Анна Федина, шеф-редактор Vogue, о роли одного голоса
Наутро после очередных российских выборов я не бьюсь головой о стену, глядя на очередные 76% у победителя или на 105% явки у регионов, отличающихся особым рвением. Мое любимое занятие — открыть сайт izbirkom.ru, найти свой УИК, найти соседний и, например, УИК района, где живет моя мама, и посмотреть на цифры. Эти данные открыты для всех, чтобы их увидеть, необязательно быть членом избирательной комиссии с правом решающего голоса, в которого примерно раз в году на несколько дней превращаюсь я.
Какой разрыв между победителем и его ближайшим конкурентом? А сколько всего проголосовало? А сколько было «надомников»? То есть пенсионеров и людей с инвалидностью, которые, как правило, за победителя и голосуют, потому что им просто неоткуда взять информацию об альтернативных кандидатах. По телевизору им твердят заветные слова, в почтовый ящик бросают один вид листовок, а еще соцработник приносит календарик все с тем же кандидатом. Для того чтобы сделать картинку хотя бы двухмерной, надо выйти в большой мир, а эта миссия почти невыполнима. За то время, что мы с урной для голосования ходили по «надомникам», только одна женщина бодро ответила нам в домофон: «Ждите, спускаюсь!» — и через пару минут выкатила из подъезда на коляске, поставила галочку и отправилась по своим делам. Вот от нее, пожалуй, можно было ожидать сюрприза в бюллетене. А от остальных вряд ли, хотя, может быть, я их недооцениваю.
В любом случае «надомников» на одном избирательном участке в среднем человек тридцать. Число потенциальных избирателей — около 2000. Проголосовать, например, на выборах в Мосгордуму на моем УИК пришло 383 человека. 20 из них испортили бюллетень, то есть не отдали свой голос никому. В итоге разница между победителем и его ближайшим оппонентом составила 58 голосов. Если бы полсотни скептиков, говорящих, что все решено заранее, что все цифры «нарисуют» (а чтобы правильно считали, записывайтесь в наблюдатели, это нестрашно и небольно), что условные надомники и бюджетники все равно перевесят… В общем, если бы эти полсотни скептиков дошли до избирательной кабинки, результат мог бы быть иным. И он был, кстати, и на соседнем с моим участке, где с отрывом в 27 голосов победил ближайший конкурент фаворита, и на УИКе, где голосует моя мама. Но таких участков, как мой, оказалось большинство.
Когда смотришь вот так, под микроскопом, становится понятной сверхценность даже одного голоса. А для тех, кто хочет получить картинку с высоты птичьего полета, политолог Александр Кынев объясняет, что республики, которые выдают на-гора 105% голосов, причем понятно, за какого кандидата, в итоге и в Госдуме получают примерно на 25 мест (из 450) больше, чем им полагалось бы, если бы явка была везде одинаковой. А где мандаты, там влияние, деньги, законы. Большие города и прочие махнувшие рукой на политику регионы, вы точно на это согласны?
Политолог, свет очей наших и недавняя героиня Vogue Talks Екатерина Шульман полушутя, но настойчиво призывает заполнить бюллетень, иначе за вас это сделают солдаты НАТО. Нельзя выиграть выборы, не придя на них, говорит она. Тем более что на этих выборах кандидатов будет несколько: партийные, одномандатные, а часто и региональные — возможно, среди них найдется кто-то, за кого вы сможете проголосовать с чистой совестью. А если таковых совсем нет, голосуйте за разнообразие, потому что только оно залог конкуренции в Думе и успеха в этом мире.
Для этого номера мы поговорили с четырьмя женщинами-кандидатами, которые впервые баллотируются в Госдуму. Мы не знаем, дойдут ли они до финала этой предвыборной гонки, но надеемся, что вы дойдете до своего участка. Это куда проще, чем решиться выставить свою кандидатуру на выборы. А я утром 20 сентября зайду на сайт Центризбиркома и посмотрю, чей район активнее проголосовал, мой или мамин. Вдруг один голос окажется решающим?
Марина Агальцова
Пять лет назад адвокат Марина Агальцова занималась слияниями и поглощениями в крупной консалтинговой компании в Москве-Сити. «И однажды обратила внимание на другого адвоката и поняла, что это я лет через пятнадцать — лощеная, в дорогом костюме и золотых часах, но моя жизнь пуста. Кто придет ко мне на похороны?» — неожиданно подумала Марина и решилась на перемены.
Стала юристом правозащитного центра «Мемориал» (внесен в реестр иностранных агентов) и на вопрос о похоронах отвечает с улыбкой: «Придет как минимум Унцукульский район Дагестана». Три года назад Агальцова добилась выплаты компенсации 600 жителям поселка Временный, которых выселили на время контртеррористической спецоперации в 2014 году. Когда они вернулись, то обнаружили, что поселок разрушен.
«Права человека — это про отношения маленького человечишки и большого государства», — говорит адвокат и защищает жертв пыток, советских репрессий и несправедливого отношения властей.
Агальцова изучала политологию в США, но в политику ее не тянуло. А потом партия «Яблоко» решила добавить в ряды своих кандидатов молодых успешных женщин, и 34‑летняя Марина со степенью магистра международного права по правам человека Центрального Европейского университета (Венгрия) вписывалась в концепцию.
Сначала отказывалась, но слова «Права человека — это тоже политика» оказались весомым аргументом. Марина подумала, согласилась, а в марте узнала, что беременна.
Сейчас она считает и это обстоятельство плюсом для кандидата: «Кто, если не я? Я смогу рассказывать о перинатальных проблемах, которые обычно замалчивают, о насилии со стороны медперсонала, об отсутствии реальной поддержки семьям с детьми, тем более детьми с особенностями. Да, удобно сначала вырастить ребенка, а потом заниматься политикой, но тогда в Госдуме будут только пожилые женщины-консерваторы». А Марине хочется видеть таких, как она сама или Мишель Обама, которая тоже начинала как перспективный корпоративный юрист, но ушла в общественную деятельность.
Марина — социал-демократ, а ее муж, ученый-химик, считает себя коммунистом. «Когда мы начинали жить вместе, я понимала, что это может привести к раздору. Но по факту у нас одинаковые ценности: государство должно выполнять свои обязательства, обеспечивать гражданам минимальные блага и не вмешиваться в свободы. Споров о политике у нас нет: какой я демократ, если не могу принять другого человека?»
Госдуму нового созыва Марина хочет видеть местом для дебатов и диалога с обществом. В фокусе ее внимания — отмена законов об иноагентах и нежелательных организациях, «закона Димы Яковлева», снятие ограничений свободы слова и собраний. Когда Агальцова ведет дела в суде, ей часто говорят, что она ничего не изменит. «Пассивность и выученная беспомощность — главные наши враги. Запретительные законы создают впечатление, что один голос ничего не значит, но это не так». И прежде чем женщина станет президентом России, Марина мечтает увидеть женщину во главе МВД: это положит конец пыткам и изнасилованиям в полиции. Кто-кто, а правозащитники не расстроятся, если потеряют работу.
Марина Литвинович
«Выборы — это легальный способ прийти и сказать, что вам что-то не нравится или нравится. Это не акция протеста и не митинг, право на который хоть и прописано в Конституции, но власть воспринимает его как незаконное действие. Выборы пока легальны, и я убеждена, что, если есть возможность на что-то попытаться повлиять, надо этим пользоваться», — говорит Марина Литвинович, шагая по району Тимирязевский, входящему в ее одномандатный округ.
Философ по образованию, политконсультант и мать троих детей, она пытается менять мир всю жизнь. Пробует, погружается с головой, разочаровывается, уходит, начинает снова. Ученица Глеба Павловского, Марина была консультантом путинской администрации на заре эпохи, но ушла после «Курска» и «Норд-Оста». Помогала на выборах Ирине Хакамаде. Делала Объединенный гражданский фронт с Гарри Каспаровым и инициировала «Марши несогласных».
Поддерживала модернизационные инициативы Дмитрия Медведева. Была главой избирательного штаба Ксении Собчак и собиралась играть ту же роль на этих выборах в штабе Юлии Галяминой. Параллельно вела общественную деятельность. Расследовала захват заложников в Беслане, требовала помочь матерям погибших, рассказать правду обществу. Полтора года была членом Общественной наблюдательной комиссии и, инспектируя тюрьмы и СИЗО, по сути, прожила в них месяца три.
Во многом именно Марина сделала так, чтобы этой зимой про спецприемник в Сахарово говорили все. «Года с 2014‑го мне начало казаться, что все бесполезно. И к тому моменту, как меня позвали в ОНК, у меня уже была депрессия. А тут мне будто живительный укол сделали. Друзья заметили, что я даже внешне изменилась. Я получила возможность помогать людям, почувствовала себя нужной. Если уж бороться с апатией, то только личным примером».
Активность Литвинович не прошла незамеченной — весной ее исключили из ОНК. Официальная причина — неоднократное нарушение кодекса этики. А зимой Юлию Галямину признали виновной по «дадинской» статье, перекрыв дорогу в Думу. Юлия предложила Марине избираться вместо нее, а когда и с ОНК внезапно пришлось попрощаться, все сошлось: политика и правозащита в жизни Литвинович слились воедино.
Что за эти годы она поняла про власть? «Там нельзя надолго задерживаться. Глаз замыливается. Если в бизнесе начальник сидит в кабинете, он не видит земли, людей. И со страной то же самое. Никакая социология не даст реальной картины. Вот я сейчас хожу по дворам, общаюсь с людьми — и столько нового для себя открыла! Люди зачастую живут совсем не той жизнью, что мы себе представляем. Пойду поздороваюсь с конкурентами», — Марина подходит к ребятам, которые собирают подписи за Анастасию Брюханову. В их округе сплошь женщины-кандидаты, и Литвинович рада: «Люди устали от агрессии, им нужна забота. Да, есть запрос на порядок. Но его наводят силовыми методами, потому что институты, такие как Дума или суд, не работают. Но если люди вышли на митинг со своими проблемами, а их встречает ОМОН, это не решение. И с бедностью так невозможно бороться. Нужно людям помогать. И кстати, пока я была в ОНК, отлично договаривалась с мужчинами — генералами ФСИН, потому что предлагала разумные вещи, была уверена в себе, настойчива и действовала ради других. Так что «мягкая сила» работает — проверено».
Наталья Пинус
Свободная голубая рубашка, ярко-розовый маникюр, на лице — ни морщинки. Может, дело в северном климате, алтайских рецептах или генах: Наталья похожа на свою маму, а ее дочка Аня учится в МГУ на нефтяника и весной 2020‑го участвовала в показе Gucci в Милане. Но актуальный сейчас осознанный образ жизни Пинус ведет давно, с детства задавая себе вопросы «Зачем живу?» и «Куда иду?».
Ответы на них Наталья нашла десять лет назад, когда оставила свой бизнес по продаже сценического оборудования ради общественной деятельности. Стало жалко тратить жизнь на зарабатывание денег. Теперь семью с тремя детьми содержит муж-геолог. А Пинус, по образованию историк мировой культуры, основала в Новосибирске общественный фонд «Академгородок», устраивает акции по сбору мусора для переработки, учит пожилых людей компьютерной грамотности, благоустраивает город.
Мотивирует сограждан личным примером, заодно наглядно иллюстрирует своим детям несовершенства законодательства. Когда в Академгородке хотели незаконно застроить половину сквера, Наталья вышла на одиночный пикет среди сугробов: «Меня оштрафовали на десять тысяч. Я пыталась объяснить девятилетнему сыну, почему я правонарушитель. Видела, что у ребенка в голове это не укладывается. Но так он узнает жизнь».
В Совете депутатов Новосибирска Наталья Пинус работает второй срок. На выборах в прошлом году за нее проголосовало больше людей, чем за любого другого депутата города, а их полсотни. За шесть лет удалось, например, остановить рост тарифов ЖКХ. Несмотря на результаты, местная власть с Пинус не дружит. «Я не боюсь авторитетов, поднимаю острые вопросы, говорю о своей позиции громко и везде — в Совете депутатов, в соцсетях, в СМИ. И считаю, что именно неудобные для власти депутаты нужны людям».
От услуг имиджмейкера тоже отказалась — чтобы быть, а не казаться. Приходит на сессии горсовета то в платье с леопардовым принтом, то в ярком пиджаке и выкладывает селфи с заседаний. Что совершенно не мешает ей разбираться в бюджетах, тарифах, концессиях, схемах теплоснабжения. «А еще, — передразнивая кота Матроскина, добавляет Наталья, — я умею пасти коров, ухаживать за курами и топить баню. В детстве в деревне научилась».
Наталья — кандидат от партии «Родина», но для нее важна не партийная линия, а конкретные дела. «Стране нужны изменения. Моя предвыборная «Антипрограмма» как раз о них — десять пунктов, которые я буду дополнять вместе с избирателями», — говорит Пинус. Она против богатства Москвы при бедности регионов, против роста цен и тарифов ЖКХ, а также пенсионной реформы, политических репрессий и фальсификаций на выборах, против отъезда молодых ученых за границу.
В свободное время Наталья лепит из глины чашки («в отличие от политики, в керамике результат быстрый»), по утрам за полчаса успевает позаниматься йогой, суставной гимнастикой и тайцзи. И розовый лак для современного кандидата не помеха, а дополнительный шанс на галочку в избирательном бюллетене.
Алена Попова
«Россия — страна разведенных работающих мам. Ни на чьей шее мы не сидим, а обеспечиваем себя, детей и часто престарелых родителей. Женщины — демографическое большинство и самая активная часть населения. Поэтому и во власти нас должно быть много. Своим примером я хочу показать девушкам, что политика — это интересно, драйвово и важно», — говорит независимый кандидат в депутаты Алена Попова.
Политическая активность у Алены наследственная. Прадеда за взгляды расстреляли при Сталине. Родителей, будущих инженеров, выгнали из комсомола и университетского общежития — за активное несогласие с советской бюрократией. В школе Алена боролась за то, чтобы девочкам разрешили ходить на уроки в спортивных костюмах «Абидас» (в Красноярcке 1990‑х adidas почти не было) и туфлях-лодочках. И своего добилась.
В Государственную думу Попова впервые попала студенткой журфака МГУ — брала интервью у Владимира Жириновского. А во взрослой политике оказалась в 2011 году — избиралась в Думу родного города. Избиралась, понимая, что политика — цирк, а она, скорее всего, будет клоуном. Когда в том же году вышла на митинг в Москве и ОМОН сломал ей руку, то поняла, что политика в России — не только цирковая арена, но и поле боя. В семье и личных отношениях Алены войны никогда на велись, рукоприкладство ей виделось уделом алко- и наркозависимых людей. А потом ее беременную подругу избил сожитель — ногами в живот. Ребенка она потеряла. Тогда Алена дала обещание защищать подругу и других женщин. Ради этого в 32 года поступила на юрфак МГЮА, стала соавтором Закона о профилактике домашнего насилия и сооснователем проекта @tineodna_ru, который оказывает психологическую и юридическую помощь жертвам, а теперь решила идти в Госдуму.
И все же насилие постоянно присутствует в ее жизни не только в формате жутких историй женщин и детей со всей страны. Ее саму проверяют на прочность и хейтеры в соцсетях, и реальные агрессоры. «Моей машине били стекла, в шинах оставляли топор, однажды кинули камень, чудом не разбив стекло и не попав в голову моей патронатной дочери Маше, которая сидела на заднем сиденье, — перечисляет Алена. — Да, я живу в ситуации, когда меня могут убить. Это данность». Броню она отрастила еще в детстве — спасибо школьной травле: «Я шла туда как на войну, но не поддавалась. Поэтому сейчас, когда меня обвиняют в том, что я губы накачала, ресницы нарастила, грудь у меня силиконовая и мозг в черепной коробке отсутствует, — ну и что? Пусть говорят что хотят. Это право каждого — иметь свое мнение». Алене предлагали заплести косу и надеть длинное платье, но она считает, что «быть не собой — это ложь и проигрышная стратегия».
Обещание, данное подруге, она пока не сдержала. Все потому, что у закона о домашнем насилии сложная судьба. За десять лет его вынесли на чтения только один раз, в конце 2019‑го, и то в настолько изуродованном варианте, что его не одобрили даже консерваторы. Но и это огромная победа: раньше широкой дискуссии на табуированную тему не было вообще. Предпочитали не выносить сор из избы. «Я миллиард раз думала, почему закон не принимают. Нет никаких рациональных аргументов против. Кроме той причины, что кулак государства есть кулак в семье, я ничего придумать не могу, — говорит Алена, но сдаваться не собирается. — Я никогда не хотела стать ни принцессой, ни президентом. Не хотела сидеть на троне и управлять людьми. Моя мечта — чтобы Россия стала парламентской республикой. А я, когда наберусь политического опыта, хотела бы иметь возможность претендовать на должность премьер-министра». Но сначала она сдержит обещание.
Фото: Ольга Тупоногова-Волкова. Стиль: Юлия Варавкина. Прическа и макияж: Марина Рой / Tigi. Ассистент фотографа: Константин Егонов. Ассистент стилиста: Андрей Гутров. Продюсеры: Алина Куманцова, Данил Белобрага. Ассистенты продюсера: Анна Хлоева, Анастасия Певунова.