«Мой парижский дебют — это возвращение к корням», — Кеннет Изе об искусном ремесле в основе его новой коллекции

«Вообще, я человек не религиозный», — говорит родившийся в Нигерии и выросший в Вене Кеннет Изе, прежде чем процитировать отрывок из третьей главы Евангелия от Иоанна — это дают о себе знать годы, проведенные в лагосской католической школе. Изе вспоминает яркое традиционное африканское платье, в котором мама ходила в церковь (самого Кеннета и его брата она заставляла надевать подходящие к ее наряду костюмы). То мамино платье стало отправной точкой для коллекции, которую Изе представил на своем дебютном показе во время парижской Недели моды в Пале де Токио 24 февраля.

29-летний дизайнер живет на несколько городов сразу — мотается между Веной (там он учился в Университете прикладных искусств под началом Хуссейна Чалаяна), Парижем, Виченцой и Лагосом, в котором базируется его бренд. В Нигерии Кеннет работает с ремесленниками, мастерицами ткацкого искусства асо оке — эту технику придумал народ йоруба, из готовой ткани они изготавливали одежду для особых случаев. Изе теперь шьет из нее костюмы — пиджаки и брюки смелого кроя, фанатами которых успели стать Бейонсе, Наоми Кэмпбелл и Дональд Гловер.

Мы встретились с дизайнером в Виченце, куда тот приехал, чтобы проконтролировать производство и внести финальные штрихи в свою коллекцию осень-зима 2020.

«Вернувшись обратно в Нигерию в 2016 году, я был поражен, как много у нас богатств и не только природных — я говорю больше о ремесленниках, которые вручную делают потрясающие вещи. Буквально влюбился в ткань асо оке — для ее производства не нужно электричество, только волокно и умелые руки. Невероятные мастерицы вдохновили меня мыслить шире, подходить к делу нестандартно и таким образом решать проблемы. Каждая их история разбивала мне сердце — как можно обладать таким талантом, но не иметь при этом средств на существование?»

«Я задумался о временах, когда мы с семьей жили в Африке, и о том, как все внезапно изменилось после переезда в Европу. Мама больше не носила африканские наряды каждый день, только по воскресеньям. В понедельник она шла на работу в обыкновенном офисном костюме, будто перевоплощаясь в совершенно другого человека. Она всегда с таким нетерпением ждала воскресенья — только в этот день мама могла показать, откуда она и к какой культуре принадлежит».

«Как я выбираю цвета? Просто иду на лагосский рынок и покупаю пряжу, которая мне приглянулась. Потом показываю ткачихе, что купил, и вместе мы приступаем к созданию ткани, не до конца понимая, что получится в итоге. Представляю ли я когда-нибудь палитру в голове? Даже не знаю. В одном моем пиджаке легко может сочетаться по семь разных цветов».

«Честно говоря, я не особенно представлял себе, что такое LVMH, пока не попал на конкурс. Такой наивный! Это было лучшее время в моей жизни, я завел много хороших друзей, чему бесконечно рад. Концентрировался не столько на победе, сколько на новых знакомствах — именно благодаря этим связям я сегодня здесь, на парижской Неделе моды. Здорово, что людям нравится моя работа, что она становится поводом для дискуссии. Когда я запускал свой бренд, бушевала эпидемия эболы и она была главной ассоциацией с Африкой. Мне хотелось показать людям наш континент совсем другим. Я доволен тем, что заставляю людей говорить о важном, что меняю чьи-то жизни к лучшему, создавая рабочие места. Премия LVMH определенно стала для меня толчком к развитию».

«Я работаю с традиционной нигерийской тканью асо оке и с расшитым крепом из Австрии, что довольно забавно — именно туда нигерийцы ездили закупать материи в 1960-х. В этом сезоне решил немного поэкспериментировать и добавил к стандартному набору японский шелк и деним».

«В этом году я задался целью представить миру свой бренд и расширить его, а еще показать публике что-то, чего она раньше не видела. Я же и сам рос, прекрасно зная, кто такие Джорджо Армани и Джанни Версаче, а с африканскими дизайнерами совсем не был знаком. Представители индустрии могут сколько угодно говорить, как их вдохновляет что-то африканское или мексиканское, но есть ли на этой картинке, которая возникает у них в головах, реальные люди?»

«Мне было важно именно в этой коллекции, с которой я впервые выступаю в Париже, вернуться к корням, к тому, с чего я начинал, что знаю лучше всего. Я сосредоточился на тейлоринге, всегда очень это любил, поэтому тут совсем нет девичьих платьев, только строгие вещи костюмного формата. Много играю с силуэтами, стараюсь сделать тейлоринг более непринужденным, добавить к нему немного уличной культуры — хочу, чтобы мои вещи подходили всем».