Молодые российские дизайнеры — о сво­их брен­дах, му­зах, ген­дер­ных по­ис­ках и сво­бо­де, по­да­рен­ной карантином

Mardo

С пер­вой же кол­лек­ци­ей Ан­дрей Мор­до­вин по­ехал в Па­риж, в шо­у­рум Dear Progress. Де­ло бы­ло два го­да на­зад. День­ги на де­бют ма­ма ди­зай­не­ра взя­ла в кре­дит — ро­ди­те­ли все­гда ве­ри­ли в сы­на, хо­тя его ре­ше­нию за­нять­ся одеж­дой по­на­ча­лу не об­ра­до­ва­лись. В ма­ги­стра­ту­ру Выш­ки он ра­ди ком­про­мис­са по­шел не на ди­зайн, а на арт-ди­рек­шен в сфе­ре мо­ды: «Мо­да так мо­да. Лишь бы биз­нес». Де­ло­вой под­ход при­го­дил­ся. Спу­стя пол­го­да по­сле по­езд­ки в Па­риж Ан­дрей за­пу­стил про­ект по раз­ра­бот­ке ди­зай­на для дру­гих брен­дов. «Кре­дит за кол­лек­цию на­до бы­ло от­да­вать. А от Mardo хо­те­лось тре­бо­вать в первую оче­редь ка­че­ства, а не быст­рых денег».

С тех пор уни­фор­мен­ность и уг­ло­ва­тость пер­вой кол­лек­ции Mardo сме­ни­лись сек­си-пла­тья­ми с вы­ре­за­ми, ко­то­рые но­сят Ве­ра Бреж­не­ва, Да­рья Ма­лы­ги­на и Му­ся То­ти­бад­зе. К сло­ву «му­за» Ан­дрей от­но­сит­ся без иро­нии. Мож­но ска­зать, что лю­ди, ко­то­рые его вос­хи­ща­ют, — это и есть Mardo.

Этот осен­ний се­зон Мор­до­вин на­зы­ва­ет по­во­рот­ным. Ка­ран­тин, ко­гда ка­за­лось, что все­му при­шел ко­нец, вдруг по­да­рил ему соб­ствен­ный го­лос. «Рань­ше я по­сто­ян­но слу­шал лю­дей из ин­ду­стрии, мно­го с ни­ми со­ве­то­вал­ся. Это пер­вая кол­лек­ция, ко­то­рую я де­лал с чув­ством «эх, бы­ла не бы­ла». И не по­бо­ял­ся быть собой».

Nastyamasha

«Две го­ло­вы луч­ше од­ной, — го­во­рит На­стя Ва­ню­ши­на, по­ло­ви­на ди­зай­нер­ско­го ду­э­та близ­ня­шек Nastyamasha. — У нас од­но ви­де­ние, и у каж­дой свои силь­ные сто­ро­ны. Так что один плюс один рав­ня­ет­ся трем». Ма­ша лю­бит стро­ить ос­но­ву, ра­бо­тать с кро­ем. На­стя боль­ше вре­ме­ни уде­ля­ет де­та­лям. Ма­ше бли­же де­кон­струк­ция, некая рез­кость, а На­сте — мяг­кость и недо­ска­зан­ность. В сум­ме по­лу­ча­ют­ся кор­се­ты и пла­тья с очер­чен­ной гру­дью, с ак­цен­том на швы. Но они не вы­гля­дят жест­ки­ми. На­о­бо­рот, на­сла­и­ва­ю­щи­е­ся друг на дру­га про­зрач­ные тка­ни раз­мы­ва­ют кон­ту­ры те­ла. Во­ла­ны и дра­пи­ров­ки об­во­ла­ки­ва­ют, как мор­ская пена.

Пла­тье Nastyamasha по­яви­лось на digital-об­лож­ке на­ше­го про­шло­год­не­го сен­тябрь­ско­го но­ме­ра, но первую кол­лек­цию де­вуш­ки вы­пус­ка­ют толь­ко сей­час. Рань­ше не бы­ли эмо­ци­о­наль­но го­то­вы, рас­ка­чи­ва­лись после  Британки. А по­том слу­чил­ся ка­ран­тин — и сест­ры оста­лись до­ма на­едине со швей­ной ма­шин­кой. Из ко­вид­ных огра­ни­че­ний пер­вая кол­лек­ция и ро­ди­лась. Нет тка­ней? Взя­ли остав­ши­е­ся по­сле вы­пуск­ных кол­лек­ций. На до­маш­ней ма­шин­ке нель­зя ра­бо­тать с лю­би­мы­ми тя­ну­щи­ми­ся ма­те­ри­а­ла­ми? Взя­лись за экс­пе­ри­мен­ты. За­од­но на­учи­лись вя­зать. Так что ес­ли кто и вы­иг­рал от лок­дау­на, так это На­стя с Машей.

Nashe

Про­ект Nashe вы­рос в 2017 го­ду из ди­плом­ной ра­бо­ты вы­пуск­ни­ков Бри­тан­ки Ти­му­ра Кат­ко­ва и Оль­ги Че­ля­по­вой. «Сей­час мы по­ни­ма­ем, что класс­но по­до­бра­ли на­зва­ние. Там спря­та­ны и he, и she — ме­сто­име­ния обо­их по­лов», — го­во­рят ди­зай­не­ры. Мар­ку они по­зи­ци­о­ни­ру­ют как муж­скую, но их по­лу­про­зрач­ные во­до­лаз­ки, кру­жев­ные ру­баш­ки и вя­за­ные, по­хо­жие на сал­фет­ки то­пы но­сят, ко­неч­но, и де­вуш­ки. Осо­бен­но в Азии.

«В жен­ской мо­де боль­ше ска­за­но, чем в муж­ской. И мы ре­ши­ли ис­пра­вить этот дис­ба­ланс», — объ­яс­ня­ют ре­бя­та. От­прав­ной точ­кой ста­ли вос­по­ми­на­ния о муж­чи­нах из дет­ства. Оля про­ве­ла его в Саль­ске под Ро­сто­вом, Ти­мур — в Крас­но­да­ре, «в окру­же­нии ту­чи кав­каз­ских род­ствен­ни­ков». Но по­сте­пен­но от ре­тро­спек­тив­ной оп­ти­ки они от­ка­за­лись: «Со­зда­ем свой об­раз со­вре­мен­но­го рус­ско­го муж­чи­ны». Ка­кой он? Сво­бод­ный, чув­стви­тель­ный, от­кры­тый для об­суж­де­ния во­про­сов са­мо­вы­ра­же­ния, дис­кри­ми­на­ции и ток­сич­но­сти, со­ци­аль­ных и по­ли­ти­че­ских сво­бод. То, что де­ла­ют Nashe в мо­де, на уровне ощу­ще­ний со­звуч­но эмо­ци­о­наль­ной му­зы­ке Ки­рил­ла Рих­те­ра. «Нам хо­те­лось, что­бы как мож­но боль­ше муж­чин смог­ли узнать и при­нять се­бя — и им бы­ло бы ком­форт­но но­сить на­шу одежду».

into|into

Мос­ков­ский юве­лир с фин­ски­ми кор­ня­ми Ин­то Ни­и­ло, со­зда­тель фа­лан­го­вых ко­лец в ви­де ког­тей с са­мо­цве­та­ми и се­ре­жек-зу­бов из ба­роч­но­го жем­чу­га, го­во­ря о се­бе, вы­би­ра­ет ан­глий­ские ме­сто­име­ния it/they, а по-рус­ски, так как не уве­рен, что со­оте­че­ствен­ни­ки го­то­вы на­зы­вать его «оно/они», пред­по­чи­та­ет муж­ской род: «В мо­ем слу­чае это не свя­за­но с ген­дер­ной дис­фо­ри­ей. Про­сто мне ка­жет­ся, что пол в со­вре­мен­ной жиз­ни не суть важен».

«Я су­перин­тро­верт, — про­дол­жа­ет Ин­то. — С дет­ства про­сто про­па­дал в соб­ствен­ных ми­рах. Они и сей­час со мной, мы вме­сте взрос­ле­ем». От­сю­да и на­зва­ние брен­да into|into: два сло­ва с оди­на­ко­вым на­пи­са­ни­ем и раз­ным про­ис­хож­де­ни­ем — од­но из фин­ско­го, дру­гое из ан­глий­ско­го — мож­но пе­ре­ве­сти как «внутрь вдох­но­ве­ния». Прав­да, cа­мо­му юве­ли­ру боль­ше нра­вит­ся ви­деть в на­зва­нии фрак­тал — как след­ствие его увле­че­ния точ­ны­ми науками.

Свой путь Ин­то на­шел во вре­мя уче­бы в Мос­ков­ском го­су­дар­ствен­ном уни­вер­си­те­те ди­зай­на и тех­но­ло­гий (сей­час — РГУ им. А. Н. Ко­сы­ги­на). По­мог­ло зна­ком­ство с Ни­ки­той Кал­мы­ко­вым, бу­ду­щим су­пру­гом и со­зда­те­лем брен­да Odor. «Я то­гда ре­шил, что нуж­но очень мно­го ра­бо­тать, вы­пус­кать кол­лек­ции, стать за­мет­ным — и все ра­ди то­го, что­бы он об­ра­тил на ме­ня вни­ма­ние. С тех пор лю­бовь и твор­че­ство для ме­ня — од­на до­рож­ка». Ин­то и Ни­ки­та вме­сте уже боль­ше де­вя­ти лет. Юве­лир сни­ма­ет­ся для лук­бу­ков му­жа, а тот вы­сту­па­ет мо­де­лью, с ко­то­рой от­ли­ва­ют ме­тал­ли­че­ские бро­ши в ви­де сос­ков с пирсингом.

Ин­то учил­ся ди­зай­ну обу­ви и ак­сес­су­а­ров в Москве и Лон­доне, но за­ни­ма­ет­ся юве­лир­кой, по­то­му что «это ма­лая скульп­тур­ная фор­ма и она бли­же к ис­кус­ству», а он о се­бе ду­ма­ет преж­де все­го как о ху­дож­ни­ке. Его укра­ше­ния и прав­да по­хо­жи на арт-объ­ек­ты — на­при­мер, ки­ра­са «бе­ре­мен­ный жи­вот», или клю­чи­цы и опле­чье, вы­пол­нен­ные в тех­ни­ке галь­ва­но­пла­сти­ки. У ди­зай­не­ра дисмор­фо­фо­бия (бо­язнь и непри­я­тие те­лес­ных из­ме­не­ний), и по­доб­ные экс­пе­ри­мен­ты — его «по­пыт­ка при­нять се­бя в сво­ем че­ло­ве­че­ском теле».

«Я ду­мал, стран­ное ста­нет мо­ей зо­ло­той жи­лой. Но нет! Вы­яс­ни­лось, что стран­ное не хо­тят по­ни­мать», — усме­ха­ет­ся Ин­то. В пла­нах на­рас­тить фи­нан­со­вую ба­зу, что­бы быть еще сво­бод­нее в сво­ем ис­кус­стве. Су­пруг, ма­ма и агент­ство та­лан­тов NOB под­дер­жи­ва­ют во всех на­чи­на­ни­ях. Этой осе­нью ждем кол­лек­цию Ин­то для брен­да Red September и его по­стов из Бель­гии — там он по­сту­пил в юве­лир­ную магистратуру.

Фе­дор Дьяконов

Куд­ря­вый и хруп­кий юно­ша Фе­дор Дья­ко­нов во­шел в свет­скую Моск­ву под ру­ку с Улья­ной Доб­ров­ской, до­че­рью Ре­на­ты Лит­ви­но­вой. С де­вуш­кой, ко­то­рую ди­зай­нер на­зы­ва­ет му­зой, он встре­тил­ся в Ант­вер­пене во вре­мя уче­бы в Ко­ро­лев­ской ака­де­мии изящ­ных искусств.

До вы­хо­да в свет Фе­дор мно­го ра­бо­тал на дру­гие брен­ды, оста­ва­ясь за кад­ром: на­при­мер, лун­ные прин­ты в про­шло­год­ней осен­ней кол­лек­ции Marine Serre — его рук де­ло. Соб­ствен­ный бренд Фе­дор, ко­то­ро­го вдох­нов­ля­ют ар-де­ко Эр­те, сим­во­лизм Гю­ста­ва Мо­ро и сюр­ре­а­лизм Жа­на Ко­кто, осо­бен­но его фильм «Ор­фей», пре­зен­то­вал в ап­ре­ле. И па­рал­лель­но тру­дил­ся над ко­стю­ма­ми для спек­так­ля Лит­ви­но­вой «Звез­да ва­ше­го пе­ри­о­да». «В те­ат­ре, — вспо­ми­на­ет он, — мы ра­бо­та­ли до ча­са но­чи. А по­том я воз­вра­щал­ся до­мой — и го­то­вил прин­ты для соб­ствен­ной мар­ки до 3–4 утра. Тем­ны­ми но­ча­ми зим­ни­ми… я мно­го ри­со­вал — чер­ни­ла­ми, крас­ка­ми. Но еще боль­ше си­дел за ком­пью­те­ром, в гра­фи­че­ских ре­дак­то­рах. Со сто­ро­ны ка­жет­ся, что это ро­ман­тич­но. На де­ле ты ча­са­ми не от­ры­ва­ешь­ся от мо­ни­то­ра. Я не кре­а­тив­ный ди­рек­тор в боль­шой ко­ман­де. Не мо­гу на­бро­сать что-то на лист­ке и ска­зать: «Все, пе­ре­во­ди­те, а я бу­ду вас вдох­нов­лять». Я все де­лаю сам».

Nensi Avetisian

На ско­во­ро­де шквар­чит гла­зу­нья, на сто­ле ждет сво­е­го ча­са но­вая упа­ков­ка яиц — зву­чит не как сю­жет для фэшн-филь­ма. Од­на­ко имен­но этот ро­лик, сня­тый с сест­рой во вре­мя ка­ран­ти­на, при­нес первую сла­ву — сот­ни ре­по­стов и де­сят­ки за­ка­зов — ди­зай­не­ру Нен­си Аве­ти­сян. По­то­му что в глав­ной ро­ли там во­все не кар­тон­ная ко­роб­ка с ячей­ка­ми, а сум­ка с по­хо­жим рельефом.

Вдох­но­ве­ние Нен­си, недав­няя вы­пуск­ни­ца БВ­ШД, на­шла не на пол­ках су­пер­мар­ке­тов, а в ар­хи­тек­ту­ре ар­мян­ской церк­ви, ко­то­рую ви­де­ла в сво­ей по­след­ней по­езд­ке на ис­то­ри­че­скую ро­ди­ну. Те­перь этот эле­мент всплы­ва­ет и в дру­гих ве­щах брен­да: ко­су­хах, кор­се­тах, да­же в пла­тьях и свя­зан­ных ар­мян­ской ба­буш­кой жилетах.

Ко­му-то в кол­лек­ци­ях Нен­си ви­дят­ся 1990‑е, са­ма она вос­хи­ща­ет­ся ки­но и му­зы­кой 1970–1980‑х и свой стиль на­зы­ва­ет sustainable punk. С пан­ком все яс­но: уз­лы и це­пи, сет­ки и швы на­ру­жу, бас­ки с обо­рван­ны­ми кра­я­ми и об­щая бру­таль­ность. С «устой­чи­во­стью» хит­рее. Ко­жа на­ту­раль­ная, но это ап­сай­клинг: Нен­си ску­па­ет ста­рые паль­то и курт­ки на Avito. Ак­сес­су­а­ры де­ла­ет из пе­ре­ра­бо­тан­но­го пла­сти­ка — бу­ты­лоч­ные крыш­ки ей пе­ре­да­ют в том чис­ле и по­сто­ян­ные кли­ент­ки, сре­ди них Ксе­ния Чи­лин­га­ро­ва и Вар­ва­ра Шмыкова.

CH4RM

Ди­зай­нер из Ту­лы и ос­но­ва­тель мар­ки CH4RM Ни­ки­та Че­кры­гин все­гда знал, что про­дол­жит де­ло ма­мы-кон­струк­то­ра и те­ти-ди­зай­не­ра: «Я вы­рос в ате­лье, ма­ма ме­ня все­му на­учи­ла. Сей­час кон­стру­и­рую са­мо­сто­я­тель­но, но це­ню каж­дый ее со­вет и ча­сто об­ра­ща­юсь за кон­суль­та­ци­я­ми». Ба­за цен­ней­ших кон­так­тов, на­при­мер туль­ских ма­сте­риц, ко­то­рые за­ни­ма­ют­ся руч­ной вы­шив­кой, так­же до­ста­лась Ни­ки­те из пер­вых рук. С их по­мо­щью он де­ла­ет «чуть ли не кутюр», как ска­за­ли бы в его лю­би­мом филь­ме Ва­си­лия Си­га­ре­ва «Стра­на ОЗ».

В 2017 го­ду бренд — день­ги на за­пуск Ни­ки­та за­ра­ба­ты­вал сти­ли­стом на ком­мер­че­ских, как сам го­во­рит, да­ле­ких от мо­ды про­ек­тах — на­зы­вал­ся CH‑4, как ник ди­зай­не­ра в ICQ. Че­рез три го­да Че­кры­гин до­ба­вил еще две бук­вы: «Из­на­чаль­но мар­ка бы­ла бо­лее спор­тив­ная. Сей­час она ста­ла гла­мур­нее, и, мне ка­жет­ся, на­зва­ние это отражает».

Ни­ки­та недо­уме­ва­ет, по­че­му в кон­тек­сте CH4RM пер­вым де­лом го­во­рят о ну­ле­вых. «Чест­но, для ме­ня это ис­клю­чи­тель­но два­дцать два­дцать один и то, что бу­дет даль­ше. Но да, фор­мы и си­лу­эты — из дет­ства». То­пы-ба­боч­ки у него ас­со­ци­и­ру­ют­ся не с Эма­ну­элем Ун­га­ро, а с вы­пуск­ным из на­чаль­ной шко­лы, на ко­то­ром чет­ве­ро­класс­ни­цы вы­сту­па­ли с тан­цем жи­во­та. Брю­ки с низ­кой та­ли­ей — не Алек­сандр Мак­ку­ин, а фор­ма стар­ше­класс­ниц. «Пом­ню, од­ни де­вуш­ки в Ту­ле вдох­нов­ля­лись Фер­ги из Black Eyed Peas, дру­гие — Кэс­си (ее аль­бом Me & U стал пла­ти­но­вым в 2006 го­ду). Я был млад­ше, но смот­рел на за­пад­ную куль­ту­ру, про­пу­щен­ную че­рез рус­скую приз­му, и по­ни­мал, что это cool. Сей­час мне хо­чет­ся транс­ли­ро­вать ту энер­гию». По­мо­га­ют дру­зья — хо­зяй­ка КM20 Оль­га Кар­путь, ку­мир юно­сти На­та­лья Ионо­ва, она же Gluk’oZa, сту­дент­ка фил­фа­ка Ре­жи­на и ар­тист ба­ле­та Ки­рилл Со­ко­лов­ский. «Сен­ти­мен­таль­ность, иро­ния, сек­су­аль­ность, уве­рен­ность и без­мя­теж­ность — это есть и в мо­их му­зах, и в бренде».

Фото: Emmie America. Стиль: Olga Dunina. Прически: Nikolay Rish for Authentic Beauty Concept. Макияж: Cate Gorelova / Li‑ne. Маникюр: True.Mel nail studio. Герои: Uliana Dobrovskaya, Gluk’oZa, Nastya Gonchar, Katya Gonchar / System, Nikita Kalmykov, Olga Karput, Regina Elizabet Ntahompagaze, Ira & Katya Petelini / Utru, Kirill Richter, Varvara Shmykova, Kirill Sokolovski / Avant, Musia Totibadze. Сет-дизайнер: Arseniia Filatova (Kissenbauer). Ассистенты фотографа: Alexandr Konovalov, Stepan Davidyan, Daniil Kolchanov. Ассистенты стилиста: Anastasia Mitina, Polina Solovyeva, Ksenia Efremova. Ассистенты стилиста по волосам: Valentina Zubareva, Ekaterina Berenshtein, Toff Rais, Anna Demidova. Ассистенты стилиста по макияжу: Daria Mezentseva, Lisa Sharova, Angelina Shaulina. Ассистенты сет-дизайнера: Masha Lapina, Pleha90, Kamil Aisin, Ilya Semenov. Продюсеры: Anastasia Pevunova, Anna Hloeva, Polina Nikiforova. Ретушь: Irina Muravyova. Редакция выражает благодарность за помощь в проведении съемок ресторану «Сыроварня на Красном Октябре», «AMI френдли-поиск локаций», магазину «Ами Ковры», магазину ковров Carpet Hauser, магазину мебели Alot, магазину винтажной мебели Kamorka.Workshop, аренде мебели Lounge Design, бутик-отелю MOSS.