Чем занимается художник-экспозиционер и как создаются современные музеи

Юлия Алюшина берется за большие проекты и с легкостью реализовывает в них свои самые неординарные идеи. Основанная в 2017 году компания Museum Architect уже в первые месяцы работы получила государственные заказы. Музей письменности Новгородского кремля, проект музея «Атомный подводный флот» в Северодвинске — главной задачей команды Юлии всегда было создать особенную атмосферу, которая впечатлит посетителя и вызовет в нем нужный отклик. О том, как воплощать мечты в работе и отстаивать столь смелые решения, читайте ниже. 

Вы называете себя художником-экспозиционером. Чем эта профессия отличается от архитектора?

Художник-экспозиционер занимается только музеями и экспонированием коллекций. Мы изучаем экспонаты — условия хранения, возможность выставления в открытом доступе. Мы также продумываем маршрут посетителя и то, как будет выглядеть музей изнутри — от витринного оборудования, звуков и графики до интерьерных решений и самих инсталляций. 

 Расскажите о своей карьере, как вы пришли в профессию? 

Я окончила Художественно-промышленную академию им. Штиглица в Санкт-Петербурге по специальности «интерьер и оборудование». Я могу проектировать любые внутренние пространства, но так сложилось, что сразу же после окончания академии я стала работать в музейной сфере. Почти 10 лет я участвовала в создании музейного комплекса «Прохоровское поле» в Белгородской области — это был мой первый опыт работы с объектами федерального значения.

В одном интервью вы говорили, что отказались от проектирования жилых пространств. Чем  отличается работа с частными заказами от больших государственных? 

Работая над жилыми пространствами, архитектор становится слишком зависим от отношений внутри семьи, а это неприемлемо для меня. Если говорить о государственных заказах, мы, конечно, должны согласовать проект с директорами музеев, местными управлениями архитектуры, попечительским советом и сенаторами, но сейчас заказчики очень расположены к новым решениям, более яркому дизайну экспозиции. Меня часто просят придумать что-нибудь элегантное, новое, но понятное зрителю. Все идеи мы обсуждаем в рамках открытого диалога, и конечным результатом я всегда остаюсь довольна.  

Почему вы выбрали именно музейное направление? 

Сейчас в российском архитектурном обществе  не хватает специалистов по экспозиции, которые могли бы вести проект от начала до конца — от концепции здания большого музея до небольшой частной выставки. Также меня привлекает высокая значимость моей работы — мы занимаемся в первую очередь сохранением культурного и исторического наследия России. 

Чем вы обычно вдохновляетесь при проектировании музеев? 

Общением с научными сотрудниками музея, кураторами, ветеранами и коллекционерами. Я обращаю внимание на их пожелания,  мечты и личные истории, связанные с тематикой проекта. Сначала ты погружаешься в мир фантазий, а потом должен вынырнуть и четко претворить их в жизнь. В архитектурных и интерьерных решениях музеев надо быть смелее.

Также очень важны экспонаты. Сейчас появилось много так называемых мультимедийных экспозиций, где отсутствует музейная коллекция и все построено только на дизайнерских решениях и мультимедийных новинках. Я считаю такие выставки пустыми. Да, это можно назвать павильоном на заданную тему, но хороший музей — это прежде всего оригинальные экспонаты, а графика и  мультимедийные сценарии могут служить только лишь дополнением, но никак не основным звеном. 

Вы говорите, что в архитектурных решениях музеев надо быть смелее. Как донести свою точку зрения до клиента? 

В процессе проектирования музея мнение художника-экспозиционера является ключевым — ко мне всегда прислушиваются. В каждом проекте нам удавалось отстоять свою точку зрения перед заказчиком.

Какой музей в мире вам нравится больше всего? 

Я люблю музей Mercedes-Benz в Штутгарте за богатую коллекцию, эффектные дизайнерские решения и потрясающую архитектуру. Я восхищаюсь Еврейским музеем в Берлине — он покорил меня невероятными образами: пространством с лучом света «Память», инсталляцией с металлическими лицами «Опавшие листья». Здесь много свободного пространства, много символов скорби и тишины. Я люблю побродить там одна, проникнуться атмосферой. Здесь я как будто на границе жизни и смерти.

Если бы вам дали заказ построить любое здание в родном Петербурге, что бы это было? 

Музей блокады Ленинграда — новое здание и экспозиция. Каждый день я вижу следы от артобстрелов на колоннах Исаакиевского собора, и это как раны в моем сердце. У нас в городе уже есть обновленная экспозиция в Соляном переулке, но этого недостаточно для освещения подвига ленинградцев, для города славы, который известен во всем мире. О блокаде Ленинграда мы должны не только узнавать. Мы должны чувствовать то время. 

Какие города вам нравятся больше всего? 

Я люблю Париж. Это город контрастов — холода и красоты, надменности и свободы. Прекрасной архитектуры. Париж заставляет меня стремиться к тому, чтобы быть всегда на высоте.