Я провела детство в белом доме на берегу моря. В саду цвели чайные розы и абрикосовые деревья, и там был сахарный тутовник, наши руки и губы всегда были выкрашены в синий цвет. На кухне пахло чуду, тонкими лепешками с тянущимся творогом, которые моя бабушка готовила лучше всех. А вечером мужчины жарили во дворе шашлык, мой любимый, из осетрины. На летней веранде никогда не заканчивалось застолье. Родители, дяди и тети, их друзья и дети слетались сюда летом со всех концов света, а гости приезжали на бесконечную вереницу праздников, которые устраивал мой дедушка. Казалось,
этот дом был резиновым, в нем находилось место каждому, и никогда не стихали тосты и смех. Здесь читали стихи, играли в нарды и бадминтон, слушали ветер и долго смотрели на море.
Вечерами мы с детьми сбегали в летний кинотеатр на дальние дачи смотреть взрослые фильмы, а все дни напролет играли в теннис, бегали по холмам и ловили ежей. Но больше всего времени мы проводили на пляже — десять ступенек вниз от дома, через кипарисовую рощу. Мы собирали ожерелья из ракушек и рассматривали в подзорную трубу корабли где-то там, на горизонте. Этот пляж, это море, этот дом существовали только для нас, и не было никого, ничего на свете, и этого было достаточно.
Из этого дома меня однажды увезли в квартиру в центре Москвы. Морской горизонт сменили окна соседних зданий, пение птиц заглушил шум городской суеты, воспоминания о шумных застольях в доме у моря рассеялись на вечеринках в ночных клубах.
Родители никогда не были слишком строги со мной, я росла в довольно светской семье. От меня не ожидали ничего большего, чем быть достойной своего происхождения. Я плохо тогда понимала, что это значит. Но я точно понимала, что хочу узнать себя вне поля моей семьи, понять, кто я такая без ее регалий, традиций и ценностей, найти свои ответы. В четырнадцать лет я сменила квартиру в Москве на общежитие частной школы в Коннектикуте и совсем позабыла о своем домике у моря. Мне хотелось убежать, оторваться, быть кем-то другим.
В Америке я чувствовала себя очень потерянной девочкой, и это чувство не оставляло меня долгие годы, где бы я ни находилась. У дедушки есть стих, посвященный мне, он написал его, когда я родилась. Там он спрашивает меня, склонившись над моей люлькой: почему я плачу? Ведь он прошел через предательства, войны, катастрофы, он видел столько боли, и это ему нужно плакать. И в моем лепете он различил ответ: «Ты прошел через все это, дедушка, и остался человеком, остался живым. А мне все это только предстоит».
Его стих во многом оказался пророческим, да и в целом не могло и быть по-другому. Осталась ли я живой? Мне кажется, я только начинаю жить.
Несколько месяцев назад я проснулась утром и почувствовала зов гор. Это чувство было больше, чем я, оно захватило меня целиком. Через день я сидела в самолете, одна, сказав о своем путешествии лишь самым близким. Я нашла маленькую красивую саклю недалеко от моего родного селения и остановилась там. Каждый день я делала вылазки в соседние аулы, гуляла по горам, пила самый вкусный чай из трав со свежеиспеченным хлебом и много смотрела в небо. Оно здесь висит низко-низко, и видно каждую звезду, и ты понимаешь как никогда четко, что ты тоже — звезда.
В один из дней я попросила своего проводника отвезти меня в дом моего прадеда в селении Цада. Oн был поэт и судья и папа моего любимого дедушки. В этом доме есть лестница, ведущая в небо. В этом доме растет мое дерево жизни. В этом доме я поняла, что нет никакого будущего без моего прошлого, что для того, чтобы идти дальше, мне нужно сделать несколько шагов назад.
Какие здесь красивые лица у стариков! Каждая морщинка рассказывает историю, а их глаза блестят ярче солнца. В них я увидела свою старость. Я хочу узнать их поближе. Я хочу оставаться достойной их. Мне кажется, сейчас я начинаю понимать смысл этих слов. Когда я говорила, что мой папа родом из селения Анди, а мама — из Цада, мне отвечали, что я — сочетание огня и воды. Пусть не останется ничего, кроме огня и воды во мне.
Но есть еще все остальное. Однажды я выложила в инстаграм свою фотографию с самокруткой. В комментариях разразилась настоящая война. Кто-то агрессивно ненавидел меня за мои привычки и говорил, что я недостойна быть внучкой своего деда, кто-то так же активно защищал. Сочувствующие просто советовали удалить это фото. Я задалась вопросом: а стоит ли мне действительно его удалять, чтобы угодить мнению окружающих? Уважал бы меня за это мой дедушка? Увидел бы во мне что-то большее, чем мои привычки? Разглядел бы он во мне горянку? Я оставила это фото у себя на странице.
Я не знаю много примеров дагестанских семей, которые меня вдохновляли бы, но я знаю любовь моего дедушки к моей бабушке: в ней для меня отразилась вся сила отношений между мужчиной и женщиной. Она была всеобъемлющей. Он показывал ей мир и посвящал ей стихи, она делала его жизнь красивой. А мы грелись в лучах их любви.
В своих стихах он часто возвращался к теме материнской любви. Только сейчас, вместе с появлением в моей жизни моей девочки, я в полной мере начинаю их для себя открывать. Этим летом я повезу ее в горы и хочу, чтобы она увидела в них свой дом. Он будет сильно отличаться от ее привычной среды обитания, но, я надеюсь, займет важное место в ее жизни. Я надеюсь, ее путь маленькой горянки поможет и мне переосмыслить свой путь. Я вместе с ней хочу начать изучать аварский язык, хочу доить корову и готовить сыр из ее молока, печь свой хлеб и вырастить сад, где будут цвести чайные розы и абрикосовые деревья. Я мечтаю научиться ткать ковры. Я должна понять свою природу, растворившись в природе здешних мест.
В одной из последних своих книг, которую дедушка подписал для меня, он сказал: «Если спросить у горца, что есть выше и больше гор, он ответит — выше и больше гор есть только горы. Если меня спросят, что есть выше и больше любви, я отвечу — моя любовь к Шахри». Я много думала об этом и поняла, что моя любовь к Шахри невозможна без моей любви к горам и мне еще предстоит ее обрести в моем Дагестане.
После нескольких дней в горах я спустилась к морю, в дом своего детства. Море подошло к нему так близко, что, кажется, еще вот-вот — и оно заберет с собой его и все его истории. Часть нашей жизни ушла под воду — кипарисовая роща, наш летний кинотеатр, наш пирс и теннисный корт. Но остались этот дом и десять ступенек до моря, и этого достаточно. Я напомню этим камням, этим берегам, этим стенам, что они еще живые. Я привезла им ветер гор, и он шепчет о переменах.
Фото: Мария Попова. Стиль: Светлана Вашеняк. Прическа и макияж: Мария Яковлева. Ассистенты стилиста: Вероника Согомонян, Хава Гебекова, Хабибат Меджидова. Модель: Камилла Гасанова/Number. Локальные координаторы: Ирайганат Магомедова, Унайзат Юшаева, Магомед Нурмагомедов. Локальный кастинг: Алибег Казанбиев, Камиль Омаров, Ума Магадова, Дауд Ахмедов, Марат Магомедов, Ислам Шамилов, Абдулкадыр Гасанбегов, Сайгид Нурмагомедов, Магомед Омаров, Магомед Шапиев, Патимат Юшаева, Фатима Магомедова, Унайзат Юшаева, Хайбула Хайбулаев, Аминат Магомедрасулова, Асият Саидова, Аминат Алиева, Хабсат Дибирова, Эльмира Юшаева, Айшат Дибирова, Мудрикат Юшаева, Патимат Магомедова, Патимат Алиева, Патимат Ахмедханова, Зухра Магомедова, Маржанат Гаджаалиева, Асбат Магомедова, Магомед Юшаев, Ибрагим Юшаев, Хабиба Магомедова. Продюсер Карина Чистякова. Ассистенты продюсера: Ума Магадова, Алина Чистякова, Шагун Исаева, Алиса Шмидт.