочной я чувствовала себя Валентиной Терешковой перед полетом в космос в окружении людей в белых халатах. С самим Эли Саабом мы встречались только один раз, чтобы обсудить идею платья. Он предложил ампирное, с длинным расшитым стеклярусом подолом и с изящным ремешком на талии. Я согласилась: именно таким, роскошным и строгим, увитым невиданными растениями, я узнала Париж, когда впервые приехала сюда в шестнадцать лет с несколькими фотоснимками в руках.

На свадьбе увидели свет все три платья, каждому нашлись свои время и место. Когда получили произведение Elie Saab, то оно, при кажущейся невесомости, оказалось куда более жестким, чем платья Парфеновой, а если честно, то почти неподъемным. Если в парфеновских нарядах я чувствовала себя бабочкой, порхающей по залу, то в платье Сааба — невестой былых эпох, чинной и какой-то слишком кинематографичной. Поэтому я решила, что выйду в нем в ответственный момент — в финале торжества поблагодарить гостей.

Теперь все три платья отправились в заповедный уголок моей гардеробной. И в свое время я передам их дочкам и внучкам, которые будут дивиться легкости и изяществу петербургского модерна Парфеновой и церемонной торжественности Сааба. Ну а на мне в тот момент, конечно, будет что-нибудь «бабушкино» от Chanel.

Стиль: Светлана Танакина. Прически: Ирина Кирчева/Bel Etage. Макияж: Дарья Коломеева/Bel Etage. Ассистент стилиста: Александра Фоменко/Andy Fiord Studio. Ассистенты фотографа: Иван Соловьев, Никита Астахов/ Andy Fiord Studio. Продюсеры: Елена Серова, Александр Биерверт, Нара Искандарян/Andy Fiord Studio.

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.

Фото: ИЛЬЯ ВАРТАНЯН (1); из личного архива (2)