Валентин Юдашкин запускает линию денима и покоряет Китай

Об этих и других прорывах кутюрье лично рассказывает Vogue
Интервью с Валентином Юдашкиным о новом бутике запуске линии денима и выходе на китайский рынок

В обновленный бутик Валентина Юдашкина на Кутузов­ском проспекте ме­ня пус­кают за месяц до от­крытия. Экскурсию проводит его дочь Галя, новый арт-директор Дома и выпускница отделения истории искусств истфака МГУ. На зубах еще скрипит бетонная пыль, окна затянуты пленкой, за стеной что-то сверлят, никакой одежды тут, естественно, пока нет. Но уже видна новая философия бутика — четкая геометрия, сдержанные тона, светлые кресла, тоже с прямыми углами, высокие потолки и минималистичные светильники из муранского стекла. Архитектором выступил самый востребованный сейчас среди ­господ-оформителей итальянец Роберто Бачокки, автор бутиков Prada от Милана и Гонконга до Москвы.

«Мы решили пойти по пу­ти арт-галереи, музея современного искусства. Главное — вещи, которые и являются арт-объектом, — объясняет мне день спустя Юдашкин, принимая в своем ампирном особняке в Вознесенском переулке. — Поэтому сделали дизайн не таким роскошным и избыточным, как раньше».

За последние двадцать лет все привыкли к тому, что Юдашкин — это Фаберже и Дягилев, взрыв цвета, пышность силуэтов, изобилие отделки: блесток, кружева, вышивки. Одни названия коллекций говорят сами за себя: «Екатерина Великая», «Райские птицы», «Византия», «Король-солнце». Он и сам всегда был королем-солнце — одевал первую леди в бытность Медведева президентом, дружит с Аллой Пугачевой и Константином Эрнстом, безоговорочно царит в московском истеблишменте, где всегда, и при царях, и при президентах, любили шикануть.

Но в последние сезоны Юдашкин демонстрирует на подиумах совсем другой тренд — сдержанность и лаконичность в выборе цветов, тканей, фасонов. Это отмечали все критики на его парижских показах.

После последнего дефиле известный фэшн-критик Сьюзи Менкес приписала это влиянию Гали — мол, она привнесла женское видение и более практичный взгляд на то, что носят женщины в повседневной жизни. Неужели и наш мэтр, как многие в моде, решил подстроиться под вкусы миллениалов?

«Мы ни под кого не пытаемся подстроиться, — парирует дизайнер. — Мы настроены только на себя, на свои сегодняшние ощущения. Время меняется, изменяются пространства, понятия. Например, идея люкса сильно изменилась. Есть коллекции Haute Couture, где девяносто процентов ручной работы — это устав, догма, канон, называйте как хотите, который никто никогда не отменит. Две вещи в коллекции Haute Couture не могут быть сделаны из одной и той же ткани. Это не только ручная работа — вещи должны быть сделаны муляжным способом, по всем канонам макетирования, конструирования и создания одежды. Да, таких вещей очень маленькое количество, все они уходят на красную дорожку или на свадебные платья. Но за пределами кутюра масштаб перемен действительно потрясает».

Юдашкин вспомина­ет, как двадцать лет назад Тьерри Мюглер показывал мужской костюм с кроссовками, и тогда казалось, что это ужасно неприлично. Тогда люксовые Дома моды не имели права делать ни спортивную одежду, ни джинсы. «В 1997 году меня даже «прорабатывали» в ­Международной федерации моды: Дом, который делает показы Haute Couture, не имеет права шить джинсы! — восклицает Валентин. — Но сейчас удобство восторжествовало, показная буржуазность уходит на второй план. Может, она останется в Италии, и только. Ведь даже в Москве — посмотрите на молодежь — тренд в том, чтобы не демонстрировать luxury. Поэтому теперь мы видим на показах кеды, спортивную одежду и майки».

Сейчас показная буржуазность уходит на второй план, удобство восторжествовало. Поэтому мы видим на показах и джинсы, и кепки, и майки.

Под новую джинсовую коллекцию Юдашкина в бутике на Кутузовском отведен целый зал. Поклонникам остромодных тенденций — тем самым миллениалам — марка Valentin Yudashkin предлагает ­укороченные капри с неровными ­краями, джинсы с высокой талией, «бойфренды». В коллекцию вош­ли рубашки и куртки из денима, а также футболки, свитшоты, бомберы, выполненные из french terry, хлопка с флисовой основой. И конечно, Юдашкин не был бы Юдашкиным, не украсив базовые модели вышивкой из бисера, бусин и стекляруса.

«Джинсы — моя большая любовь еще из советского прошлого, — вспоминает дизайнер. — Мои первые джинсы стоили сто пятьдесят рублей — огромнейшая сумма для моих родителей, ведь зарплата была сто двадцать, мне бабушка доложила, это был Wrangler. Поэтому первую свою джинсовую линию я сделал еще в 1997 году. Ее отдали на франчайзинг — это было ужасной ошибкой. Теперь мы забрали лицензию, сделали ребрендинг, изменили логотип, создали и отшили новую коллекцию — и вот сейчас в новом бутике состоится премьера».

Помимо джинсового зала в глаза бросается огромное количество вит­рин для аксессуаров. «Конечно, — соглашается кутюрье, — по всему миру их сейчас покупают гораздо чаще, чем одежду. От туфель и сумки женщина отказаться не сможет. Даже в Нью-Йорке утром она бежит в кедах, но вечером, выходя в ресторан, все равно надевает каблуки и берет с собой клатч».

«Пусть на девушке майка или сарафан, но хорошая сумка — это святое. Наши сумки теперь будут более спортивными — ну не умещается вся жизнь современной женщины в маленькую сумочку! Надо иметь большую, чтобы в нее положить маленькую, с которой ты выйдешь вечером в свет».

Трудоголик Валентин Юдашкин за многие годы работы без вы­ходных и праздников, контролируя все — от эскиза до движения курьеров по Москве, — выстроил целую империю Valentin Yudashkin с ежесезонными коллекциями Haute Couture и prêt-à-porter, с капсульными и круизными коллекциями, с амбассадорами и платьями для звезд, красных дорожек и свадеб. Стал первым русским дизайнером, показавшим свою коллекцию в Париже и принятым в Международную федерацию моды — на его одежде стоит Made in France, и он единственный русский, которому это позволено. В 1990-е, когда вокруг царила безвкусица и бедность, шоу его «Театра моды» в «Олим­пийском» были спасением для тысяч москвичек не самого высокого достатка, имевших возможность ускользнуть от повседневной серости в атмосферу праздника, моды и сказки.

Сегодня, уже в эпоху цифровой революции, Юдашкин вновь на острие времени. Он начинает продавать свои вещи онлайн, через международный шоу-рум Ordre. Выйти в интернет предложил его зять, Петр Максаков. Молодой человек с английским экономическим образованием теперь занимается международными связями Дома Valentin Yudashkin. Любопытно, что одним из его первых открытий на новом посту была невероятная, зашкаливающая популярность бренда у китайской публики.

«У китайцев инстаграм и фейсбук заблокированы, зато есть своя миллиардная соцсеть, — рассказывает Галя. — Муж там зарегистрировался, мы, конечно, ничего не понимаем, но если ввести имя «Валентин Юдашкин», каждую неделю люди с несколькими миллионами подписчиков что-то выкладывают. По уровню охвата с инстаграмом это даже рядом не стояло!»

Свой инстаграм, кстати, Юдашкин ведет лично: выкладывает фотографии деревянных церквей Руси, медитативного снегопада над стрижеными боскетами на даче в Баковке, рисует с внуком Толей эскизы будущей коллекции.

«Я думаю так: то, что мы одеваем так много китайских актрис, что нас очень любит китайский Vogue, можно объяснить тем, что у китайцев похожее на русское восприятие цвета, — рассуждает Юдашкин. — Надеюсь, досконально механизм мы поймем в этом сезоне, когда мы подписали контракт с Ordre. Они будут заниматься и аналитикой, и продажами. Они снимают показы в 3D, клиентам высылают 3D-очки».

Помимо джинсов дизайнер готовит и новую презентацию мебельной линии и аксессуаров для дома: «Мы ее отложили на «после нового бутика». Если раньше это было ар-деко, то сейчас это хай-тековые вещи, которые интересны мне. Я много лет коллекционировал русскую мебель императорского периода — возможно, наступил момент пресыщения. Хочется каких-то новых форм. В этом смысле мне интересна и живопись, и современная фотография. Мы все меняемся, и я не исключение».

То, что мы одеваем так много китайских актрис, что нас очень любит китайский Vogue, я объясняю тем, что у наших модниц схожее чувство цвета.

И что Валентину Юдашкину больше всего интересно из современного искусства? «Я люблю разных художников. Мой фаворит сейчас — Петр Уклянский, сорокалетний польский художник, который живет в Америке и славится своими инсталляциями в духе доведенной до гротеска монументальной пропаганды 1970-х годов. Я часто езжу в Гонконг, люблю современное китайское искусство — для меня это как глоток свежего воздуха, потому что они долго молчали и вот теперь наверстывают. Интересные работы — и в цветовом, и в художественном отношении. Вообще их ощущение цвета в живописи, в вышивке мне очень близко».

Какой видит Юда­ш­кин — опытный дизайнер-бизнес­мен и мудрый дизайнер-философ — моду ближайших десятилетий? «Думаю, в будущем одежда будет не только украшать, корректировать фигуру, подчеркивать статус, но и служить медицинским целям — сохранять температуру тела, измерять давление. Мне кажется, она будет не шиться, а формироваться, то есть одежда будет бесшовной».

— Но тогда и роль дизайнера уменьшится?

— Ну нет, любой форме надо же придать какое-то очарование, индивидуальность и теплоту. На мой взгляд, одежда не будет показывать национальную принадлежность, она должна быть интернациональной. Молодое поколение в Париже, Пекине, Токио и Москве одевается примерно одинаково, и это понятно: мы питаемся друг от друга, нас, естественно, интересует культура, но мы ходим в майках и джинсах. Это должно было произойти для того, чтобы вернуться к каким-то уникальным вещам. Поиск индивидуальности все равно остается, как бы стандартизировано все ни было.

— И как искать эту индивидуальность, если сейчас везде одно и то же?

— Просто не надо изменять себе, быть жертвой моды.

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.