Из пены морской — новая ювелирная мода

Сады на дне океана, фонтаны и озера, русалки и ихтиандры — украшения haute joaillerie этого года вдохновлены водным миром. Разбираемся по брендам
Модные ювелирные украшения вдохновленные морем  фото

России Дом Boucheron не чужой. Не только потому, что они были первыми французскими ювелирами в России и в Москве их магазин торговал с 1897 года. Но и потому, что ради нынешней коллекции «Императорская зима» красавица Клер Шуан, креативный директор Boucheron, отправилась в путешествие в Москву, Петербург и по старым русским городам.
Теперь у Клер множество воспоминаний — и каких цветных! Ее поразили синие купола Суздаля, серебряный цвет вымытой дождями дранки на крышах, камни на берегах северных рек. Так что в долгой «Императорской зиме», восторженном рассказе о России, несколько глав — например, «Зимний свет», «Северные женщины», «Золотое кольцо». А еще она мечтает побывать на Байкале, куда не добралась в этот раз. Говорит, что часто видит во сне это бездонное замерзшее озеро, светящееся аквамарином. Не «Северный Ледовитый океан» немца Каспара Давида Фридриха, топорщащийся желто-зелеными обломками льдин, а идиллически спокойное зеркало невиданной глубины — ее образ воды, превратившейся в лед.

Про это — один из главных предметов коллекции, колье «Байкал» с жемчугом, живым камнем, который ценился когда-то не меньше алмаза и украшал корону-кокошник последней русской императрицы Александры Федоровны, сделанную Boucheron. В колье нити жемчуга лежат на плечах и груди, как припорошенный снегом лед, в центре — лунные камни с бриллиантами и овальный аквамарин в семьдесят восемь карат. Вот он, ночной свет для прекрасных северных женщин, наследниц Снежной королевы и русских цариц.

Текст: Алексей Тарханов

Версаль — символ французской роскоши, ради которой не жаль и разориться. Как это сделал «король-солнце» Людовик XIV, завещавший потомкам не вести войн и не строить дворцов. Парк с фонтанами, разбитый гениальным придворным садовником Андре Ленотром, — постоянный источник ассоциаций для креативного директора Dior Joaillerie Виктуар де Кастеллан: именно Версалю посвящена ее новая коллекция. «Я хотела одного, — говорит Виктуар. — Чтобы в каждом украшении мы открывали парадоксальное сочетание буйства растений и воды и упорядоченности высокой культуры, которое так характерно для Ленотра в Версальском парке». Виктуар возродила технику украшений, которые были свойственны французскому двору до того, как ими завладела буржуазия, и изменила по своему вкусу. Ювелир возвращается к черненому золоту и огранке камней вроде «розы».

Версаль огромен, украшения выдержаны в масштабе женского тела, но ведь и сам парк построен ради женщин, которыми так любил окружать себя «король-солнце». Колье ласкают шею и грудь, кольца говорят о цветении, а моделью могут стать не только люстры Зеркального зала, кисти занавесов королевских покоев или фонтан Нептуна, но и кочан капусты со знаменитого на весь мир и существующего по сей день Королевского огорода.

Текст: Алексей Тарханов

Фаваз Груози считает, что незачем в сотый раз переделывать то, что уже сделано другими. Гораздо лучше придумывать то, что никто другой не умеет. «Я люблю свободно сочетать цвета и размеры. Используя десятки оттенков, играть на контрастах черных и белых бриллиантов, как говорят в Италии, сhiaroscuro». В итоге мало на свете украшений, похожих на произведения искусства, создающих такое ощущение эйфории: сложные формы, цветные камни — настоящая радуга на пальцах или на груди. Линия «Аллегра», названная так в честь дочери, сделана для юных красавиц, которым уже не надо притворяться взрослыми. Каждая из них может носить украшения по-своему: например, надевать сразу несколько золотых колец с сапфирами и изум­рудами, составленных из многих окружностей. Длинные, закрученные как змеи серьги из белого золота и титана подчеркивают линию шеи. «Движение — неотъемлемая часть драгоценностей, — объясняет ювелир. — Женщины любят трогать свои кольца, серьги, колье, иногда пользуясь этим в игре обольщения». Свои коллекции Фаваз всегда показывает на Каннском фестивале: вечеринки de Grisogono славятся атмосферой счастливого безумия, когда все веселятся напропалую и намека нет на то, что вас звали в гости, чтобы что-нибудь продать. Это балы в удовольствие, в радость, напоминающие эпоху «Великого Гэтсби».

Такие же и объемные кольца High Jewelry. Усыпанные бриллиантами и изумрудами, с крупным желтым бриллиантом, сапфиром или изумрудом в центре, все они — пышные, театральные и даже на ярком солнце у кромки воды напоминают о ночных фейерверках над морем. «Мои украшения чаще всего носят после зака­та солнца, — говорит Фаваз Груози и, улыбнувшись, добавляет: — И до ­самого утра».
Текст: Алексей Тарханов

Мадемуазель Шанель занялась ювелирным делом, потому что не могла найти ничего, что соответствовало бы ее стилю. Первая и единственная ее коллекция украшений, показанная в 1932 году, — бриллиантовые перья, кометы и звезды в духе ар-деко — научила дизайнеров одежды смелости: не надо ждать милости от ювелиров, ты сама лучше знаешь, что тебе носить. Это была настоящая победа стиля над ремесленничеством. С тех пор множество марок делают украшения сами, исчезло некогда строгое разделение на ювелиров и кутюрье. А в Доме Chanel, где любой жест его основательницы, любая ее причуда, любой период ее биографии рассматриваются как под лупой, каждый год появляются ювелирные коллекции на любимые мотивы Коко — от лент и бантов до ее небесного покровителя Льва и китайских лаковых ширм из квартиры на улице Камбон.

На сей раз речь пойдет о море и яхтах. Коллекция «Летящее облако» посвящена безумным 1920-м, когда на горизонте Шанель появилась одноименная яхта герцога Вестминстерского, Хью Гросвенора, одного из богатейших людей Британии, любителя лошадей, охоты, храброго офицера и знаменитого любовника. Мадемуазель познакомилась с ним в Монте-Карло, когда приехала туда вместе с подругой и своим «экс», великим князем Дмитрием. В десятилетней дружбе английского герцога и королевы французской моды «Летящее облако» занимало особое место. Больше всего времени любовники проводили именно на четырехмачтовом паруснике, связывавшем Британию и Францию с частотой нынешнего «Евростара», а летом барражировавшего по Среди­земному морю, где у Шанель как раз в то время появилась вилла.

«Летящее облако» была одной из самых больших и уж точно самой роскошной частной яхтой того времени. «Снаружи она выглядит как огромный грузовой корабль, а внутри отделана дубом и украшена картинами, как образцовый замок», — писал о яхте премьер­министр Англии и аристократ Уинстон Черчилль. Одноименная коллекция — фантазия на тему Мадемуазель-мореплавательницы. Игрушечными спасательными кругами выглядят серьги и браслеты, в которых бриллианты и выращенные жемчужины оттеняют синеву лазурита. В узорах угадываются штурвалы, розы ветров и якоря — традиционные мотивы моряцких татуировок. Серьги выглядят как морские узлы, связанные из бриллиантов и жемчуга. Они монохромны и отличаются лишь плетением, причем белое золото, основа для камней, кажется абсолютно гибким. Бриллианты круглой и грушевидной огранки выглядят кистями на концах оснастки парусов, а в колье «Бирюзовые воды» сапфиры и бриллианты соединяются как синева воды и сверкающие брызги, когда яхта режет атлантическую волну. Другое колье напоминает о фильме Люка Бессона «Голубая бездна» — здесь господствуют сапфиры глубокого синего оттенка.

Одним словом, «Летящее облако» — современные и свободные украшения, ничуть не походящие на чопорные парюры для больших балов. Это именно то, что стоит носить с маленьким черным купальником на палубе четырехмачтовой яхты.
Текст: Алексей Тарханов

Фантазия Джампьеро Бодино не знает границ. Возьмем, к примеру, коллекцию «Морские сокровища». Вы можете вынуть из колье подвески и одним движением руки превратить в великолепную пару серег с сапфирами всех оттенков синего. Браслет с бриллиантами и огненными опалами — двойной, верхняя часть — подвижная, и украшение передвигается в трех измерениях. Просто так эти драгоценности не достать — вам придется навестить ювелира в мастерской в красивейшем здании в Милане, на вилле «Моцарт».

Джампьеро высокий, элегантный, с длинной бородой, похожий на индийского гуру, он родился в 1960 году в Турине. Ему не было и тридцати, когда он стал работать с Джорджетто Джуджаро, итальянским дизайнером культовых автомобилей. Однажды ювелир Джанни Булгари посетил школу автомобильного дизайна, куда ходил молодой Бодино. На стене висела пара его рисунков, и Булгари захотел познакомиться с автором. «Джанни спросил, не интересует ли меня создание украшений, — вспоминает Бодино. — Через пару дней я уже был в Риме и работал на него». Как ему дался переход от больших объектов (автомобилей) к маленьким (украшения)? «Разницы никакой! Все дело в творчестве. Дизайнер должен иметь свой фирменный стиль, не важно, что он делает — посудомойку или свадебный торт».

После Bvlgari Бодино присоеди­нился к швейцарскому люкс-холдингу Richemont Group, где работал на Cartier и другие бренды. Четыре года назад группа дала зеленый свет его собственному проекту — марке высокого ювелирного искусства Giampiero Bodino, которая выпускает всего два­дцать украшений в год, все в единственном экземпляре. И в каждом виден почерк Джампьеро, подчеркнуто архитектурный: украшения-трансформеры, крупные яркие камни, игра с объемами и нарочитое совершенство изнанки.

Текст: Полина Якобби

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.