Для турецко-канадского дизайнера Эрдема Моралиоглу подготовка к показу начинается с разговора с его любимым музыкальным куратором Фредериком Санчесом. «Мы всегда заранее начинаем ломать голову над музыкой, которая будет на показе», — говорит Моралиоглу во время нашей встречи в штаб-квартире бренда в здании бывшего склада в лондонском Уайтчепеле в Ист-Энде. «Между нами завязывается диалог, я шлю ему какую-то музыку, он мне тоже. Это своеобразный ритуал, потому что, когда я слушаю присланную музыку — часто по дороге в студию, — я начинаю видеть и понимать, как будет выглядеть первый образ показа, как второй, и так далее».
Когда мы встречаемся, саундтрек все еще «в процессе», до показа осталось пять дней, но основная идея уже высечена в камне — в камне из старого замка. Вдохновением для коллекции, в которой есть и килты, и твид, и вельвет, и расшитые камнями платья, послужила удивительная история любви между звездой американского Бродвея Адель Астер — сестрой Фреда Астера — и Чарльзом Кавендишем, английским лордом, сыном го девятого герцога Девонширского. Идея окончательно кристаллизовалась во время визита в замок Лисмор в Ирландии, где чета поселилась после свадьбы. «Мне нравится история молодой блестящей водевильной актрисы, попавшей из Голливуда в Ирландию», — говорит Моралиоглу, лично побывавший в замке в графстве Корк. «Блестки смешиваются с твидом и шерстью, соединяя два мира, которые обычно совсем не соединяются друг с другом».
На часах 8:30 утра, и Моралиоглу после двух чашек кофе позирует для пресс-портрета. Он сдвигает из кадра коробку с голландскими вафлями, подарок от модели, работающей с ним в студии на примерках с января. «Каждый день я начинаю с примерок на модели, мы пробуем снова, снова и снова. Все начинается с трех раз в неделю, потом четыре, потом пять, потом доходит до шести и семи раз, так что я все время с ней на примерках, нет времени ни побыть дома, ни увидеть мою вторую половину». В списке дел на сегодня также значится «выяснить, когда доставят недостающие модели обуви для показа».
После распроданной в мгновение ока коллекции для Н&M в ноябре количество проектов в 2018 году растет лавинообразно. Помимо своих подиумных коллекций для Erdem (Моралиоглу основал собственную марку в 2005-м и более известен своими элегантно декорированными платьями), дизайнер работает сейчас над костюмами для The Royal Ballet, премьера ожидается в марте. «Я просто счастлив. Я провожу в Ковент-Гардене огромное количество времени, работая над балетом вместе с хореографом-постановщиком Кристофером Уилдоном. Самая увлекательная работа в этом году — запустить этот проект! И еще в процессе коллекция макияжа для Nars».
В замок Лисмор Эрдем попал через Чатсуорт-хаус, принадлежащий герцогам Девонширским. «Моя подруга Лаура Берлингтон замужем за Уильямом Кавендишем, сыном герцога Девонширского. По ее приглашению я оказался в Ирландии. Лаура показывала мне Лисмор, в том числе бассейн, который Адель Астер построила в замке. Он не выходил у меня из головы — от бассейна, который регулярно наполнялся водой в 1920-х, остался только периметр».
Сначала Моралиоглу обратился к ранним годам Адель, когда она выступала как танцовщица. «Платья в стиле 1920-х с заниженной талией всегда современны и интересны, — говорит он, имея в виду роскошное серебряное платье прямого силуэта, расшитое блестками из новой коллекции. — Но мне интересны также и килты, и шерстяные юбки со встречными складками», — дизайнер показывает мне старинную фотографию ирландского традиционного костюма на мудборде.
Если верить его описанию, коллекция получилась довольно «мужская и темная». Твидовые мужские двубортные пальто оверсайз комбинируются с блестящими платьями из ярких жаккардовых тканей с впечатляющими шлейфами. «Здесь есть эта идея парадности и торжественности отделки в сочетании с дневной и более casual одеждой. Как если бы вы накинули на плечи пиджак Фреда Астера или пальто лорда Кавендиша на блестящее легкое платье из тюля».
Моралиоглу оборачивается к мудборду, на котором висят черно-белые портреты Адель. «Эти черно-белые горошины кажутся странно повторяющейся темой». Действительно, они повсюду в коллекции на многочисленных слоях объемного тюля. Здесь же фотография купальника в звездах 1920-х годов — Эрдем увидел ее в Музее декоративного искусства в Париже. «Мне нравится звездный принт в сочетании с ирландским твидом». Звезды сияют на кейпах, юбках и платьях.
Вернувшись в Чатсуорт, Моралиоглу начал работать с архивом Кавендишей, и семья владельцев приоткрыла ему «целый мир», в котором Адель и ее будущий муж встретились, когда она выступала в Лондоне. В Ирландии одна семья подарила Моралиоглу старинный альбом с вырезками, полностью посвященный роману Адель и лорда Кавендиша. «Мне показалось невероятно трогательным, что люди наблюдали издали и практически детально документировали все, что происходило с этой парой».
В этот момент я задаю вопрос, не думал ли он об альтернативной карьере в качестве биографа. Эрдем ненадолго задумывается: «Может, фильм…» Видно, что он говорит несерьезно. «Даже когда я был ребенком, я только рисовал — и только женщин, даже когда мне было пять». Он смотрит на портрет Уоллис Симпсон в раме, прислоненный к окну его офиса. «Нехорошо, что он здесь стоит. Разве ей здесь место? Она может выпасть». И тут же возвращается к своей текущей музе. «Адель была удивительной девушкой, из тех, кем все хотят быть, кому подражают, она много времени прожила в замке, можно сказать, посвятила себя ему, — говорит Моралиоглу. — В некотором смысле мне нужны такие истории как катализаторы творческого процесса, как зерно будущей коллекции. Не знаю, будет ли эта история считываться, когда вы увидите коллекцию в магазинах, но она была нужна мне как инструмент, как отправная точка».
