Ека­те­ри­на Шуль­ман — о транс­фор­ма­ции се­мьи, сча­стье в оди­ноч­ку, за­коне о до­маш­нем на­си­лии и ро­ли вы­бо­ра

Хоть про­ро­че­ства Апо­ка­лип­си­са все­гда в цене, доб­ро­со­вест­но за­явить «Ро­жать лю­ди пе­ре­ста­ли, се­мья в кри­зи­се, мы все вы­мрем» по­ка ос­но­ва­ний нет. Cу­дя по ста­ти­сти­ке, мы, лю­ди, по-преж­не­му лю­бим же­нить­ся — как, впро­чем, и раз­во­дить­ся. Мо­но­гам­ная се­мей­ная па­ра яв­ля­ет­ся ос­нов­ной фор­мой че­ло­ве­че­ско­го об­ще­жи­тия и ос­нов­ным ин­стру­мен­том про­из­вод­ства и вы­ра­щи­ва­ния но­вых граж­дан. То, что нам го­во­ри­ли в шко­ле о се­мье — ячей­ке об­ще­ства, ока­за­лось прав­дой. Да­вай­те это за­фик­си­ру­ем, что­бы, вгля­ды­ва­ясь в ту­ман гря­ду­ще­го, мы не во­об­ра­жа­ли се­бе че­го-то осо­бен­но дикого.

Все осталь­ные фор­ма­ты: по­лиамо­рия, мно­го­жен­ство, го­сте­вые бра­ки и да­же глав­ный кон­ку­рент се­мьи на ны­неш­нем ис­то­ри­че­ском эта­пе — про­жи­ва­ние в оди­ноч­ку, single households — по­ка не мо­гут да­же близ­ко по­дой­ти к по­пу­ляр­но­сти се­мей­но­го сожительства.

Ос­нов­ной тип се­мей­ной жиз­ни, ха­рак­тер­ный для со­вре­мен­но­го го­ро­жа­ни­на, на­зы­ва­ет­ся ма­ло­при­ят­ным тер­ми­ном «се­рий­ная мо­но­га­мия». Зву­чит как «се­рий­ное убий­ство», но на де­ле име­ет­ся в ви­ду сле­ду­ю­щее: лю­ди жи­вут друг с дру­гом в пар­ном фор­ма­те, ожи­дая друг от дру­га экс­клю­зив­ных от­но­ше­ний и рас­стра­и­ва­ясь, ес­ли их ожи­да­ния об­ма­ны­ва­ют­ся. Но это мо­но­гам­ное со­жи­тель­ство не яв­ля­ет­ся по­жиз­нен­ным, оно длит­ся — сра­зу ого­во­рим­ся — в сред­нем от пя­ти до се­ми лет. Это тот срок, ко­то­рый необ­хо­дим для вы­ра­щи­ва­ния сов­мест­ных де­тей до ми­ни­маль­но­го воз­рас­та со­ци­аль­ной зре­ло­сти. По­то­му что raison d’être, при­чи­ной сов­мест­ной жиз­ни ча­ще все­го яв­ля­ет­ся по­яв­ле­ние ре­бен­ка. По­ка он ма­лень­кий, лю­ди жи­вут вме­сте, а ко­гда ре­бе­нок под­рас­та­ет, мно­гие име­ют склон­ность ис­кать дру­гих от­но­ше­ний и за­клю­чать но­вые мо­но­гам­ные со­ю­зы. Это не хо­ро­шо и не пло­хо, это статистика.

Еще из ста­ти­сти­ки. По ко­ли­че­ству за­клю­ча­е­мых бра­ков на сто ты­сяч на­се­ле­ния сре­ди раз­ви­тых стран Рос­сия — один из чем­пи­о­нов. Хле­бом нас не кор­ми, дай по­же­нить­ся. Боль­ше нас это лю­бят толь­ко в Тур­ции, и очень силь­но лю­бят в Ки­тае. Раз­во­дим­ся мы ча­ще и тех и дру­гих: по это­му па­ра­мет­ру мы аб­со­лют­ные чем­пи­о­ны сре­ди раз­ви­тых стран. Нель­зя, од­на­ко, ска­зать, что рань­ше бы­ло це­ло­муд­рие и се­мей­ные цен­но­сти, а сей­час по­шли раз­врат и без­об­ра­зие. Вы­со­ко­го уров­ня раз­во­дов на­ша стра­на до­стиг­ла к се­ре­дине 1970‑х, а пик чис­ла абор­тов при­шел­ся на се­ре­ди­ну 1960‑х. С кон­ца 1980‑х на­чи­на­ет­ся сни­же­ние этих пе­чаль­ных ре­кор­дов под вли­я­ни­ем про­грес­са, до­ступ­но­сти кон­тра­цеп­ции и про­све­ще­ния. Несмот­ря на уси­лия го­су­дар­ства, граж­дане узна­ют о су­ще­ство­ва­нии раз­ных спо­со­бов спла­ни­ро­вать свою жизнь, по­это­му абор­тов ста­но­вит­ся мень­ше ра­ди­каль­но, а раз­во­дов — мень­ше по­не­мно­гу. До­стиг­нув мак­си­му­ма по­пу­ляр­но­сти к 2002 го­ду, раз­во­ды ес­ли не устой­чи­во сни­жа­ют­ся, то и не растут.

Воз­мож­но, ак­ку­рат­но пред­по­ла­га­ют со­цио­ло­ги, де­ло в том, что ослаб­ло об­ще­ствен­ное дав­ле­ние в от­но­ше­нии то­го, до ка­ко­го воз­рас­та на­до обя­за­тель­но всту­пить в брак. А луч­шее про­ти­во­ядие от раз­во­дов — сни­же­ние чис­ла неле­пых слу­чай­ных бес­смыс­лен­ных бра­ков, ко­то­рые за­клю­ча­ют­ся по­то­му, что те­бе уже 25, а ты еще не за­му­жем. Оди­но­кая жен­щи­на боль­ше не па­рия, а во­про­сы ма­мы «Ко­гда же вну­ки?» — то­же дав­ле­ние, но со­всем не та­кой си­лы, как дав­ле­ние об­ще­при­ня­той со­ци­аль­ной нормы.

Со­ци­ум ста­но­вит­ся раз­но­об­раз­нее и тер­пи­мее: это, по­жа­луй, глав­ная транс­фор­ма­ция. Де­ре­вен­ская про­сто­та тра­ди­ци­он­но­го об­ще­ства, в ко­то­ром есть толь­ко один мо­дус, со­глас­но ко­то­ро­му жи­вут лю­ди, а все осталь­ное — из­вра­ще­ние или уго­лов­ное пре­ступ­ле­ние, все-та­ки ухо­дит. Мы стра­на боль­ших го­ро­дов, а го­род — это про­стран­ство раз­но­об­ра­зия, где че­ло­век по­не­во­ле учит­ся со­жи­тель­ство­вать с очень раз­ны­ми людь­ми. Го­род­ская жизнь неиз­беж­но ста­но­вит­ся ме­нее уни­фи­ци­ро­ван­ной: ти­пов за­ня­то­сти и бы­то­вых укла­дов ста­но­вит­ся больше.

Се­мья vs одиночка

По­жа­луй, глав­ная со­ци­аль­ная ре­во­лю­ция по­след­не­го ве­ка — воз­мож­ность жить од­но­му. Оди­но­кий го­род­ской жи­тель мо­жет не про­сто не за­мерз­нуть зи­мой и не ого­ло­дать вес­ной — он мо­жет жить очень хо­ро­шо. Он сво­бо­ден от обя­зан­но­стей, тра­тит день­ги на се­бя, го­род предо­став­ля­ет ему всю ин­фра­струк­ту­ру сер­ви­са и раз­вле­че­ний, все его по­треб­но­сти, от низ­мен­ных до воз­вы­шен­ных, удо­вле­тво­ря­ют­ся за­ме­ча­тель­ней­шим об­ра­зом. Кто по­про­бо­вал жить с кем-то, зна­ет по соб­ствен­но­му опы­ту, что, ко­гда двое лю­дей съез­жа­ют­ся, да­же ес­ли у них нет ре­бен­ка, все рав­но по­яв­ля­ет­ся некая тре­тья сущ­ность, ко­то­рая по­жи­ра­ет день­ги. Ка­жет­ся, долж­но быть на­обо­рот: квар­ти­ру сни­ма­ем вме­сте, здо­ро­вый об­щий стол, но рас­хо­ды уди­ви­тель­ным об­ра­зом воз­рас­та­ют. Це­лое боль­ше сум­мы ча­стей: это и се­мьи ка­са­ет­ся. Single households (оди­ноч­ные до­мо­хо­зяй­ства) — ис­то­ри­че­ски но­вое яв­ле­ние, и оно со­став­ля­ет се­мье кон­ку­рен­цию. Во­прос, кто по­бе­дит, за­да­вать не сто­ит, по­то­му что в со­ци­аль­ном про­стран­стве ни­кто не по­беж­да­ет, а все сосуществует.

Но есть од­но де­ло, ко­то­рое в оди­ноч­ку по­ка де­лать ли­бо труд­но, ли­бо невоз­мож­но, — это вы­ра­щи­вать ре­бен­ка (да­же од­но­го). Вот ко­гда в раз­ви­тых стра­нах рас­про­стра­нит­ся прак­ти­ка ба­зо­во­го граж­дан­ско­го до­хо­да — а, су­дя по все­му, все к это­му идет, — ко­гда го­су­дар­ство бу­дет да­вать день­ги на каж­до­го взрос­ло­го и каж­до­го ре­бен­ка, то­гда на­сту­пит но­вый этап транс­фор­ма­ции ин­сти­ту­та се­мьи. Стра­ны Се­вер­ной Ев­ро­пы к это­му близ­ки: по­смот­ри­те, ка­кой там про­цент де­тей, рож­ден­ных вне бра­ка. Ка­кой-то неисто­вый раз­врат там ца­рит, слу­чай­ные свя­зи и по­ло­вая бес­по­ря­доч­ность? Нет, про­сто го­су­дар­ство и об­ще­ство на­столь­ко под­дер­жи­ва­ют че­ло­ве­ка, что он или она не обя­за­ны тер­петь не удо­вле­тво­ря­ю­щее их со­жи­тель­ство ра­ди то­го, что­бы ря­дом был кто-то, на ко­го мож­но оста­вить ре­бен­ка, или кто-то, кто при­не­сет де­нег и схо­дит в ма­га­зин — все это де­ла­ет сеть со­ци­аль­ной поддержки.

Friends и дру­гая родня

Од­на­ко на ны­неш­нем ис­то­ри­че­ском эта­пе, как по­ка­зы­ва­ет нам ста­ти­сти­ка, ре­бе­нок эф­фек­тив­нее и бла­го­по­луч­нее вы­ра­щи­ва­ет­ся в неко­ем се­мей­ном окру­же­нии. Тут мы долж­ны ука­зать на еще од­ну транс­фор­ма­цию, очень лю­бо­пыт­ную: воз­вра­ще­ние ненукле­ар­ной се­мьи. Нук­ле­ар­ная се­мья — это па­ра и ее ре­бе­нок, ненукле­ар­ная се­мья — это сеть род­ствен­ни­ков. Это бы­ло свой­ство тра­ди­ци­он­но­го об­ще­ства, как кре­стьян­ско­го, так и дворянского.

В тра­ди­ци­он­ном об­ще­стве каж­дый зна­ет, кто ко­му род­ня до седь­мо­го ко­ле­на, со­ци­аль­ные ком­му­ни­ка­ции и вся­ко­го ро­да об­мен про­ис­хо­дят меж­ду род­ствен­ни­ка­ми, и это вли­я­ет на ме­сто че­ло­ве­ка в со­ци­у­ме. Тем­ную сто­ро­ну та­ко­го укла­да мы мо­жем на­блю­дать на ма­ло­при­ят­ных при­ме­рах пат­ри­ар­халь­ных се­мей, где ес­ли од­на сест­ра за­гу­ля­ла, то бра­тья долж­ны ее за­ко­пать в ле­су, ина­че осталь­ные сест­ры не вый­дут за­муж, по­то­му что все бу­дут знать, что в се­мье за­ве­лась ка­кая-то гниль. Тра­ди­ци­он­ная се­мья уни­что­жа­ет сво­е­го дис­си­ден­та, по­то­му что она долж­на за­бо­тить­ся обо всех остальных.

Но есть и свет­лая сто­ро­на ненукле­ар­но­сти, ко­то­рую мы на­блю­да­ем: лю­ди ока­зы­ва­ют­ся внут­ри рас­пре­де­лен­ной се­ти от­но­ше­ний. У вас есть ре­бе­нок от про­шло­го бра­ка, у ва­ше­го парт­не­ра то­же ре­бе­нок, вы схо­ди­тесь и ро­жа­е­те об­ще­го ре­бен­ка, и у каж­до­го из ва­ших де­тей есть ба­буш­ки и де­душ­ки, ко­то­рые хо­тят об­щать­ся с вну­ка­ми неза­ви­си­мо от то­го, разо­шлись ро­ди­те­ли или со­шлись — за ни­ми не уго­нишь­ся. Так воз­ни­ка­ет ши­ро­кий се­мей­ный круг. Кро­ме то­го, у со­вре­мен­но­го го­ро­жа­ни­на есть дру­зья в ста­ту­се род­ствен­ни­ков. Се­ри­а­лы Friends и «Секс в боль­шом го­ро­де», как вы­яс­ня­ет­ся с го­да­ми, не столь­ко про секс, сколь­ко про дол­го­лет­ние от­но­ше­ния, про по­мощь и под­держ­ку — ту, ко­то­рую ока­зы­ва­ют друг дру­гу род­ствен­ни­ки. Это сеть со­ци­аль­ной стра­хов­ки. В ней жить го­раз­до ком­форт­нее, без­опас­нее и луч­ше, чем оди­но­ко бро­дить в ка­мен­ных джун­глях и не знать, к ко­му обратиться.

А есть еще и френ­ды в соц­се­тях: это то­же свя­зи, ко­то­рые со­цио­ло­ги де­лят на силь­ные и сла­бые. Силь­ные и сла­бые — не зна­чит «хо­ро­шие» и «пло­хие». Сла­бые свя­зи под­ра­зу­ме­ва­ют об­мен ин­фор­ма­ци­ей, ко­гда вы спра­ши­ва­е­те в бло­ге: «В ка­кую шко­лу от­дать ре­бен­ка?» — и до­ве­ря­е­те от­ве­там тех лю­дей, ко­то­рые зна­ко­мы вам по се­те­во­му об­ще­нию. Силь­ные свя­зи — это сов­мест­ные дей­ствия: пой­ти вме­сте гу­лять в парк или со­би­рать под­пи­си за его спа­се­ние, ес­ли его вы­ру­ба­ют. В рам­ках силь­ных свя­зей вы мо­же­те по­про­сить не толь­ко об ин­фор­ма­ции, но и о де­я­тель­ной по­мо­щи: на­при­мер, о де­неж­ном зай­ме или ре­ко­мен­да­ции на ра­бо­ту. Та­ких свя­зей у со­вре­мен­но­го че­ло­ве­ка очень мно­го и бла­го­да­ря тех­ни­че­ско­му про­грес­су ста­но­вит­ся боль­ше: пред­став­ле­ние о на­шем со­вре­мен­ни­ке как об очень оди­но­ком не со­от­вет­ству­ет действительности.

Сча­стье в сети

Оди­но­ким был че­ло­век ХХ ве­ка: ин­ду­стри­аль­ное об­ще­ство, бур­ная ур­ба­ни­за­ция, боль­шие со­ци­аль­ные по­тря­се­ния, ато­ми­за­ция… Ста­рая ненукле­ар­ная се­мья, сель­ская об­щи­на, цер­ков­ный при­ход — все бы­ло раз­ру­ше­но. При этом еще не бы­ло но­вых средств свя­зи, ко­то­рые де­ла­ют об­ще­ние лег­ким, де­ше­вым и до­ступ­ным, и этот ато­ми­зи­ро­ван­ный жи­тель ин­ду­стри­аль­но­го го­ро­да жил в сво­ей бе­тон­ной ко­ро­боч­ке. Хоть и ка­жет­ся сей­час: «мы-то жи­ли в тру­до­вом кол­лек­ти­ве, в пи­о­нер­ском от­ря­де, гу­ля­ли во дво­ре, а нын­че каж­дый си­дит в сво­ем те­ле­фоне». Нет, со­вре­мен­ный че­ло­век об­ща­ет­ся крат­но боль­ше и с боль­шим чис­лом лю­дей, и это, сре­ди про­че­го, по­вы­ша­ет его уро­вень сча­стья: нет бо­лее пря­мых и на­гляд­ных кор­ре­ля­ций в со­ци­аль­ной пси­хо­ло­гии, чем меж­ду со­ци­а­ли­за­ци­ей и уров­нем сча­стья. Мы со­ци­аль­ные су­ще­ства, хо­тим друг с дру­гом об­щать­ся, дру­жить и жить совместно.

При этом воз­раст вступ­ле­ния в брак и воз­раст рож­де­ния пер­во­го ре­бен­ка рас­тет. Это неиз­беж­ное след­ствие уве­ли­че­ния про­дол­жи­тель­но­сти жиз­ни и жен­ско­го об­ра­зо­ва­ния. Тут ни­че­го не по­де­ла­ешь, кри­чать «Жен­щи­ны, ро­жай­те рань­ше!» бес­смыс­лен­но, един­ствен­ный спо­соб обес­пе­чить ран­нее ма­те­рин­ство — за­пре­тить де­воч­кам учить­ся. Дру­гих ра­бо­та­ю­щих ва­ри­ан­тов не бу­дет. Ес­ли де­тей пус­кать в шко­лу и вуз, то они бу­дут спер­ва вы­учи­вать­ся и на­чи­нать ра­бо­тать, а по­том рожать.

Воз­ни­ка­ет ощу­ще­ние, что мно­гие ша­ги на­шей де­мо­гра­фи­че­ской по­ли­ти­ки вы­зва­ны не столь­ко ра­ци­о­наль­ным це­ле­по­ла­га­ни­ем, сколь­ко ка­ки­ми-то стар­че­ски­ми меч­та­ми: хо­чет­ся ви­деть све­жих и пре­крас­ных ро­зо­вых де­ву­шек, ко­то­рые са­ми еще вче­раш­ние де­ти, а у них уже на ру­ках не ме­нее ро­зо­вые мла­ден­цы. Ни­ка­ких ра­ци­о­наль­ных при­чин ро­жать ра­но нет: это ни­как не кор­ре­ли­ру­ет со здо­ро­вьем, а уж тем бо­лее с жиз­нен­ным успе­хом. На­о­бо­рот, ран­ние ро­ды — за­ча­стую при­знак со­ци­аль­ной де­при­ва­ции и неблагополучия.

Итак, лю­ди про­дол­жа­ют всту­пать в брак и ро­жать де­тей, но де­ла­ют это поз­же и бо­лее осо­знан­но, по­то­му что у них есть вы­бор. Есть, прав­да, неко­то­рая про­бле­ма в том, что наш со­вре­мен­ник, не бу­дучи по­став­лен пе­ред за­да­чей вы­жи­ва­ния и сов­мест­ной за­го­тов­ки дров в ка­че­стве ос­нов­ной це­ли сво­е­го се­мей­но­го со­ю­за, предъ­яв­ля­ет к сво­е­му со­жи­тель­ству из­бы­точ­ные тре­бо­ва­ния. Он хо­чет все­го и сра­зу: тра­ди­ци­он­ной се­мьи, что­бы бы­ли де­ти, что­бы о них за­бо­тить­ся и друг дру­гу по­мо­гать. Об­ще­ния: что­бы парт­нер его по­ни­мал и раз­де­лял его ин­те­ре­сы. Пла­мен­но­го сек­са. И что­бы вме­сте бы­ло ве­се­ло. Со­ци­аль­ные ан­тро­по­ло­ги во­всю изу­ча­ют, по­че­му в тин­де­ре чув­ство юмо­ра счи­та­ет­ся непре­мен­ной ха­рак­те­ри­сти­кой по­тен­ци­аль­но­го же­ни­ха (неве­сты то­же, но же­ни­ха в осо­бен­но­сти). А еще че­ло­век хо­чет не про­сто ин­ди­ви­ду­аль­но­го лич­ност­но­го ро­ста, а сов­мест­но­го раз­ви­тия. В об­щем, и ме­да, и сгу­щен­ки, и мож­но без хле­ба. Ко­неч­но, под гру­зом ожи­да­ний ре­аль­ные от­но­ше­ния до­воль­но ча­сто спер­ва хру­стят, по­том ло­ма­ют­ся. Да­лее на­ши со­вре­мен­ни­ки от­прав­ля­ют­ся на по­иск сво­ей сле­ду­ю­щей моногамности.

Это, что на­зы­ва­ет­ся, от хо­ро­шей жиз­ни. Мы ста­ли тре­бо­ва­тель­ней, ино­гда из­бы­точ­но, по­ни­мая, что та­ко­го, как с Ан­ной Ка­ре­ни­ной, ко­то­рую по­сле раз­во­да пе­ре­ста­ли звать в при­лич­ное об­ще­ство, а все зна­ко­мые от нее от­вер­ну­лись, с на­ми не слу­чит­ся. Мы лег­че вы­хо­дим из от­но­ше­ний: ино­гда, воз­мож­но, не да­вая им пе­ре­ра­с­ти кри­зис­ный пе­ри­од и вый­ти на но­вую ста­дию, но ино­гда и не да­вая им дой­ти до убий­ства ско­во­род­кой. Тут нель­зя ни к че­му при­зы­вать, мож­но про­сто кон­ста­ти­ро­вать факт.

За­ко­ны и старцы

Раз речь за­шла о ско­во­род­ке, на­до ска­зать про за­кон о до­маш­нем на­си­лии, ко­то­рый все ни­как не сдви­нет­ся с ме­ста. Про­тив­ни­ки бо­ят­ся ого­во­ров и лож­ных до­но­сов, бо­ят­ся шан­та­жа при раз­во­де и иму­ще­ствен­ных спо­рах. И прав­да, ого­во­ры, бы­ва­ет, ис­поль­зу­ют­ся при об­ви­не­ни­ях в сек­су­аль­ном на­си­лии и пе­до­фи­лии, но это не зна­чит, что из Уго­лов­но­го ко­дек­са на­до убрать эти ста­тьи. Тем бо­лее что за­кон о до­маш­нем на­си­лии — это в первую оче­редь за­прет на при­бли­же­ние. Это вре­мен­ная ме­ра, вы не ли­ша­е­тесь квар­ти­ры, но на опре­де­лен­ный срок вам не раз­ре­ша­ют при­бли­жать­ся к че­ло­ве­ку, ко­то­рый на вас по­жа­ло­вал­ся. Да­же ес­ли это ого­вор, вы дей­стви­тель­но хо­ти­те жить в од­ной квар­ти­ре с че­ло­ве­ком, ко­то­рый так стре­мит­ся от вас из­ба­вить­ся, что на­пи­сал на вас жа­ло­бу в по­ли­цию? Вам не ка­жет­ся, что в ва­ших же ин­те­ре­сах хо­тя бы вре­мен­но разой­тись? На са­мом де­ле этот за­кон — это со­вер­шен­но бес­цен­ный ин­стру­мент, по­то­му что до­маш­нее на­си­лие име­ет свой­ство эс­ка­ли­ро­вать: сло­во за сло­во, гля­дишь, уже и до смер­то­убий­ства до­хо­дит. И це­лью за­ко­на яв­ля­ет­ся не рас­про­стра­не­ние се­мей­но­го сча­стья по по­пу­ля­ции, а предот­вра­ще­ние тяж­ких и осо­бо тяж­ких пре­ступ­ле­ний, ко­то­рые все ча­ще слу­ча­ют­ся имен­но дома.

За­чем ав­то­рам по­пра­вок бы­ло пи­сать в Кон­сти­ту­ции про се­мью как со­юз муж­чи­ны и жен­щи­ны? По­то­му что это долж­но по­нра­вить­ся ядер­но­му элек­то­ра­ту: муж­чи­нам и жен­щи­нам стар­ше 60 лет. Их сна­ча­ла на­пу­га­ли «ро­ди­те­лем 1» и «ро­ди­те­лем 2» и про­чим гей-тер­ро­ром в Ев­ро­пе. И что­бы сни­зить эту ру­ко­твор­ную тре­вож­ность, необ­хо­ди­мы де­кла­ра­ции, что у нас та­кое невоз­мож­но. На са­мом де­ле ле­га­ли­за­ция од­но­по­лых бра­ков — не ре­во­лю­ци­он­ная, а кон­сер­ва­тив­ная ме­ра. Со­пер­ни­ком се­мьи яв­ля­ет­ся не од­но­по­лая па­ра (это мо­жет быть и тра­ди­ци­он­ная рус­ская од­но­по­лая се­мья из ма­мы и ба­буш­ки), а от­сут­ствие се­мьи. Го­су­дар­ство не за­ин­те­ре­со­ва­но в блуж­да­ю­щих мас­сах лю­дей, ко­то­рые ни к че­му не при­вя­за­ны, — это опас­но, а че­ло­век, у ко­то­ро­го ре­бе­нок и ипо­те­ка, — пра­виль­ный граж­да­нин. И пол его парт­не­ра аб­со­лют­но вторичен.

За­кон, как по­сто­ян­но ра­бо­та­ю­щий гром­ко­го­во­ри­тель, транс­ли­ру­ет же­ла­е­мую нор­му: со­об­ща­ет, что хо­ро­шо, что пло­хо. А че­ло­век по сво­ей при­ро­де адап­ти­вен, он под­стра­и­ва­ет­ся под стан­дар­ты, и так фор­ми­ру­ет­ся об­ще­ствен­ное от­но­ше­ние к то­му или ино­му яв­ле­нию. Но, как по­ка­зы­ва­ет при­мер стран ти­па Ис­па­нии, ко­гда ка­кой-ни­будь ве­ли­кий ста­рец уми­ра­ет, а го­су­дар­ство пе­ре­ста­ет го­во­рить граж­да­нам: «Вы та­кие кон­сер­ва­тив­ные, та­кие ре­ли­ги­оз­ные, вы да­же не мо­же­те се­бе пред­ста­вить, до ка­кой сте­пе­ни вы го­мо­фо­бы», ко­гда вся эта бол­тов­ня за­кан­чи­ва­ет­ся, то че­рез счи­та­ное чис­ло де­ся­ти­ле­тий ле­га­ли­зу­ют­ся од­но­по­лые бра­ки, и ни­кто не раз­би­ва­ет се­бе из-за это­го сердце.

Ко­неч­но, про­па­ган­да скреп ста­но­вит­ся ме­нее эф­фек­тив­ной по ме­ре то­го, как те­ле­зри­тель ухо­дит в ин­тер­нет. Но ядер­ный элек­то­рат еще до­ста­точ­но мно­го­чис­лен и устой­чив. Эти лю­ди силь­ны тем, что, в от­ли­чие от мо­ло­де­жи, они хо­дят на вы­бо­ры, а вы­бо­ры, как из­вест­но, вы­иг­ры­ва­ют те, кто в них участвует.

Кста­ти, о по­ли­ти­ке и се­мье. Как это ни непри­ят­но зву­чит, рас­хож­де­ние в убеж­де­ни­ях, в осо­бен­но­сти в ба­зо­вых идео­ло­ги­че­ских убеж­де­ни­ях, — это од­на из тех про­блем, ко­то­рые де­ла­ют сов­мест­ную жизнь за­труд­ни­тель­ной. Как го­во­рят со­цио­ло­ги, се­мью уби­ва­ют три фак­то­ра: рас­хож­де­ние в во­про­сах бы­то­вой куль­ту­ры, в от­но­ше­нии к день­гам и идео­ло­ги­че­ская несов­ме­сти­мость. Это фун­да­мен­таль­ные ве­щи — как ми­ни­мум имей­те это в виду.

Ес­ли от­но­ше­ния уже есть и есть раз­но­гла­сия, то мо­жет по­мочь при­лич­ное вос­пи­та­ние. Ес­ли вы ве­де­те се­бя ува­жи­тель­но по от­но­ше­нию к дру­гим лю­дям неза­ви­си­мо от то­го, жи­ве­те вы с ни­ми или про­сто еде­те ря­дом в мет­ро, ес­ли вы не име­е­те при­выч­ки, чуть что, ра­зе­вать рот на ши­ри­ну плеч и пе­ре­хо­дить к лич­ным оскорб­ле­ни­ям, то жить с ва­ми лег­че и при­ят­нее. И да­же ес­ли у вас воз­ник­нет ожив­лен­ная по­ли­ти­че­ская дис­кус­сия, вы не пе­рей­де­те к той са­мой дра­ке ско­во­род­ка­ми, о ко­то­рой мы уже упо­ми­на­ли как об ат­ри­бу­те неудав­шей­ся се­мей­ной жизни.

Вы­бор есть всегда

Ес­ли ваш се­мей­ный спор ка­са­ет­ся во­про­са, хо­дить ли на вы­бо­ры, сто­ит пом­нить, что чув­ство бес­по­мощ­но­сти и уны­ния не воз­ни­ка­ет на пу­стом ме­сте. При­знай­те обос­но­ван­ность чувств ва­ше­го оп­по­нен­та: да, вы­бо­ры не яв­ля­ют­ся ни сво­бод­ны­ми, ни чест­ны­ми, ни кон­ку­рент­ны­ми, их ос­нов­ной чер­той яв­ля­ет­ся недо­пуск кан­ди­да­тов и пар­тий к уча­стию. Да­вай­те при­мем эту ре­аль­ность, всем сра­зу ста­нет лег­че. Тем не ме­нее по­ка в бюл­ле­тене име­ет­ся боль­ше од­ной строч­ки, оста­ет­ся воз­мож­ность сде­лать ко­неч­ный ре­зуль­тат бо­лее раз­но­род­ным. Да­же ес­ли вы не най­де­те в спис­ках кан­ди­да­тов, ко­то­рых вы мо­же­те под­дер­жать с чи­стой со­ве­стью, го­ло­суй­те за раз­но­об­ра­зие. В пар­ла­мен­те 450 мест, и раз­но­маст­ность спо­соб­ству­ет хо­тя бы то­му, что за­ко­ны при­ни­ма­ют­ся мед­лен­нее, по­то­му что всем этим лю­дям на­до меж­ду со­бой договориться.

Раз­но­об­ра­зие — клю­че­вое сло­во. О чем бы мы ни го­во­ри­ли: о фор­мах се­мей­ной жиз­ни, рож­да­е­мо­сти или о необ­хо­ди­мо­сти по­ли­ти­че­ской кон­ку­рен­ции, все сво­дит­ся к то­му, что цве­ту­щая слож­ность луч­ше мо­но­по­лии. Пре­лесть со­вре­мен­но­сти — воз­мож­ность вы­бо­ра, по­это­му так обид­но и непри­ят­но, ко­гда нас ли­ша­ют это­го вы­бо­ра в ка­ких-то об­ла­стях. Ли­ша­ют ос­нов­но­го до­сто­я­ния на­ше­го ве­ка. Вы­бор — это тя­жесть и от­вет­ствен­ность, но вы­бор — это и осво­бож­де­ние из ту­пи­ка. У вас не долж­но быть ощу­ще­ния, что ес­ли ка­кой-то пазл не сло­жил­ся — с ма­мой вы не мо­же­те до­го­во­рить­ся или му­жа нуж­но­го отыс­кать, — то все, вы лу­зер. На­ша дра­го­цен­ная со­вре­мен­ность предо­став­ля­ет нам до­воль­но мно­го оп­ций: все го­раз­до раз­но­об­раз­нее, чем мо­жет по­ка­зать­ся. По­ка мы жи­вы, у нас все­гда есть варианты.