Только посмотрите на интерьер особняка Джона Гальяно на севере Франции, построенного в XVIII ве­ке

Рай­ский уго­лок, в ко­то­ром кре­а­тив­ный ди­рек­тор Maison Margiela сме­шал все са­мое лю­би­мое: стиль мар­ки­зы де Пом­па­дур, да­ры Во­сто­ка, рабо­ты мест­ных ма­сте­ров, Sex Pistols и мо­ду. Хэмиш Бо­улз пер­вым на­про­сил­ся в гости
Только посмотрите на интерьер особняка Джона Гальяно на севере Франции построенного в XVIII ве­ке

«Я не про­пус­каю ни од­но­го бло­ши­но­го рын­ка или бро­кан­та, — рас­ска­зы­ва­ет кре­а­тив­ный ди­рек­тор Margiela Джон Га­лья­но. — Обо­жаю про­цесс охо­ты за со­кро­ви­ща­ми и са­ми на­ход­ки — все это так вол­ни­тель­но, слов­но ты по­лу­ча­ешь ключ от двер­цы, а за ней еще од­на, и еще, и еще». «Его нуж­но оста­нав­ли­вать, — сме­ет­ся Алек­сис Ро­ше, парт­нер Га­лья­но в жиз­ни и ра­бо­те. — Сам он это­го не сделает!»  

Га­лья­но до­ро­жит сво­и­ми на­ход­ка­ми «с бло­ши­но­го рын­ка, из пу­те­ше­ствий, ве­ща­ми с про­шлым — они про­пи­та­ны ис­то­ри­ей, энер­ги­ей и вы­зы­ва­ют силь­ные эмо­ции. Ко­гда эти эмо­ции рож­да­ют­ся, я мо­гу творить».

Га­лья­но со сво­и­ми брюс­сель­ски­ми гриф­фо­на­ми Ко­ко и Джип­си в са­ду, ко­то­рый ему по­мо­га­ла раз­бить ди­зай­нер Ка­мий Мюл­лер. По­се­ре­дине — пру­дик с кув­шин­ка­ми, в луч­ших ан­глий­ских традициях.

Фото: François Halard, Vogue, декабрь 2021

Со­кро­ви­ща ди­зай­не­ра хра­нят­ся ча­стью в па­риж­ской квар­ти­ре Га­лья­но и Ро­ше в рай­оне Марэ, ча­стью — в их скром­ном фер­мер­ском до­ме в Овер­ни — од­ном из са­мых идил­ли­че­ских ре­ги­о­нов, той са­мой глу­бин­ной Фран­ции, где ро­ди­лась ба­буш­ка Ро­ше. Дом ока­зал­ся пре­крас­ным убе­жи­щем, ко­гда де­сять лет на­зад в ка­рье­ре Га­лья­но был непро­стой пе­ри­од. К на­шей об­щей уда­че, ди­зай­нер смог обуз­дать де­мо­нов с по­мо­щью жест­кой ре­а­би­ли­та­ции и на­пра­вил свой твор­че­ский пыл на пе­ре­ме­ны в Maison Margiela, ку­да при­шел в 2014 го­ду. То­гда-то па­ра и ста­ла ис­кать что-то по­бли­же к Парижу.

Друг-ан­ти­квар пред­ло­жил по­смот­реть дом в аб­сурд­но-жи­во­пис­ной де­ре­вуш­ке Жер­бе­руа на се­ве­ре Фран­ции, в Пи­кар­дии, с ее мо­ще­ны­ми пе­ре­ул­ка­ми, фах­вер­ко­вы­ми до­ма­ми и ро­за­ри­я­ми. «Вре­мя тут как буд­то оста­но­ви­лось, — го­во­рит Ро­ше. — Мы по­чув­ство­ва­ли, что у это­го ме­ста есть ду­ша». Не за­бу­дем и про зна­ме­ни­тые ан­ти­квар­ные ма­га­зи­ны в со­сед­нем Руане.

Жер­бе­руа сла­вит­ся са­да­ми, раз­би­ты­ми на ру­бе­же ве­ков ху­дож­ни­ком-пост­им­прес­си­о­ни­стом Ан­ри Ле Си­данэ на хол­мах во­круг раз­ру­шен­но­го до­ма. Эти са­ды слу­жи­ли бес­ко­неч­ным ис­точ­ни­ком вдох­но­ве­ния для его буд­то бы по­дер­ну­тых дым­кой па­мя­ти, слов­но мер­ца­ю­щих пей­за­жей. Он да­же за­пе­чат­лел тот са­мый дом, ко­то­рый при­смот­ре­ли Га­лья­но и Ро­ше: особ­няк XVIII ве­ка, по мне­нию Джо­на, стал ме­стом дей­ствия фло­бе­ров­ско­го ро­ма­на «Ма­дам Бо­ва­ри». Су­пру­гов по­ра­зил и дом, и окрест­ная кра­со­та, и мест­ные ле­ген­ды — усто­ять бы­ло невозможно.

Алек­сис Ро­ше в саду у дома.

Фото: François Halard, Vogue, декабрь 2021

Ком­по­зи­ция из дел­фт­ских пли­ток по про­ек­ту ху­дож­ни­цы Эло­из д’Ар­джан на стене над ка­ми­ном в жел­той гостиной.

Фото: François Halard, Vogue, декабрь 2021

В жел­той го­сти­ной — крес­ло Лю­до­ви­ка XV в окру­же­нии ин­дий­ских миниатюр.

Фото: François Halard, Vogue, декабрь 2021

Дом был в ужас­ном со­сто­я­нии, и Га­лья­но раз­вер­нул мас­штаб­ную ре­став­ра­цию, стре­мясь со­хра­нить ро­ман­ти­че­скую па­ти­ну ста­ри­ны. Так, каж­дую плит­ку че­ре­пи­цы на кры­ше про­ну­ме­ро­ва­ли пе­ред тем, как снять, и вер­ну­ли на ме­сто по­сле то­го, как укре­пи­ли фун­да­мент и сте­ны. Внут­ри устро­и­ли пе­ре­пла­ни­ров­ку, ори­ен­ти­ру­ясь в первую оче­редь на вид из ок­на и на то, как па­да­ет свет в раз­ное вре­мя су­ток. Так, ве­сти­бю­лем к спальне слу­жит глав­ная ван­ная ком­на­та, устав­лен­ная ан­ти­квар­ны­ми фла­ко­на­ми из-под ду­хов, ве­не­ци­ан­ски­ми зер­ка­ла­ми с гра­ви­ро­ван­ны­ми узо­ра­ми и фо­то­порт­ре­та­ми ба­ро­на Виль­гель­ма фон Глё­де­на — с них смот­рят при­ят­ные мо­ло­дые си­ци­лий­цы. Но да­же они не мо­гут со­пер­ни­чать с пей­за­жа­ми, от­кры­ва­ю­щи­ми­ся гла­зам Га­лья­но и Ро­ше, нежат­ся ли они в ста­рин­ной ванне или чи­стят зу­бы у раковины.

Бы­вая в Лон­доне, Га­лья­но все­гда за­бе­гал по­лю­бо­вать­ся ан­ти­ква­ри­а­том и ле­ген­дар­ны­ми тка­ня­ми Colefax & Fowler, вы­став­лен­ны­ми в особ­ня­ке XVIII ве­ка, ко­то­рый ко­гда-то при­над­ле­жал вла­де­ли­це фаб­ри­ки Нэн­си Лан­ка­стер и был штаб-квар­ти­рой ком­па­нии. Имен­но там бы­ла зна­ме­ни­тая го­сти­ная, ко­то­рую Нэн­си вы­кра­си­ла в сол­неч­ный бу­тан­ский жел­тый цвет. Га­лья­но вос­хи­щен и ком­на­той, и кутюр­ны­ми стан­дар­та­ми ра­бо­ты, ко­то­ры­ми ру­ко­вод­ству­ют­ся в Colefax & Fowler: «Хо­ро­ший ма­стер на вес зо­ло­та». Што­ры для па­риж­ской квар­ти­ры ди­зай­нер шил вме­сте с лон­дон­ски­ми де­ко­ра­то­ра­ми. В Жер­бе­руа ему по­мо­гал Да­ни­эль Сло­вик, ко­то­рый ко­гда-то ра­бо­тал в Colefax & Fowler. «Мы все де­ла­ли вме­сте, — вспо­ми­на­ет Сло­вик, — бы­ло здо­ро­во со­труд­ни­чать с ди­зай­не­ром, ко­то­рый по­ни­ма­ет, что та­кое кутюр. Он все­гда вы­би­ра­ет са­мые ин­те­рес­ные варианты».

В го­сте­вой спальне над кро­ва­тью эпо­хи Ди­рек­то­рии — ра­бо­та бри­тан­ско­го ху­дож­ни­ка Го­вар­да Тан­ги, мен­то­ра Га­лья­но в Central Saint Martins.

Фото: François Halard, Vogue, декабрь 2021

Так, ста­рин­ные ки­ли­мы ак­ку­рат­но пе­ре­со­бра­ли в лос­кут­ную до­рож­ку для лест­ни­цы, на сте­нах вдоль ко­то­рой — яр­кие ри­сун­ки и фо­то­гра­фии. Ан­ти­квар­ные ма­рок­кан­ские сва­деб­ные по­кры­ва­ла, рас­ши­тые ли­ло­вой шел­ко­вой ни­тью, ко­то­рая дав­но вы­цве­ла до ма­ли­но­во-ро­зо­во­го, раз­ве­ша­ны в ро­зо­вой го­сти­ной на­вер­ху — сквозь них рас­се­и­ва­ет­ся днев­ной свет. А бла­го­да­ря ян­тар­ным стек­лян­ным па­не­лям в две­рях меж­ду кух­ней и сто­ло­вой участ­ни­ки ве­чер­не­го чае­пи­тия уто­па­ют в ме­до­вых лу­чах. «Га­лья­но очень за­ни­ма­ет па­де­ние и от­ра­же­ние све­та», — рас­ска­зы­ва­ет Сло­вик, ко­то­рый вы­би­рал па­лит­ру для ин­те­рье­ров, вдох­нов­ля­ясь кар­ти­на­ми и пред­ме­та­ми из кол­лек­ции Гальяно.

В сто­ло­вой ши­ро­кие крес­ла с обив­кой из го­бе­ле­на эпо­хи Лю­до­ви­ка XV и круг­лый стол со­сед­ству­ют с порт­ре­та­ми ту­ка­нов и по­пу­га­ев, а так­же се­рьез­ных де­тей на­ча­ла XIX ве­ка на свет­ло-го­лу­бых сте­нах. На ок­нах — што­ры из таф­ты в ста­рин­ную блед­но-жел­тую и си­нюю по­лос­ку, со­бран­ные ро­зет­ка­ми из той же тка­ни, — за ос­но­ву взя­ли об­раз­цы из ру­ко­водств для обив­щи­ков XVIII ве­ка. А так­же што­ры из зна­ме­ни­той лон­дон­ской квар­ти­ры По­лин де Рот­шильд, над ко­то­рой ра­бо­тал сам Джон Фау­лер. Ок­на жел­той го­сти­ной по­кры­ва­ет се­реб­ри­стый и свет­ло-жел­тый са­тин в аф­ри­кан­ском сти­ле, ко­то­рый Га­лья­но раз­ра­бо­тал вме­сте с тек­стиль­ной фаб­ри­кой Fortuny. По­ло­ги и што­ры в глав­ной спальне сши­ты из сит­ца в сти­ле мар­ки­зы де Пом­па­дур, на­по­ми­на­ю­ще­го сине-бе­лую плит­ку азу­ле­жу, ко­то­рая так вос­хи­ти­ла Га­лья­но в пор­ту­галь­ских са­дах и до­мах. Он был на­столь­ко одер­жим этой плит­кой, что по­про­сил ху­дож­ни­цу Эло­из д’Ар­джан, ра­бо­та­ю­щую в жан­ре оп­ти­че­ских ил­лю­зий, со­здать пан­но из дел­фт­ской ке­ра­ми­ки — его мож­но уви­деть на стене над ка­ми­ном в жел­той го­сти­ной. Бла­го­да­ря бе­ло-го­лу­бой плит­ке в ком­на­те ста­но­вит­ся еще боль­ше све­та, ко­гда в ка­мине го­рит огонь.

Го­сти­ная на верх­нем эта­же пол­на вос­по­ми­на­ни­я­ми о путешествиях.

Фото: François Halard, Vogue, декабрь 2021

По­ме­стье охра­ня­ет сто­рож­ка 1779 го­да, в ней ко­гда-то жи­ли мо­на­хи, а те­перь ее вен­ча­ет зна­мя ра­бо­ты ате­лье Margiela с дву­мя пе­ту­ха­ми (galli — пе­тух по-ис­пан­ски, со­звуч­но фа­ми­лии Га­лья­но). Га­лья­но со­здал здесь про­стран­ство для го­стей, ма­стер­скую и биб­лио­те­ку, где мож­но най­ти его лю­би­мые кни­ги. Впро­чем, пер­вое из­да­ние ро­ма­нов Дик­кен­са с кар­тин­ка­ми, ко­то­рые так вдох­нов­ля­ли его в дет­стве и во вре­мя уче­бы в Сент-Мар­тинс, где он, как мы пом­ним, го­то­вил­ся стать ил­лю­стра­то­ром, ди­зай­нер хра­нит на сто­ли­ке у кровати.

По­сле то­го как пол ма­стер­ской, вы­ло­жен­ный тер­ра­ко­то­вой плит­кой tomette, был тща­тель­но от­ре­ста­ври­ро­ван и по­крыт ста­рин­ны­ми ту­рец­ки­ми ков­ра­ми, Га­лья­но на­ри­со­вал на сте­нах ком­на­ты неболь­шие цвет­ные пят­на, что­бы опре­де­лить, как они бу­дут смот­реть­ся на све­ту. «Для про­вер­ки я все­гда ис­поль­зую све­чи, — рас­ска­зы­ва­ет ди­зай­нер. — При них цвет рас­кры­ва­ет­ся во всей пол­но­те. Я про­во­жу мно­го вре­ме­ни при све­чах». В ито­ге он вы­брал бо­га­тый тер­ра­ко­то­вый от­те­нок, ко­то­рый опи­сы­ва­ет как «глу­бо­кий вдох ве­че­ром». На по­то­лок и сте­ны на­нес­ли во­семь сло­ев крас­ки. «Я хо­тел до­бить­ся эф­фек­та ко­ко­на — что­бы свет виб­ри­ро­вал и от­ра­жал­ся от всех по­верх­но­стей. Все по­лу­чи­лось: это су­пер­рас­слаб­ля­ю­щее про­стран­ство. Я при­хо­жу сю­да по­меч­тать над лю­би­мым аль­бо­мом Мад­лен Вьонне».

Вну­ши­тель­ная биб­лио­те­ка Га­лья­но и цве­точ­ные ком­по­зи­ции — яр­кие ак­цен­ты тер­ра­ко­то­вой мастерской.

Фото: François Halard, Vogue, декабрь 2021

Ве­ка­ми Пи­кар­дия сла­ви­лась сво­и­ми ре­мес­лен­ни­ка­ми — пли­точ­ни­ка­ми, стек­ло­ду­ва­ми и, ко­неч­но, тка­ча­ми го­бе­ле­нов из го­род­ка Бо­ве. Вдох­но­вив­шись по­след­ни­ми, Га­лья­но стал со­би­рать на мест­ных ан­ти­квар­ных яр­мар­ках ста­рин­ные тка­ни, ко­то­рые ко­гда-то ис­поль­зо­ва­лись как об­раз­цы для ма­сте­ров, а те­перь смот­рят­ся са­мо­сто­я­тель­ны­ми про­из­ве­де­ни­я­ми ис­кус­ства. «Я жи­ву и ды­шу тем, что де­лаю, — го­во­рит Га­лья­но, — по­это­му для ме­ня как кре­а­тив­но­го ди­рек­то­ра Maison Margiela бы­ло есте­ствен­но най­ти эти за­ме­ча­тель­ные про­то­ти­пы и пе­ре­ра­бо­тать их, при­дать им но­вый смысл». Из об­ре­зов ди­зай­нер со­брал по­хо­жий на ми­фи­че­ский пей­заж кол­лаж, ко­то­рый те­перь мож­но уви­деть на од­ной из стен ма­стер­ской. «Обо­жаю эф­фект об­ман­ки — буд­то на­сто­я­щие де­ре­вья ка­ча­ют­ся в лу­чах све­та, — объ­яс­ня­ет Га­лья­но. — Кое-ка­кие об­раз­цы я со­хра­нил и, ко­гда бу­дет на­стро­е­ние, сде­лаю еще один коллаж».

За­га­доч­но­сти ма­стер­ской при­да­ют жа­лю­зи. «Они из япон­ско­го мо­на­сты­ря, — го­во­рит Га­лья­но, — со­бра­ла их Ли­лу Мар­кан, по­дру­га и по­мощ­ни­ца Ко­ко Ша­нель». Де­вя­но­сто­лет­няя Ли­лу, ко­то­рую Джон опи­сы­ва­ет как «ху­дож­ни­цу и по­эта», по­зва­ла его на чай, что­бы про­ве­рить, до­сто­ин ли он та­ко­го со­кро­ви­ща. «Во­круг нее про­сто вихрь энер­гии, — вспо­ми­на­ет ди­зай­нер. — А ее дом — пе­ще­ра Алад­ди­на: япон­ские тка­ни, ин­дий­ские са­ри 1930‑х го­дов, пом­по­ны, укра­ше­ния для от­дел­ки, ба­хро­ма — од­ни лен­ты Chanel че­го сто­и­ли!» В ка­кой-то мо­мент Ли­лу «на что-то на­сту­пи­ла, ка­жет­ся, это вы­па­ло из ее эле­гант­но­го брюч­но­го ко­стю­ма, или уже ле­жа­ло на по­лу. Она под­ня­ла эту шту­ку, на­по­ми­нав­шую ма­лень­ко­го сло­ни­ка, — это бы­ла по­ду­шеч­ка для бу­ла­вок из ро­зо­во­го шел­ко­во­го бар­ха­та, она пе­ре­жи­ла го­ды в ра­бо­те и люб­ви и вся по­тер­лась. «Я хо­те­ла бы, что­бы она бы­ла у вас, — ска­за­ла Ли­лу. — Она при­над­ле­жа­ла Коко».

Вид на деревушку Жерберуа

Фото: François Halard, Vogue, декабрь 2021

С жа­лю­зи Мар­кан на ок­нах ком­на­та, как го­во­рит ди­зай­нер, ста­ла на­по­ми­нать «Мар­лен в по­ез­де». Он име­ет в ви­ду фильм Джо­зе­фа фон Штерн­бер­га «Шан­хай­ский экс­пресс», где ге­ро­и­ня Мар­лен Дит­рих но­сит ву­аль и рас­ши­тые пе­рья­ми на­ря­ды, со­здан­ные ле­ген­дар­ным ху­дож­ни­ком по ко­стю­мам Тр­э­ви­сом Бэн­то­ном. «Это за­га­доч­ное ме­сто», — го­во­рит Га­лья­но. Ат­мо­сфе­ру ма­стер­ской под­чер­ки­ва­ет му­зы­ка — в день мо­е­го ви­зи­та зву­чал ме­лан­хо­лич­ный го­лос Бил­ли Хо­лидей, в воз­ду­хе ви­та­ли дур­ма­ня­щие мно­го­слой­ные аро­ма­ты, ко­то­рые так лю­бит Га­лья­но: ла­дан, му­скус от Diptyque, гра­нат от Santa Maria Novella, ин­дий­ские благовония.

Мы воз­вра­ща­ем­ся в глав­ный дом, ко­то­рый то­же весь ку­па­ет­ся в све­те и цве­те. На­вер­ху — ро­зо­вая го­сти­ная с бес­чис­лен­ным мно­же­ством ре­ли­ги­оз­ных ста­ту­эток в ста­рин­ных одеж­дах из рас­сы­па­ю­ще­го­ся шел­ка («Я все об­ра­щаю в ме­сто куль­та», — при­зна­ет­ся Га­лья­но). Сте­ны в го­сти­ной на ниж­нем эта­же по­кра­ше­ны в дру­гой зна­ме­ни­тый в XVIII ве­ке цвет — как с вос­тор­гом го­во­рит Га­лья­но, то­гда он на­зы­вал­ся pipi de vache, или ко­ро­вья мо­ча, так как на­по­ми­нал ури­ну ко­ров по­сле — не удив­ляй­тесь — ди­е­ты из ман­го. «Еще раз, — объ­яс­ня­ет ди­зай­нер, — это уди­ви­тель­ный цвет, ко­то­рый ма­ги­че­ски ра­бо­та­ет при сол­неч­ном и за­кат­ном све­те и си­я­ет при свечах».

В глав­ном ве­сти­бю­ле пол вы­ло­жен тер­ра­ко­то­вой плит­кой и по­крыт ту­рец­ки­ми ков­ра­ми, а сте­ны укра­ше­ны эк­лек­тич­ным на­бо­ром фо­то­гра­фий и рисунков.

Фото: François Halard, Vogue, декабрь 2021

Во­круг в изоби­лии рас­став­ле­ны пло­ды со­би­ра­тель­ства Га­лья­но и Ро­ше. В жел­той го­сти­ной эле­гант­но кон­тра­сти­ру­ют друг с дру­гом оби­тые сит­цем с узо­ра­ми из спе­ло­го гра­на­та и пи­о­нов крес­ла Джо Пон­ти 1950‑х го­дов со ско­шен­ны­ми нож­ка­ми, яр­кие рас­ши­тые ков­ры, ле­ден­цо­во-крас­ный бар­хат­ный ди­ван 1940‑х, крес­ло Лю­до­ви­ка XV, оби­тое шел­ко­вым бар­ха­том цве­та под­сол­ну­ха, и ита­льян­ский шкаф­чик XVIII ве­ка с рос­пи­сью — все это ча­ру­ю­ще пе­ре­но­сит ком­на­ту в пост­мо­дер­нист­ский XXI век и от­ра­жа­ет все, что лю­бят Ро­ше и Гальяно.

Га­лья­но без раз­ду­мий ве­ша­ет пла­кат Sex Pistols или фо­то Джи­ми Хенд­рик­са ра­бо­ты Ро­на Раф­фа­эл­ли ря­дом с са­лон­ным ис­кус­ством XIX ве­ка, фо­то­гра­фии Брас­саи и Пен­на — по со­сед­ству с го­мо­эро­тич­ны­ми ри­сун­ка­ми Жа­на Ко­кто. Так, «Ма­дам Би­жу» — зна­ме­ни­тый сни­мок Брас­саи 1932 го­да, на ко­то­ром рас­тре­пан­ная жен­щи­на си­дит за сто­ли­ком в ба­ре, — ви­сит в го­сте­вой ван­ной Га­лья­но и «мно­гих вдох­но­вил на кол­лек­ци­о­ни­ро­ва­ние», под­ми­ги­ва­ет ди­зай­нер. «Это паль­то с мас­сив­ным во­рот­ни­ком, шля­па, па­рик, дра­го­цен­но­сти, спу­щен­ные чул­ки, туфли для че­чет­ки — я по­сто­ян­но ве­ду диа­лог с ма­дам Бижу!»

А еще дом — свое­об­раз­ный па­лимп­сест, на­пи­сан­ная на хол­сте ста­рин­но­го до­ма ис­то­рия всех тех мест, где по­бы­ва­ли Га­лья­но и Ро­ше. Сре­ди них и зна­ме­ни­тые ту­ры, в ко­то­рые Га­лья­но ко­гда-то ез­дил с ко­ман­дой сво­е­го брен­да и До­ма Christian Dior, у ру­ля ко­то­ро­го он сто­ял с 1996 по 2011 год, из­ме­нив фи­ло­со­фию мар­ки. И пу­те­ше­ствия хо­зя­ев до­ма в Ин­дию, Япо­нию и Ки­тай. Те­перь в жел­той го­сти­ной мож­но уви­деть кол­лек­цию изыс­кан­ных ин­дий­ских ми­ни­а­тюр XVII и XVIII ве­ков, най­ден­ных в Ра­джастане. «У ме­ня все­гда бы­ли вол­шеб­ные от­но­ше­ния с Ин­ди­ей», — го­во­рит дизайнер.

Над со­зда­ни­ем ро­ман­ти­че­ско­го, в луч­ших ан­глий­ских тра­ди­ци­ях, са­да Га­лья­но ра­бо­тал с ланд­шафт­ным ди­зай­не­ром Ка­мий Мюл­лер. Хо­тя, ка­жет­ся, боль­ше все­го его во­об­ра­же­ние бу­до­ра­жит древ­ний бук: в по­след­ней чет­вер­ти XVIII ве­ка на рас­пут­но­го хо­зя­и­на до­ма по­да­ли жа­ло­бу, и Га­лья­но убеж­ден, что шра­мы на ство­ле стат­но­го де­ре­ва — это сле­ды от бича.

Вско­ре по­сле при­ез­да в де­ре­вуш­ку Га­лья­но и Ро­ше по­дру­жи­лись с ко­ло­рит­ны­ми со­се­дя­ми, ко­то­рые те­перь да­ют им са­до­вод­че­ские и ду­ше­спа­си­тель­ные со­ве­ты, де­лят­ся сплет­ня­ми, про­дук­та­ми со сво­е­го ого­ро­да и мест­ны­ми де­ли­ка­те­са­ми. В день мо­е­го ви­зи­та Га­лья­но одет как ори­ги­нал из мо­дер­ни­стcкой «Груп­пы Блум­с­бе­ри»: сви­тер Margiela в сине-си­ре­не­вую по­лос­ку, тренч Margiela, ре­зи­но­вые са­по­ги и тка­не­во-со­ло­мен­ная шля­па-ко­ло­кол, на­дви­ну­тая по бро­ви. По­про­щав­шись со мной, Га­лья­но и Ро­ше от­прав­ля­ют­ся с ви­зи­та­ми в ком­па­нии брюс­сель­ских гриф­фо­нов Джип­си и Ко­ко, рез­вя­щих­ся у их ног. И про­во­жая их взгля­дом, я сно­ва убеж­да­юсь: Га­лья­но здесь точ­но дома.

«Мы чув­ство­ва­ли, что у это­го ме­ста есть ду­ша», — го­во­рит Ро­ше о де­ре­вуш­ке Жерберуа.

Фото: François Halard, Vogue, декабрь 2021