Сегодня вечером состоится премьера сериала Авдотьи Смирновой «Вертинский» о жизни культового шансонье, которая разворачивается на фоне драматичнейших событий в нашей истории: от Первой мировой войны через Революцию и эмиграцию ко Второй мировой. В главной роли — Алексей Филимонов, а вокруг него весь цвет отечественного кино: от Ксении Раппопорт до Виктории Исаковой. Потому что Родина и судьба, конечно, важнейшие женщины в 8-часовой биографии Вертинского, но далеко не единственные. От сестры-кокаинетки до подруги из спецслужб и от Марлен Дитрих до будущей Лидии Вертинской — героя постоянно окружают женщины, за костюмы, к слову, отвечала Светлана Тегин. Одну из возлюбленных певца, звезду немого кино Веру Холодную, сыграла Паулина Андреева — актриса, сценаристка сериала «Псих» и молодая мать — и рассказала Vogue о своих отношениях с героиней, винтажем и Москвой.
Сначала я подумала, что это совсем неинтересно. Даже когда прочитала сценарий — к слову, потрясающий, который читается так, как будто ты уже смотришь кино, — я немного расстроилась и честно поделилась с Дуней, что это какая-то рафинированная актриса, и непонятно, что тут делать, что играть. Но она быстро убедила меня в том, что в этом и суть, что героиня не похожа на меня и благодаря этому есть шанс создать интересный рисунок роли, непривычный для меня. Кажется, она со всеми актрисами так работала. Хорошо, что была возможность прорепетировать до съемок, чтобы не выдумывать ничего на площадке, а заранее встретиться, почитать сценарий, поговорить, поискать. Мы не настаиваем, что это исторический персонаж, что в жизни она была именно такой — ничего подобного. Мы ее придумали максимально отдаленной от меня, максимально непохожей. И это, правда, получилось очень интересно.
Мне очень понравилось! Но дело не только в образе. Меня восхищает это время, такое красивое и такое трагичное, разделившее жизнь того же Вертинского на до и после. Вообще — возможно, дело в том, что я из Петербурга — и я по сути старьевщик, я люблю старину: и архитектуру, и интерьеры, и костюмы совершенно музейные, которые создала Света Тегин. В обстановке далекого прошлого мне хорошо. Плюс отличная команда, я всегда хотела поработать с Авдотьей Смирновой. И наконец, съемки проходили в Петербурге, чего еще желать?
В любви к антиквариату, к старинным открыткам, к винтажным вазочкам… Я не из тех, кто скупает старинное искусство или мебель, но я тяготею к тому, чтобы меня окружали вещи с историей. Кто-то боится, что этими предметами пользовались другие люди — а вдруг у них была несчастливая судьба, — меня это не беспокоит, наоборот, такие предметы дают мне если не силу, то тепло, мне с ними хорошо и красиво. Я бегу от Ikea, такой удобной, практичной Ikea.
Подруга, зная мою любовь к винтажу, подарила конфетницу шестидесятых годов. Не такая уж старина, но очень приятно.
Мой педагог из Школы-студии МХАТ, а теперь друг хореограф Алла Сигалова подарила мне на день рождения расческу, зеркало и гребень восемнадцатого века. Я ими не пользуюсь по назначению, но любуюсь.
Нет, этот вопрос надо задавать самому себе.
Пожалуй.
У меня всегда было ощущение, что он, как и Пушкин, «наше все», только на сто лет позже. Я даже пела «Кокаинетку» на экзамене в Школу-студию МХАТ. Студенты актерских вузов вообще любят петь Вертинского. Его песни не требуют от тебя больших вокальных способностей, зато они очень актерские, в них всегда есть драматургия, история.
Да всем. Сегодня слава певца, блогера, кого угодно — это во многом конструктор. В него, конечно, входит талант, — говорят, что и деревяшку можно сделать популярной, если регулярно показывать ее по центральному телевидению, но это все-таки ненадолго, человеческая индивидуальность, безусловно, важна — но дальше дело за продвижением, регулярным созданием контента, big data и так далее. Это такой компьютерный алгоритм. А раньше слава была чудом. Она передавалась из уст в уста: «Ты видел? И как тебе?». В общем-то все основывалось на сарафанном радио. И, наверное, это все-таки была слава в узких кругах, она не была такая всеобъемлющая, как сейчас.
Нормально. От цифровизации никуда не денешься. Радуюсь, что моя профессия не вынуждает меня в этом участвовать и вообще много думать о контенте. Вернее, я так решила, что эта гонка не для меня.
Она предполагает мое участие в киносъемках или театральных постановках, а все остальное — это расчеты продюсеров, не мои. Актер снимается в проекте, продвигают его другие люди. А в продвижении самой себя как личности, как бренда не вижу необходимости. Если это твоя цель, ты должен постоянно держаться на медийном плаву, обеспечивать определенное количество публикаций в неделю, поддерживать общение с публикой — это все отдельная работа, и она выматывает.
Да примерно сразу. То есть для меня это никакой не поступок и не подвиг. Просто у меня такой характер. Твой инстаграм делает публичным пусть узкий угол, пусть особый срез, но все-таки часть твоей жизни, а мне даже среза жалко показать. Я жадная до своей личной жизни. Где я живу, с кем, как — это все мое-мое, не отдам никому.
Меня совершенно не волнует, что я кого-то перестану интересовать. Будет печально, если я перестану быть интересна как актриса, а все остальное… Количество подписчиков меня не волнует. Я даже никого не лайкаю... нет такой привычки.
Да. Но я и в этом себя ограничиваю, потому что подглядывать за другими — тоже зависимость. При этом, конечно, я использую инстаграм как платформу для поддержки собственных творческих или благотворительных проектов, проектов своих друзей или рассказа о брендах, с которыми я работаю. Табу касается только личной жизни. Плюс у меня есть привычка платить за свои потребности самостоятельно. Не жить по бартеру.
Люблю брючные костюмы. И предпочитаю минимализм. Как в стиле, так и в гардеробе, чтобы ветерок по шкафу гулял. Поэтому придерживаюсь правила «вещь в дом — вещь из дому». То, что перестало радовать, дарю подругам или отдаю в фонды.
Я начала сниматься в сериале «The Телки» и готовлюсь во МХАТе репетировать спектакль Егора Перегудова «Сирано де Бержерак» с Юрой Чурсиным, но пока я только начинаю репетировать и сниматься, поэтому без подробностей.
Контент — новая нефть. Поэтому, с одной стороны, благодаря необходимости постоянно создавать новый контент кинопроизводство набирает обороты. С другой стороны, перед зрителем теперь такой огромный выбор, что надо выделять время на то, чтобы решить, что тебе посмотреть. Ты можешь час листать сайт, ничего не выбрать и уснуть. (Смеется.) Теперь свое меню надо продумывать не только в плане еды, но и в плане того, что мы впускаем в свою голову. Вот в чем новая загвоздка. Павел Дуров недавно написал, что обилие контента убивает наш креатив, фантазию. И я с ним согласна. Мы слишком много поглощаем. Хотя между онлайн-платформами и соцсетями я выбираю первых, там у тебя хотя бы есть шанс, если повезет, столкнуться с настоящим художественным произведением.
Читать, кстати, здорово, потому что текст заходит в твое сознание с трудом, он требует твоего внимания и сосредоточенности. В книге ты цепляешься за буквы, а весь остальной мир дорисовываешь для себя сам. А когда ты смотришь сериал, можно спокойно отойти выпить чаю или параллельно делать миллион дел и все равно следить за происходящим. Поэтому книги и просмотр кино я бы не сравнивала. А что касается «остановиться и сделать что-то самому», кому-то это нужно, а кому-то и нет. Зависит от профессии. Например, когда я писала сценарий «Психа», то не смотрела никакие сериалы и фильмы на тему психологии — только читала книги или изучала документальные съемки реальных сеансов психотерапии, которые можно найти в интернете. Только ресерч живой жизни, а не чужая фантазия, она меня совершенно не питает, наоборот, ограничивает.
Я продолжаю наблюдать и за собой, и за окружающим миром. Во-первых, это бесконечно интересно, а во-вторых, в этом и состоит определенная часть нашей жизни — быть внимательным наблюдателем и своевременным участником. Сценаристу без этого вообще никак. Ты всегда должен учитывать особенности человеческой психики, потому что для каждого героя больно свое, страшно свое, каждый стремится к своим целям и выстраивает свои, очень своеобразные причинно-следственные связи. Эта тема неисчерпаема, конечно.
Одной фразой тут не ограничишься. В принципе написание сценария «Психа» стало моей личной психотерапией, я же писала условно и за клиента, и за психолога, и так или иначе за каждого высказывалась, такое маленькое домашнее безумие. И при этом очень счастливое для меня время.
Когда общество открывает для себя какую-то новую тему или возможность, всегда сначала должен случиться перегиб, а потом произойдет выравнивание. Надо дойти до дна, чтобы оттолкнуться от него и остаться где-то посередине. При этом я думаю, что этот самый перегиб еще впереди. Понятно, что первой нащупает дно и оттолкнется от него Москва внутри Садового кольца. (Смеется.) Боюсь, что глобально России пока не до этого.
К ней всегда подталкивают кризисы. В трудные периоды людям нужна поддержка извне, некая внешняя опора. В 1990-е заряжали воду от телевизора, а теперь все записываются на курсы по саморазвитию и раскрытию внутреннего ребенка. Я не хочу на эту тему иронизировать, заниматься собой — это здорово, просто опять же не обходится без перегибов. И, конечно, пандемия, когда многие потеряли близких, здоровье, работу, пережили серьезный стресс, стала мощным толчком к поиску в том числе психологической помощи. Хотя, пожалуй, эта тема даже раньше возникла. Йога, ретриты, коучи, тренинги, специалисты и лжеспециалисты — все это не ново.
Да, но у меня эта тема не возникла в связи с общественным запросом. Мне кажется, сиюминутный запрос — это не очень хорошая мотивация. Мы, например, могли внести в сценарий масочный режим, но, на мой взгляд, это было бы паразитирование на теме пандемии, потому что такие большие события — а в мире произошел огромный тектонический сдвиг — можно разглядеть и проанализировать только на расстоянии пяти-десяти лет. Все, что делается сию секунду, не учитывает долгосрочных последствий. Так что и «Псих» возник не потому, что психологи и ментальное здоровье стали модной темой.
Уезжать за город, выключать телефон. Путешествовать, если есть такая возможность, но, в принципе, выключаться из мира людей и чатов. Мне помогает информационная тишина. Я стараюсь устраивать ее себе хотя бы раз в неделю. И вообще уважительно относиться к своему отдыху, даже если это всего один день. Я приучаю себя и свое окружение, что воскресенье — святой день, день с семьей.
Смотрю документальные фильмы, которые снимают ребята из школы Марины Разбежкиной. На самые разные темы. «Акварель», «Кроссворд», еще могу посоветовать фильм про нынешних 16-летних «Хей, бро». А читаю — только что закончила Гиляровского «Москва и москвичи». Я все пытаюсь подружиться с Москвой, эта книга мне неплохо помогла. Я всегда хотела больше знать про этот город, лучше его понимать и чувствовать. Я с бóльшим интересом езжу теперь по Москве, оглядываюсь по сторонам, интересуюсь районом, в котором я живу. Я здесь уже десять лет, пора бы подружиться.
Москва очень шумная, деловая, денежная. Товарно-денежные отношения здесь превалируют над всеми остальным, и это меня несколько опустошает. В Петербурге денег меньше, и, кажется, из-за этого по-другому строится коммуникация между людьми.
Да, он не романтизирует ее, но когда ты узнаешь историю этой улицы, этого дома и понимаешь, что сто лет назад все было примерно так же, тебя как-то отпускает, градус ожиданий снижается. Плюс это просто страноведчески любопытно. Тоже такая документалистика.
Нет, я, скорее, пытаюсь быть открытой новому, а новое — это всегда в определенной степени дискомфорт. Комфортно то, что привычно. Но, руководствуясь фразой «один раз живем», надо пробовать разное и в творчестве, и в жизни.
Фото: Евгений Кузнецов, стиль: Анастасия Митина, видео: Есения Арасланова, макияж: Алена Моисеева/Li-ne, волосы: Наталья Коваленкова, продюсер: Алина Куманцова, сет-дизайн: Александра Бударина, ассистент фотографа: Назаров Дмитрий, Вахляев Иван/Bold, ассистент стилиста: Анна Мелкозерова, ассистент продюсера: Анна Хлоева, ассистент сет-дизайнера: Евгений Разницын.
Редакция выражает благодарность «Мосшар» за помощь в проведении съемки.