В феврале 2020 года астронавт NASA Кристина Кук установила рекорд по продолжительности космического полета среди женщин, пробыв на Международной космической станции 328 дней. Протяженность этого полета составила 5248 орбит Земли. Однако это не первое достижение Кристины. Кук и ее коллега, астронавт Джессика Меир, в октябре 2019 года совершили первый выход в открытый космос, в котором участвовали только женщины. «На самом деле я не помню того времени своей жизни, когда мне не хотелось стать астронавтом, — поделилась с Vogue Кук спустя месяц после возвращения на Землю. — Возможность воплотить мечту, которая была со мной всегда — привилегия».
X content
This content can also be viewed on the site it originates from.
В этом году Кук исполнился 41 год, ее путь к таким высотам был небыстрым. Окончив Университет штата Северная Каролина, она устроилась на работу в NASA в качестве инженера по электрооборудованию, а позже отправилась исследовать холодные края Антарктики и Гренландии. «Я шла на зов сердца, по пути любимого дела, и хотела накопить как можно больше многогранного опыта, — рассказывает она. — Решила, что когда смогу взглянуть на приобретенные навыки и сказать: «Да, теперь я действительно могу дать что-то NASA в качестве астронавта», только тогда и предложу свою кандидатуру».
Во время полетов в открытый космос Кук специализировалась на микрогравитации. Она прошла свой путь по следам многих женщин-астронавтов, каждая из которых была в чем-то первой: Валентины Терешковой, первой женщины, совершившей в 1963 году полет в космос, Салли Райд, первой женщины-астронавта из Америки, и многих других. Кук рассказала Vogue о вызовах, которые ей пришлось принять, и о том, почему космические исследования важны для всех нас.
В первую очередь для меня честь — пойти по стопам моих героев и героинь: людей, без которых я не смогла бы стать тем, кем стала. Очень ясно ощущаю ответственность, которая на меня легла: я должна внести свой вклад в общее дело и предложить что-то будущему поколению, должна стать ментором для новых исследователей космоса. Сильнее всего хочу, чтобы мой рекорд побили как можно скорее — это будет означать, что мы продолжаем расти. Жду не дождусь, когда кто-нибудь воплотит свою мечту и превзойдет мое достижение: кто-нибудь, кому я буду иметь честь служить наставником. И надеюсь, это произойдет скоро.
Мы с Джессикой старались не заострять внимание на том, что в рамках этой экспедиции впервые в открытый космос выйдут только женщины. Мы несли огромную ответственность за выполнение многих технических задач и хотели сконцентрироваться на ходе миссии. Правда, конечно, был момент, который я никогда не забуду: когда мы обе вышли в космос из шлюза, то посмотрели друг на друга и улыбнулись — каждая из нас понимала, что это означало.
Достижение было не в том, что два человека покинули шлюз и вышли в открытый космос, а в том, что мы выполняли работу от лица всей экспедиции, всего управления. Мы приняли эту роль, и наша задача была в том, чтобы продолжить исследование космоса на благо всего человечества.
Энн Макклейн оповестила руководство о том, что не готова выходить в космос в скафандре, который не подходил ей по размеру, на раннем этапе моей подготовки. Я рада, что она нашла в себе силы принять это решение. Никто в НАСА не подвергал критике ее выбор и не пытался переубедить, несмотря на то, какое значение эта экспедиция имела для общественности. Считаю, это красноречивее любых слов.
Выход в открытый космос — эпизод, полный примеров, показывающих, какие проблемы все еще касаются женщин сильнее, чем мужчин — хотя бы из-за того, что наши тела имеют разные размеры. Когда 30–40 лет назад разрабатывались скафандры, отряд астронавтов NASA значительно отличался от нынешнего. Параметры скафандров рассчитывались на основе усредненных показателей мужчин-астронавтов. Это очень осязаемый и понятный пример, и многие индустрии могут извлечь из него урок. Полученное нами наследие полно недочетов, которые могут доставлять проблемы женщинам в большей мере, чем мужчинам.
Я проходила подготовку в классе, где впервые в истории было одинаковое количество мужчин и женщин. Когда мы выпустились, от нас, женщин, ожидали ровно таких же достижений, как и от мужчин. Нам дали поддержку и ресурсы, необходимые для того, чтобы нам удалось преуспеть.
На самом деле на эту тему все еще активно ведутся исследования. В космосе побывали более 560 человек, и лишь около 65 из них — женщины, поэтому прийти к комплексным научным заключениям все еще непросто. В целом на данный момент можно сделать лишь один вывод: нет ничего, что указывало бы на разницу в выносливости и стойкости тел мужчин и женщин, способности адаптироваться к условиям космоса и восстанавливаться на Земле по возвращении.
Считаю, мне очень повезло, что я могу как-то помочь исследованиям в этом направлении. Благодаря именно их результатам мы сможем улучшить условия экспедиций, которые отправятся еще дальше в глубины космоса.
Да, и я, признаться, долгое время не осознавала их вклада. Сейчас прочла несколько книг о женщинах, работавших на Лабораторию реактивного движения, и они меня невероятно вдохновили. Замечательно, что об их вкладе говорят. Прекрасно осознаю, что у меня есть огромное преимущество: я работаю в те времена, когда к женщинам прислушиваются. Правда в том, что мы всегда играли важную роль, а разница лишь в том, что сейчас эта роль на виду.
Нужно знать историю, потому что уроки, которые мы можем из нее извлечь, отправятся с нами в будущее. «Скрытые фигуры» — и книга, и фильм — показывают, сколько всего люди способны преодолеть. Для себя я поняла кое-что важное: во времена, когда предвзятое отношение не исчезло, но проявляется неявно, исподтишка, важно обращать на него внимание и стараться определить его корни.
Одно из самых ярких впечатлений — осознание, что человеческое тело очень хорошо адаптируется к полетам в космос. Это же совершенно чужеродная среда, когда ты впервые там оказываешься, чувство такое, будто ты заново рождаешься. В космосе, на борту космической станции, сначала нужно заново учиться выполнять простейшие повседневные задачи. Но через несколько недель перестаешь замечать, что паришь. Тело адаптируется, сознание привыкает к восприятию вещей в 3D, ты понимаешь, как перемещаться в пространстве с помощью рук и закреплять стопы в поручнях для ног.
Есть физическая адаптация: ты просто снова учишься ходить и сохранять баланс, пытаешься визуально ориентироваться в пространстве. Поэтому, когда возвращаешься на Землю, тело получает массу противоречивых сигналов, тошнит. Еще возникают проблемы с сердечно-сосудистой системой. Несмотря на то что мы делаем много физических тренировок на борту космической станции, в какой-то степени переносимость кардионагрузок падает — хотя бы потому, что сердцу не нужно так активно работать, чтобы сопротивляться гравитации.
Также, конечно, нужно снова интегрироваться в общество, заново привыкать к таким обыденным вещам, как поход в магазин за продуктами. Мы шутим, что полки с порошком для стирки кажутся угрожающими, потому что мы отвыкаем от необходимости делать выбор. Около года мы даже не думали о том, какую одежду надеть — все, что у нас было, для нас подготовили заранее.
Я думаю, есть два аспекта. Во-первых, если смотреть на вопрос с технической стороны, это выгодно по многим причинам, в том числе и потому, что помогает исследовать такие вещи, как изменение климата, или способствует развитию фармацевтики. Еще важнее, пожалуй, аспект вдохновения, особенно в том, что касается естественных и точных наук. Прямо сейчас нам очень нужны инновационные идеи, а также люди, которые хотят открывать новые рубежи и знаний, и Вселенной. Если мы не движемся вперед, мы начинаем двигаться назад.
Безусловно. Я буду счастлива внести свой вклад и помочь всем, чем смогу. Здесь, на Земле, могу быть полезна во многих делах. Жду не дождусь возможности применить все знания, которые я получила в космосе, здесь, а после — получить возможность снова туда полететь.
