Берлин для рокеров — особый город. Здесь жил Дэвид Боуи, записывался Игги Поп. Здесь Мекка панка. Еще публика в Берлине по-настоящему слушает твою музыку. Помню наш первый концерт: я закончила играть, а вокруг тишина... Потому что зрители слушали изо всех сил и не хотели мешать, — говорит Элиот. — Ну а потом мы все-таки свели их с ума!»
Мы сидим погожим утром на террасе отеля в Митте. Элиот — почетная гостья Недели моды Mercedes-Benz Berlin и лицо новой рекламной кампании марки. Вчера она развлекалась на вечеринке немецкого Vogue, завтра посетит несколько показов, в выходные уедет записывать новую музыку для второго альбома.
На снимках Элиот обычно хмурит брови, смотрит в упор, но в жизни выглядит хрупкой и сразу располагает к себе. Нежная прозрачная кожа, внимательные светло-зеленые глаза — вылитый отец времен группы Police. Одета просто: в графитового цвета безразмерную футболку, боксерские шорты и высокие ботинки. Ничего общего со стилем панков Ист-Энда, который она демонстрировала на концерте в московской «Стрелке» в 2011 году.
Накануне нашей встречи как раз случился Brexit — Британия заявила о выходе из Евросоюза, — и когда я спрашиваю Элиот о том, куда делся английский образ, она отделывается шуткой: «Отныне я не отвечаю на вопросы об этой стране. К тому же я родилась в Италии». Третий ребенок Труди Стайлер и Гордона Самнера, которого весь мир знает как Стинга, она появилась на свет в Пизе. Первую гитару ей подарили в возрасте четырех лет. «Сколько себя помню, я ощущала себя музыкантом. Но все равно, когда подписала контракт со студией, то чуть с ума не сошла, — вспоминает Элиот. — На самом деле в детстве я собиралась стать шеф-поваром, но потом потеряла обоняние и это стало невозможным. Она не одна такая: дети звезд девяностых — Джонни Деппа, Алека Болдуина, Уилла Смита, Мелани Гриффит и многих других — выросли и рвутся в бой. Но Элиот, в отличие от многих из них, скрывала свое происхождение и пряталась под псевдонимом, пока не доказала, что она и сама величина. Ее карьера началась семь лет назад, она объездила с гастролями всю Америку и пол-Европы, трижды выступала в России. Все это время она жонглировала псевдонимами и делала все, чтобы если не разрушить, то сполна проверить на прочность так удачно начавшуюся карьеру.
Первый контракт она подписала в семнадцать. Можно представить, как рассуждали менеджеры: красивая девочка, сильный вокал, дочь суперзвезды. Гарантия успеха — сто процентов. Но она взяла псевдоним I Blame Coco («Во всем виновата Коко») в честь своего домашнего прозвища и попросила на интервью про папу не спрашивать. На обложке своего первого диска 2010 года и журнальных съемках того времени мы видим девушку с густо подведенными глазами, кудряшками и множеством украшений. Ей было явно некомфортно в этом образе и с этими мелодиями. И в один прекрасный день она просто пропала. В течение нескольких лет на странице группы в фейсбуке поклонники с тревогой переговаривались — куда она делась и будет ли еще альбом. А она в это время выступала в техно-клубах Германии и Бельгии как DJ Vaal — и заново изобретала себя. Наконец, в 2014 году, в фейсбуке появилась запись: «Cчастлива сообщить, что я жива и здорова. Последние четыре года были захватывающими, поучительными и, главное, вдохновили меня, чтобы написать достаточно материала для альбома. Новая музыка появится под моим настоящим именем — Элиот Самнер. Я с нетерпением жду, когда вы ее услышите. Так приятно вернуться!»
«Вот увидите: вскоре в мире, погрязшем в кризисе, разразится мощный протестный бум, начнется панк-движение. И объединит всех именно музыка!»
Вышедший вслед за этим альбом Information, где все песни она сочинила сама, показал: все было не зря. Музыка стала гораздо жестче, в ней есть яростный ритм, который не дает остановиться. Когда она поет, ее хриплый низкий голос звучит веско, как у Пи Джей Харви: ты чувствуешь силу, которая пока дремлет, но вот-вот вырвется наружу.
Вместе с музыкой изменился стиль одежды, да и вся ее жизнь. С подругой, немецкой моделью Люси фон Альтен, они снялись для рекламы Marc Jacobs и в рекламе Mercedes-Benz. «Элиот и Люси — яркие личности, — говорит дизайнер Давид Кома, который одевал девушек для той съемки. — Поэтому, когда я продумывал для них костюмы, я прежде всего хотел подчеркнуть их харизму».
Я прошу Элиот описать свой стиль в пяти словах, но ей хватает и трех: «минимализм», «ниндзя», «джедай». «В детстве у меня не было никакого представления о моде, мы жили в сельской глуши, и такого слова даже никогда не звучало, — рассказывает девушка. — Но потом мой стиль стал меняться вслед за музыкой — и в итоге я нашла его. И знаете, это хорошо».
Ее любимые марки — готически-рокерский Rick Owens и Boris Bidjan Saberi, которая выпускает мужскую одежду, вдохновленную уличным стилем. Еще ей нравится наш Гоша Рубчинский — его футболка с инопланетянином ее любимая, но в целом его вещи для нее слишком яркие. Она носит только черное. На вопрос, какая самая яркая вещь в ее гардеробе, она показывает на свою темно-серую майку. «Хотя нет, еще есть белая — надеваю ее в спортзал».
Элиот говорит, что, хотя и получает удовольствие от красивых вещей, не хочет тратить время на шопинг. Поэтому одежду она покупает только в Берлине, здесь есть три магазина, где ей нравится все: Darklands, Apartment, Ombre. Все ее вещи должны умещаться в один чемодан: сейчас ее интересует только музыка, все, что она хочет, — ездить по миру, давать концерты и пропадать в студии. Она с восторгом вспоминает свой тур по Америке. «Сбылась наша общая мечта — взять автобус и поехать по Штатам, играть в безымянных барах в странных городах, жить в чудных мотелях. Это поразительный опыт».
Согласна ли она с тем, что из новых исполнителей стадион под силу собрать только звездам инстаграма вроде Бейонсе? «Нет! — резко отвечает Элиот. — Скоро разразится музыкальный и художественный бунт, восстание, начнется мощное панк-движение. Когда в мире политический кризис, всегда настает время музыки протеста. И мне очень интересно посмотреть, что именно будет и во что все это разовьется. Музыку всегда любили за то, что она может объединять людей — несмотря ни на что».
На прощание я прошу ее написать мне название своей самой первой песни — хочу послушать, с чего она начинала. — Сейчас я записала бы ее иначе и сожалею, что ее можно найти в интернете. Это проблема наших дней. Как только ты что-то сделал — все, оно уже навсегда достояние общественности. Каждая фотография меня-тинейджера есть в сети — это просто кошмар. Наверное, мне нужно подружиться с кем-то в Google. — Знаете, в России есть закон о праве на забвение. Если вы подадите заявку, государство может ее рассмотреть. — Отлично, обязательно им напишу.
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.
Фото: LYDIA GORGES & JENS SCHMIDT