Виржини Виар — женщина, открывшая новую главу в истории Chanel

Виар (в центре, в джинсовой куртке) в окружении муз и сотрудников. Слева направо: директор Ладж Ли; актриса Сюзанна Линдон; певица Анжель; музыкант Себастьен Телье; сын Виар Робинсон Фьо; модель Мона Тугорд; писательница Анна Берест; модель и подруга Дома Каролин де Мегрэ. © Anton Corbijn, Vogue, Декабрь 2020

Виржини Виар, незаметная творческая сила, стоящая за постепенным переосмыслением бренда Chanel, говорит мало, но при этом не склонна выбирать выражения. По словам ее подруги, модели и музыкального продюсера Каролин де Мегрэ, разговор с ней — «прямая противоположность светской болтовни. Она просто не умеет ее изображать».

Виар отлично помнит свой первый показ Chanel — претенциозное и экстравагантное шоу haute couture Карла Лагерфельда в конце 1980-х, куда ее пригласил отец друга семьи. Коллекция состояла из сплошных шляп и перчаток, а модели, в том числе Инес де ля Фрессанж и Марпесса Хеннинк, изображали роковых женщин перед модными фотографами. Как Виар восприняла коллекцию? «Ужасно! — спокойно констатирует она сегодня. — Такое устаревшее».

Карьера Виар привела ее с должности бесценного для Карла Лагерфельда директора студии Chanel — всем известен его отзыв, где он называет Виржини «моя правая рука... и моя левая рука», — на пост художественного директора бренда после смерти Лагерфельда в феврале 2019 года. Переход оказался столь естественным и элегантным, словно его создали в знаменитых модных мастерских Дома Chanel. Хотя сплетники и ожидали, что известное своей закрытостью семейство Вертхаймер, владельцы Chanel, пригласит новую знаменитость на замену Лагерфельду, многое указывало на то, что выбор все-таки будет сделан в пользу преемственности. В том числе и тот факт, что Карл Лагерфельд сам вызвал Виар, работавшую с ним начиная с 1987 года, на сцену, чтобы разделить с ним аплодисменты после показа двух его последних коллекций.

Находясь в длинной тени Карла Лагерфельда и Габриэль Шанель — двух самых значительных творческих фигур XX и XXI веков, — 58-летняя Виар, которую можно назвать наименее знаменитым дизайнером в мире моды, работающим в самом известном модном Доме, по сравнению с ними кажется скромной и даже непритязательной. «Для нее главное — действия, а не разговоры, — говорит актриса и амбассадор бренда Chanel Кристен Стюарт, добавляя, что Виар «обожает необычность — она сама очень странная, в самом прекрасном смысле».

Виар родилась в Лионе, знаменитом французском центре текстильного дела, в семье медиков, затем переехала в небольшой провинциальный город Дижон, где ее отец получил работу в городской больнице. В детстве Виар иногда наряжалась медсестрой или врачом и отправлялась вместе с ним в больницу, чтобы подбодрить пациентов, однако сама никогда не планировала пойти по стопам родителей и заняться медициной. «Мне нравится знакомиться с докторами, я обожаю общаться в ними», — говорит она сейчас, однако для себя она давным-давно решила, что «мода гораздо проще».

В 20 лет Виржини Виар, научившаяся шитью у матери, вместе с подругой создала собственный бренд Nirvana. Они делали одежду из тканей, изготовленных на ткацкой фабрике ее деда. Как и Габриэль Шанель в молодости, Виар нравилось работать с джерси, «потому что для этой ткани не нужен особый покрой — тело само придает ей форму», однако позднее усовершенствовала свое искусство кройки в местной школе моды. Она также работала по субботам в местном магазине одежды и бижутерии, хотя, по ее собственным воспоминаниям, «в действительности никогда ничего не продавала. Я боялась клиентов! Зато я постоянно переделывала оформление магазина и витрин — одну неделю в красном цвете, следующую — в зеленом».

В конце концов ее поманил Париж, где, благодаря бывшей соседке по комнате из Лиона, имевшей хорошие связи, Виар поступила на практику к Жаклин де Риб, знаменитой парижской светской львице, которая незадолго до этого решила продемонстрировать свой совершенный вкус и талант к подбору модной одежды, создав собственный бренд. «Мы работали у нее дома, — вспоминает Виар, — ткани были разложены у нее на кровати, а ксерокс стоял в ванной. Я была помощницей сразу у троих — а всего нас было четверо».

Вскоре она сменила место работы, став помощницей художника по костюмам Доминики Борг. Она добилась признания за работу над фильмами «Камилла Клодель» Брюно Нюиттена и «Отверженные» Клода Лелуша, и нашла то, что сочла своим истинным призванием. Ее семья тем временем уже давно переехала в загородный дом в Бургундии. А их сосед, личный помощник князя Монако Ренье, вскоре познакомился с Карлом Лагерфельдом, который жил в Монако и был близким другом дочери князя принцессы Каролины, и смело спросил дизайнера, не нужна ли ему практикантка. Лагерфельд согласился, и это решило судьбу Виржини. Она отправилась на рю Камбон на встречу с помощником Лагерфельда, аристократичным Жилем Дюфуром, который немедленно принял ее на работу.

«И Карл сразу начал спрашивать меня: «Что ты об этом думаешь? Как тебе этот цвет?» Я ужасно смущалась», — вспоминает Виар. Ее практика вскоре превратилась в постоянную работу. «Карл моментально сошелся в Виржини, — говорит Эрик Райт, еще один столп дизайнерской команды Лагерфельда. — Она всегда обладала особым спокойствием, была очень сдержанной и незаметной, но при этом ее присутствие и энергетика ощущались очень отчетливо и оказывали мощнейшее влияние».

Команда в то время была невелика: кроме Дюфура и Райта в нее входили помощник по дизайну одежды, дизайнер аксессуаров, тоже с помощником, и Виктуар де Кастеллан, энергичная племянница Дюфура, отвечавшая тогда за дизайн пышной бижутерии Chanel. Виар вскоре увидела возможность, которая отлично подходила к ее образованию дизайна одежды и навыкам педантичного организатора.

«Мой шанс состоял в том, что никто не занимался вышивкой», — рассказывает она. Так что вскоре Виржини назначили работать с великим Фрасуа Лесажем, главой прославленной мастерской вышивки. «И он, и Карл обладали тем еще характером, — вспоминает Виржини. — О-ля-ля! Мне приходилось быть настоящим дипломатом!»

Виар ценила возможность общения с выдающимися личностями, дарившими Chanel истинные сокровища ручного труда. Такими как, например, мастер по пуговицам месье Десрю, который приходил ежедневно в двенадцать и приносил с собой саквояж, в котором мог лежать всего один образец его искусства, завернутый в бумагу и похожий на настоящую драгоценность. Или мадам Пузье, которая плела великолепную тесьму для костюмов Chanel в своем ателье, расположенном над конюшнями ее фермы во французской провинции. «Я получала от нее образцы, пахнущие лошадьми, — рассказывает Виар. — К счастью, я люблю лошадей». В последние годы Chanel приобрели 38 таких мастерских художественных промыслов — Maisons d’Art, которые могли бы закрыться, если бы не модный Дом. В этот список вошли мастерские по изготовлению искусственных перьев и цветов, шляп, перчаток, плиссе, одежды и обуви. 11 из них скоро будут объединены в «19M» — огромный специализированный центр ремесленного мастерства на севере Парижа, который по плану должен открыться в будущем году.

В 1992 году Карл Лагерфельд вернулся в Chloé — Дом, чей романтический и поэтичный стиль ретро он создавал начиная с 1964 года и вплоть до ухода в Chanel в 1982-м, — и забрал Виар с собой. «Что бы ты ни делал, просто окружи себя множеством женщин, — советовал прагматичный Лагерфельд Райту. — Женщин с разными характерами. Тогда вы сможете заряжаться энергией друг от друга». В 1993 году журнал Vogue назвал Виар it girl, модницей, воплотившей в себе дух обновленного Лагерфельдом стиля Chloé. «Я обожаю фантастические вещи!» — сказала она журналистке Шарле Картер, отметившей, что коллекция снежных шаров, зеленый пластиковый телефон в виде лягушки и кактус из папье-маше в эклектичную красно-желтую полоску, расписанный Стефаном Лубриной (сейчас создающим эпичные комплекты Chanel), напоминают работу художников издательства Bloomsbury.

«Я никогда не носила Chanel, даже когда работала там!» — призналась тогда Виар. Ее излюбленными дизайнерами были Сибилла, Хельмут Ланг, Джон Гальяно и Мартин Маржела. «Я люблю иногда добавить нотку юмора, — заметила она, — но только не чрезмерно искусственную. Наверное, можно сказать, что я люблю вещи стилизованные, но реальные». Эклектичная эстетика Виар — включая то, что она сама называет «хиты с барахолки», ярко воплотилось в пижамных брюках из красного панбархата, которые она носила с белой хлопковой мужской майкой, — вскоре отразилась в коллекциях Лагерфельда для Chloé в стиле бохо.

В Chloé Виржини часто работала по ночам. «Карл приходил очень поздно, — вспоминает она, — иногда в одиннадцать вечера, потому что весь день он был занят Chanel и собственным брендом Lagerfeld». Его сеансы дизайна проходили под музыку Red Hot Chili Peppers или под гранж, который Виар обожала. «В плане музыки она любит рок-н-ролл, — говорит Мегрэ, — и ей нравится, когда в людях есть эта сторона, эта небольшая особенность». Потом она с Райтом отправлялась на поздний ужин в Chez Natacha, в то время любимый ресторан мира моды. Райт поражался обширным знакомствам Виар среди актеров, которые часто к ним присоединялись. Венсан Линдон, Жюльет Бинош, Изабель Аджани — все они доверяли ее советам, как одеваться, — говорит Райт. — Все молодые актеры и актрисы, составляющие мир французского кинематографа, всецело доверяют Виржини».

К концу 1990-х Лагерфельд решил забрать Виар обратно в Chanel. «Я просто хотела оставаться с Карлом, — говорит она, — потому что я вернулась в Chanel далеко не в лучшие времена. Я помню показ коллекции, где Карл хотел использовать только неопрен. Я пыталась внушить ему, как хорош твид и все такое, потому что... неопрен в Chanel, формованная сумка? Ужасно! Мы должны были вернуться к романтике!»

«Было очень заметно, что Виржини вернулась, — говорит Райт, — потому что все модели стали более простыми, более струящимися. Она обожает роскошь в одежде — мастерство, красоту. Однако она всегда была невероятно практичной». Уникальная виаровская разновидность французского богемного стиля вскоре оказала свое влияние на Лагерфельда, кардинально изменив эстетику Chanel. «Ей нравится, когда одежда сидит на фигуре естественно, легко и непринужденно. Виржини находила для Chanel новую свежесть».

Именно эти качества сегодня определяют стиль Виар как художественного директора. «Я помню, как однажды спросила Карла: «Нельзя ли сделать классическое маленькое платье-рубашку, такое как вот это (винтажное)?» — вспоминает София Коппола, которая сама проходила практику в Chanel в 1980-х. — А он ответил: «Нет, мы никогда не оглядываемся назад. Мы всегда движемся вперед».  Виржини любит возвращаться к прошлым моделям, но всегда обновляет и освежает их — создает свою собственные версии. Они никогда не выглядят как копии».

Коппола была художественным директором показа коллекции Виар pre-fall 2020 Métiers d’Art, получившего название Paris-31 rue Cambon и воссоздававшего в Большом дворце на Елисейских Полях модный салон Шанель с его знаменитой лестницей и стенами из граненых зеркал, установленных так, чтобы Габриэль могла следить в отражениях за реакцией своей аудитории, оставаясь незаметной. Знаменитый декоратор Жак Гранж сейчас восстанавливает настоящий салон, который Кристиан Лиэгр отделал для Лагерфельда в модернистской черно-серой гамме в начале двухтысячных. Новый дизайн будет отражать вкусы Виар, воссоздавая оригинальную атмосферу салона 1930-х. София Коппола предложила провести ужин и афтепати в легендарном ресторане 1920-х La Coupole. Этот вечер стал ярким образцом мира «шика в стиле рок» Виржини Виар. На нем выступала молодая бельгийская певица Анжель, а легендарный французский шансонье Кристоф поразил публику собственным экспромтом. (Кристоф скончался от коронавируса в начале 2020 года, и Виар открыла свою коллекцию весна-лето 2021 одной из его песен.)

В качестве прелюдии к проекту Paris-31 rue Cambon Виар организовала встречу с Софией Копполой в Patrimoine, архивах Chanel в пригороде Парижа, где наследие бренда хранится в музейных условиях. «Виржини приехала за спиной мотоциклиста, спрыгнула, сняла шлем и сказала: «Окей, пошли», — вспоминает Коппола. Виар провела ее между бесконечными рядами шкафов, вытаскивая из них шелковую пижаму Шанель или костюм из 1960-х с шелковой блузкой из батика в стиле оп-арт и с такой же подкладкой жакета. «Ей так нравилось показывать мне все эти сокровища, — рассказывает Коппола. — Это чудесно, когда человек так любит Chanel и хочет поделиться этим». Подкладка костюма из 1960-х стала источником для целого раздела коллекции в технике батика. Когда директор архива Одиль Премел получает новое поступление, она всегда показывает его Виар и звездам ателье Chanel, чтобы они могли изучить технику изготовления. «Это похоже на частный урок, — говорит Виар. — J’adore, j’adore!»

Еще больше возможностей изучить наследие Коко появилось, когда мы с Виржини Виар посетили выставку Gabrielle Chanel. Fashion Manifesto во Дворце Гальера — парижском специализированном музее моды, открывшемся после двухлетней реконструкции, одним из спонсоров которой стал бренд Chanel. Виар была поражена великолепными платьями 1920-х годов, напомнившими ей эстетику Лагерфельда в Chloé, а также вечерним жакетом 1934 года с оловянными пайетками в сочетании с юбкой из плиссированного крепа и дневным костюмом-пижамой Шанель из шелка цвета слоновой кости. «Это так современно, — говорит Виар. — Именно это делает ее столь близкой для нас». («Габриэль хотела быть свободной, она хотела иметь возможность вскочить на лошадь и отправиться танцевать до упаду, а потом пойти на работу, — рассказывает Мегрэ. — Поэтому она изобрела удобную одежду. Виржини отвечает на тот же самый вопрос, что нам нужно сегодня».)

По окончании экскурсии Виар, глубоко тронутая, старается выразить свои мысли. «Это две жизни, целиком посвященные творчеству, — говорит она. — Я помню некоторые эскизы Карла, некоторые коллекции, которые, как я теперь понимаю, были навеяны той или иной деталью из тех, которые я увидела здесь. Это ее жизнь. Это его жизнь».

Прежде чем вернуться в свою примерочную, Виар останавливается в магазине сувениров, чтобы купить открытки, которые вместе с цветами из Lachaume отправит руководителям всех ателье после окончания работы над коллекцией. Ее глаза над маской горят восторгом от этой мысли.

Как новое назначение Виар изменило ее жизнь? «Я стала больше работать, — невозмутимо заявляет Виар. — Я работаю постоянно. Как будто мои дедушка и бабушка передали мне свою фабрику, и я хочу, чтобы она была лучшей, — хочу, чтобы они были счастливы. Я часто задаю про себя вопросы: «Карл, что ты об этом думаешь? Так пойдет?»

Накануне показа коллекции одежды Виар весна 2021 знаменитая студия Chanel бурлит. Почти все помощники всех поколений — женщины, и Виар, как истинная сторонница командной работы, стремится услышать все мнения. Многие из них работают в Chanel десятилетиями. Фотографы Инес ван Ламсвеерде и Винод Матадин приходят, чтобы показать Виар стоп-кадры из созданной ими серии трех коротких промороликов, посвященных легендарному портрету Габриэль Шанель с рукой на спинке стула. Они устроились на удобном диване с высокой спинкой, стоящем у стены в одном из углов студии, где когда-то сидел Карл Лагерфельд, увлеченно рисуя за своим столом.

Виар, похоже, сидит редко: она слишком занята, работая с моделями в примерочной, в другом конце студии, размышляя, не добавить ли к ансамблю повязку для волос в стиле 1930-х или нежно-розовую или перламутрово-розовую сумку. «Не все и не всем подходит, — объясняет Виар, — и если модель не ощущает себя удобно в своей одежде, я меняю одежду». Моделей много — от Аманды Санчес, работающей с Домом Chanel уже 19 лет, до Луизы де Шевиньи, которую, по словам Виар, первой нашла бывшая модель Chanel Инес де ля Фрессанж для каталога бренда, носящего ее имя.

«Я ее обожаю», — говорит Виар о де Шевиньи, замечая, что она напоминает эффектных женщин, украшавших подиумы 1980-х или фотографии Хельмута Ньютона той же эпохи. «В этот раз у нас много французских моделей», — говорит Виар с гордостью, радуясь, что ограничения на международные путешествия заставили ее искать моделей ближе к дому.

«Она обожает моделей, — говорит ван Ламсвеерде. — Она по-настоящему увлекается и стремится сделать их еще прекраснее, добиться, чтобы они чувствовали себя прекрасно и выглядели прекрасно, — это истинное великодушие».

«Видение Виржини гораздо теснее связано с жизнью и с одеждой для жизни, чем с заявлениями о моде и изменениях, — добавляет ван Ламсвеерде. — В этой компании не думают: актуальны ли мы для сегодняшнего дня? Они не мучают себя такими вопросами. Они думают о том, чтобы поддержать женщин, покупающих одежду бренда. Это очень женский подход».

В этой коллекции Виар обращается к своей увлеченности не только кинематографом, но и актрисами. Инес ван Ламсвеерде внимательно изучила Роми Шнайдер в новелле Висконти из фильма «Боккаччо-70» и Дельфин Сейриг в фильме Алена Рене «В прошлом году в Мариенбаде», костюмы для которых создавала сама Габриэль Шанель. Однако они вскоре обнаружили, что Виар, чьи вкусы в кино варьируются от французской «новой волны» до «Отверженных» 2019 года (режиссером которых был ее друг Ладж Ли, с которым она познакомилась через Фаррелла), — «черпала вдохновение в сегодняшнем дне — образах актрис на красной дорожке или по дороге в аэропорт или в «Старбакс», — говорит ван Ламсвеерде. — Это скорее гардероб для различных моментов в жизни женщины, различных моментов в течение ее дня. В этом есть ощущение свободы — это просто беззастенчивая Chanel».

Хотя сегодня она является художественным директором мультимиллиардного глобального бренда и ее нагрузка возросла многократно, Виар сопротивляется любым попыткам изменить свою личную жизнь. Если Лагерфельд, как известно, окружал себя мировыми сокровищами стиля ар-деко, затем музейными образцами декоративного искусства XVIII века, затем шедеврами современного дизайна, то Виар живет в той же самой студии художника в непрестижном Четырнадцатом округе Парижа, которую она приобрела 20 лет назад, и не видит причин для переезда. «Мне здесь нравится, — объясняет она. — Карл всегда смеялся над моим нежеланием что-либо менять: если я покупала новую машину, она была точь-в-точь такая же, как предыдущая!»

Виар провела период изоляции вместе со своим партнером, композитором и музыкальным продюсером Жан-Марком Фьо (которого она называет «своим женихом»), и их 25-летним сыном Робинсоном в скромном деревенском доме в Провансе, который она приобрела 20 лет назад. Фьо тогда называл дом «трущобой», хотя с тех пор Виар его несколько усовершенствовала. К счастью, строгий карантин во Франции пришелся на период между коллекциями Виар: она только что выпустила Métiers d’Art и планировала коллекцию одежды весна 2021. За городом она занимала себя поездками на велосипеде, плаванием в бассейне, готовкой и уборкой. «Я успокаиваюсь, когда вижу результат», — объясняет она.

После возвращения в Париж, в студию, полную соучастников в масках, Виар с головой погрузилась в работу над эклектичной коллекцией весна 2021, которую представили под витыми коваными решетками в стиле ар-нуво в Большом дворце, в декорациях, имитирующих легендарную надпись Hollywood в Лос-Анджелесе, но с текстом Chanel.

«Этот сезон совершенно не похож на другие, — говорит продюсер показа Этьен Руссо, — но нам приходится адаптироваться». Фьо всегда рядом и готов поддержать, одетый в стиле шикарной рок-звезды — в узкие черные кожаные джинсы и худи под дневным смокингом. Виар, одетая ему под стать в длинное приталенное черное пальто Chanel, узкие брюки и ботинки челси из лакированной кожи, необычайно спокойна: конечно, она делала это уже десятки раз, и машина Chanel гарантирует, что все будет работать как часы, несмотря на то что все сотрудники носят маски, а модели прошли тест на коронавирус.

Показ начался в кинематографическом стиле, с музыки Кристофа, использующего строки из старых фильмов — Виар считает, что это картина «Лола Монтес» 1955 года, снятая Максом Офюльсом, — и она счастлива, что заключительная группа черно-белых ансамблей в стиле «века джаза» на мониторе напоминает ей о стилизованных блоках из «Мариенбада».

Виар, которая не опускается до ведения личных соцсетей и предпочитает оставаться в тени, морщится, прежде чем выйти на сцену на обязательный поклон. «Она хочет, чтобы на виду была ее работа, а не она сама, — говорит де Мегрэ. — По-моему, это так современно».

За сценой Виар поздравляют ее друзья. «Очаровательно и роскошно, — говорит музыкант Себастьен Телье, — это просто ласка — легкая и невероятно нежная». По словам Кристен Стюарт, которая смотрит показ из-за Атлантики, «она по-настоящему находит себя и собственный голос художника. Я слышу его ясно, отчетливо».

vogue.com