Мария Грация Кьюри: Dior должен придавать женщине силы

Креативный директор модного Дома в честном интервью Vogue — о личных целях, феминизме и работе с новым поколением женщин
Диор креативный директор Дома Мария Грация Кьюри дала интервью Vogue

Мария Грация Кьюри занимает пост креативного директора Dior чуть более года. Об этой роли она никогда и не мечтала. «А все почему? — спрашивает она. — Да потому что до меня эту позицию никогда не занимала женщина».

Мы расположились в просторном зале парижского офиса Dior. На стенах позолоченные зеркала. Над головой — пара хрустальных люстр. Все остальное оформлено в фирменном диоровском бледно-сером: потолок, стены, диван, пара стульев с овальными спинками в стиле Людовика XVI.

52-летняя Кьюри вся в черном. Черные брюки, черная блузка, черные туфли на каблуках и черная, как сажа, подводка для глаз. У нее светлые волосы и стрижка с четким пробором сбоку. Как и у Алессандро Микеле из Gucci, ее пальцы украшают массивные кольца, одно из них — череп Codognato, другое сделано по собственному эскизу Марии Грации.

С того дня, когда бывший креативный содиректор Valentino показала дебютную кутюрную коллекцию для Dior в Музее Родена во время парижской Недели высокой моды, прошло всего девять месяцев, однако не будет преувеличением сказать, что влияние Кьюри вывело модный Дом с 70-летней историей на новый уровень: при ней подиум стал площадкой для дискуссии о феминизме и искусстве.

На шоу весна-лето 2018 Кьюри напомнила широкой аудитории о творчестве еще двух великих женщин. Она создала на подиуме пространство в стиле тосканского сада Таро художницы и бывшей клиентки Dior Ники де Сен-Фалль, а также выпустила на подиум моделей в тельняшках с надписью «Почему не было великих художниц?» — заголовком легендарного эссе историка Линды Нохлин.

Мария Грация предложила новое видение современной женщины Dior: она по-прежнему предпочитает наряжаться в бальное платье с туфлями на шпильке вечером, а днем носит лонгсливы, широкие джинсы, пару удобных ботинок на плоском ходу и сумку через плечо. 

Вас называют дизайнером-активисткой. Как вы к этому относитесь?

Не думаю, что я активистка. Dior — все-таки о женственности. Когда я только пришла сюда, об этом твердил каждый. Окей, сказала я, мы должны ставить во главу угла женственность, но что она сегодня означает?

Я стараюсь говорить о положении женщины сегодня и в будущем. Как мне кажется, вещи Dior должны придавать женщине сил. Одних цветочков для этого недостаточно. Я знаю, что многие люди испытывают ностальгию и мечтают жить в мире, который напоминал бы об этом прошлом, где Dior выглядит так же, как в 1950-х. Я и сама считаю, что воспоминания прекрасны, и очень ценю наше наследие. Если я современная женщина, которой хочется винтажное платье, то пойду в Didier Ludot и куплю тот самый Dior из прошлого.

Но если я иду в современный бутик Dior — я хочу найти что-то, что будет одновременно говорить о богатом наследии и будет создано для сегодняшней жизни. Знаю, что есть и другие точки зрения на этот счет, я их уважаю, но моя точка зрения обозначена выше.

Марк Боан дольше всех был главным модельером Дома Dior, однако его влияние зачастую оставляют без внимания. Лично вас его работа вдохновляет?

Да. Если вы посмотрите на Ива Сен-Лорана, вы увидите, что его творчество ближе к тому, что сделал сам Диор. Марк Боан же полностью изменил образ Дома. Его силуэты в 1960-х стали четкими и короткими. Почему? Потому что в мире женщин тогда происходила революция, случился грандиозный сдвиг и в их собственных взглядах, и во взгляде общества на них. Это не дизайнер изменил линейку модного Дома, это женщины изменились, а дизайнер вовремя заметил, что его клиентки стали другими. Кутюрье должен понимать женщин.

Иногда дизайнеров провозглашают революционерами. Извините, но это не так. Это женщина меняется, а дизайнер меняет подход к ней. Сегодня нам нужно понять новое поколение женщин, и это непросто.

Современные молодые люди полностью отличаются от прежних: они потребляют больше информации, они гораздо индивидуальнее в своих мнениях. Если футболка сделана из хлопка, мой сын смотрит, в какой стране она сделана. Это совершенно новая аудитория, с другими ценностями и представлениями о том, что хорошо, а что плохо. Сегодня они могут купить модную одежду где угодно и за гроши воссоздать тот же самый образ с подиума. В этом мире люксовому бренду необходимо сохранить вес бренда, качество и мастерство и в то же время начинать заново диалог с этими новыми ребятами. И современный диалог должен быть о ценностях. Не только об одежде.

В вашей последней коллекции есть отсылки к работам Ники де Сен-Фалль. Как вы открыли ее для себя?

Придя в компанию, я сразу же начала работать над [выставкой в Музее декоративного искусства](/peopleparties/afisha/300_platev_dior_v_muzee_dekorativnogo_iskusstva_v_parizhe/){: target="_blank" }, которая погрузила меня в историю Dior. У модного Дома длинная и богатая история, здесь работали совершенно разные дизайнеры, которым по-разному удавалось транслировать ценности Дома на протяжении почти 70 лет.

Во время своих исследований я нашла фотографии Ники де Сен-Фалль в одежде Dior и ее письма с просьбой о платье, адресованные Марку Боану. Я начала собирать информацию про Ники, и постепенно в коллекции начал вырисовываться ее образ и ее представления о женственности.

Ники начинала в 1950-х как модель Dior, она была действительно красивой. Близкие уговаривали ее стать актрисой, а она решила заняться изобразительным искусством во времена, когда женщинам зарабатывать в этой сфере было практически невозможно.

Вы показали на подиуме футболки «Почему не было великих художниц?» Почему вам кажется, что этот вопрос сегодня все еще следует задавать?

Если женщине «не повезло» и у нее не было возможности ходить в престижную школу, она не родилась в обеспеченной семье, а государство не с силах помочь — ей будет очень непросто достичь успеха не только в сфере искусства, но и в любой другой области. Я думаю, что подобная мысль до сих пор сидит у женщин в голове. Представляя, как будет тяжело, девушки даже не пытаются заниматься тем, чего бы им на самом деле хотелось.

Очень часто люди меня спрашивают: «Вы когда-нибудь представляли, что окажетесь в Доме Dior?» — «Нет». — «Но почему?» Потому что до меня женщина никогда не занимала этой должности. Я верила, что работать в модной индустрии возможно, и, если честно, мне очень повезло, потому что начинала я в Fendi, где работают невероятные женщины, которые поддержали меня. Но почему у меня внутри были такие установки? Они каким-то образом были во мне на уровне ДНК, то есть проблема эта не только внешняя, но и внутренняя. Невозможно поверить в то, что ты можешь что-то сделать, если патриархальный мир твердит, что женщина этого не может. Я не думаю, что на сегодняшний день в мире найдется хоть одна девочка, которая верила бы в то, что может стать Микеланджело. Скорее всего, она скажет: это слишком трудно, это невозможно. Этот страх живет внутри нас, и мы сами себя ограничиваем.

Вы славитесь прагматичным подходом к своей роли: лично посещаете производства и разбираетесь в вопросах бизнеса. Почему для вас это важно?

Для дизайнера творчество — важная, но не единственная часть работы. И творчеству есть применение не только на подиуме. Очень важно, чтобы идея коллекции была очевидна и в витрине магазина, и в мерчандайзинге бутика. Со мной работает большая команда, она меня поддерживает, но, если я сделаю только показ и на этом «отключусь», суть мой идеи рискует потеряться.

Сегодня мир моды изменился — если в 80–90-е годы показы делали для того, чтобы впоследствии продавать выпускаемые по лицензии продукты — то я хочу продавать все, что показываю на подиуме: одежду, сумки, обувь. Нам нужно быть честными с клиентом. Мы ставим на высшее качество, креативный подход, но все это можно носить и купить в магазине.

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.