«Все началось с приключения, потом стало способом заработать деньги и показать родителям, что я могу быть ответственной, могу учиться и работать. В какой-то момент отношения стали деструктивными: я перестала воспринимать свое тело, оно будто стало объектом. Я вышла из этого кризиса, но тут началась пандемия, и я не то чтобы собралась уйти из моделинга, но смирилась с тем, что это может закончиться в любой момент. А потом случилась обложка Vogue... Теперь я отношусь к этой работе как к чему-то серьезному, но тому, что не навсегда».
18-летняя героиня нашей сентябрьской обложки Даша Родионова описывает свои внутренние ощущения от первых шагов в модельной индустрии. На поверхности события развивались так. В 12 лет пришла за компанию в модельную школу в Волгограде, подружка бросила, а Даша продолжила ходить на занятия. В 14 лет впервые улетела на работу в Китай. Заработанные деньги потратила на iPhone и путевку с бабушкой в Ниццу («турагентство разорилось, нам ничего не возместили, было грустно»), остальное по настоятельному совету родителей складывала на счет («он до сих пор меня кормит»). Нашла себе психолога. Громко дебютировала в русском Vogue.
В этой вполне типичной траектории начинающей модели не хватает поездки на показы, но пандемия смешала все карты. Она вообще, как и во всех индустриях, какие-то тренды подсветила и ускорила, какие-то, наоборот, затормозила. На Дашином примере неплохо видно, из чего состоит модельная карьера сегодня и что в ней меняется. Если меняется.
Приключения
Вырваться из-под родительского крыла, посмотреть мир, встретиться с Миуччей и Рафом — модельный мир, особенно до пандемии, манил, как сказочное Эльдорадо. «Есть миф, что моделинг — это гламурная работа, — написала недавно в инстаграме 56-летняя супермодель Полина Поризкова. — Мол, ты из кровати падаешь в лимузин, на съемке выбираешь самый роскошный наряд, делаешь пару кадров и уже в новом платье едешь в ресторан к ДиКаприо... На деле ты вытаскиваешь задницу из кровати, моешь голову, бреешь ноги, ловишь такси, потеешь, перемеряя сотни вещей, которые никогда не сможешь себе позволить, садишься в кресло, и тебя тянут, мнут и похлопывают, пока клиенту не понравится, как ты выглядишь. Затем ты лежишь, положив локоть под голову, пока рука не онемеет, и делаешь вид, что это лучшие моменты в твоей жизни. И наконец, залезаешь в треники и тащишься домой, чтобы заказать еду и посмотреть телик. И нет, я не призываю жалеть моделей, просто предлагаю заглянуть под капот, вернее, в нашем случае — под подол гламурного платья».
Темная сторона
Не все так радужно, как можно нафантазировать, но и не так страшно, как рассказывали этой осенью модели из 1980-х и 1990-х на суде над бывшим главой парижского агентства Elite Models Джеральдом Мари. Поддержав женщин, которые обвиняют Мари в изнасиловании, та же Поризкова сказала, что на заре ее карьеры моделей учили воспринимать сексуальные домогательства как комплимент.
С тех пор случилось #MeToo, наступила эпоха новой этики и транспарентности. Модели заговорили, лидеры индустрии приняли хартию против абьюза, появились правозащитные организации. Та же Даша Родионова говорит, что да, работать по 10 часов в день для 14-летней девочки тяжело, но никто ее не обижал. Впрочем, как считает модель, создательница агентства ATTNTN и амбассадор Models Trust Полина Маланова, всего этого недостаточно: «Только за последнее время британец Оуэн Муни рассказал о харассменте со стороны Александра Вэнга, Филипп Пляйн публично оскорбил американскую журналистку, а модель Эмили Ратаковски рассказала, как фотографы продают ее снимки без разрешения. И это не считая расследования истории с Джеральдом Мари. В итоге Вэнг откупился, бывший президент Elite все еще не арестован, Пляйн судит новый проект «Ты топ-модель на ТНТ», и даже Ратаковски сказала, что у нее нет финансовых возможностей защищать свои права в американском суде».