Кэри Поппинс

Шелковое платье с кружевным корсетом, расшитым блестками, Givenchy Haute Couture.

На встречу со мной она приходит в полосатом свитере. Длинноногая, элегантная, несмотря на огромную дырку под коленкой на брюках Prada. Коротко стриженные волосы придают ей сходство с Одри Хепберн. Недавно в Лондоне у нее потребовали документы, когда она хотела купить парацетамол, — потому что его несовершеннолетним не продают.

Вкусы у нее совершенно попсовые. На первой читке «Не отпускай меня» — антиутопии Марка Романека, которая вышла в Америке в сентябре, она поразила своего партнера Эндрю Гарфилда полным отсутствием претенциозности. «Нас спросили, какой у кого любимый фильм, и все принялись демонстрировать свою утонченность, называли Михаэля Ханеке. А Кэри сказала: «Индиана Джонс и последний крестовый поход».

За ланчем она спрашивает официанта, что такое рибай, — уверенным, полным достоинства тоном; так мог бы звучать голос актрисы вдвое старше нее. Рассказывает мне, что самая большая сумма, которую она за всю свою жизнь заплатила за платье, — пятьсот фунтов. Это было платье Jasmine Di Milo, она купила его перед поездкой на «Сандэнс» — свой первый кинофестиваль. Она избегает всего, что «выше колена, обтягивающее, выглядит по-девчоночьи или нелепо», выбирает изысканные, часто экстравагантные роскошные платья Prada, Lanvin или Vionnet. На «Оскаре» на ней было платье Prada, увешанное миниатюрными ножичками, вилками и ножницами. С платьем Lanvin цвета цикламена с открытыми плечами, которое она надела на церемонию вручения премии Гильдии киноактеров США, у Кэри связаны теплые воспоминания: «Я познакомилась с Альбером Эльбазом и влюбилась в него по уши! Он милейший, такой забавный и нисколько не страшный, просто чудесный!» В повседневной жизни Кэри носит Urban Outfitters и Burberry.

Хотя большую часть года Кэри проводит в Лос-Анджелесе, перспектива превратиться в обколотую ботоксом и филлерами, тщательно оттюнингованную версию самой себя ее вовсе не прельщает. Ее рост — метр семьдесят, вес — пятьдесят четыре килограмма. Ее тренер как-то спросил ее: «Как ты хочешь выглядеть?» А она: «Я хочу выглядеть не как актриса, а как человек. Нормальные люди не ходят в тренажерный зал по шесть раз в неделю. Оказавшись здесь, я стараюсь не поддаваться всеобщей голливудской истерии. Я никогда не говорила, что хочу сниматься в кино и что хочу стать звездой. Почему нужно обязательно всех победить? Мне всего двадцать пять. Я ничем не лучше других. Я хочу смотреть на окружающих людей и учиться быть хорошей».

Ее любимое одобрительное прилагательное — «серьезный». Серьезный исполнитель, серьезные стихи, серьезная роль... И выросла она в серьезной семье. Ее родители познакомились в Аммане — там они оба работали в отеле. Когда родилась Кэри, ее отец был управляющим отеля Mayfair в Лондоне. Через три года он перевелся в «Интерконтиненталь» в Ганновере, потом — в Дюссельдорф. Они жили в самой гостинице, в апартаментах на верхнем этаже.

«Нас никто не обслуживал, это мы обслуживали постояльцев». В обязанности Кэри и ее старшего брата Оуэна входило содержать свои комнаты в порядке. Они говорили по-немецки, играли в прачечной, пускали морских свинок за батарею отопления, ели венские шницели из рум-сервиса. Ее любимым фильмом в те времена был «Один дома». «Мне хотелось быть Маколеем Калкиным», — смеется Кэри.

В семнадцать лет она, ни слова не сказав родителям, подала документы в Лондонскую школу драматического искусства. Ее не приняли — сочли слишком молодой. Тогда Кэри нашла работу. Даже несколько: помогала уборщице, которая работала у ее родителей, убирать соседские дома; составляла списки и бегала по поручениям в «Илинг Студиос» — в надежде, что ее заметят; а в восемнадцать лет устроилась еще и барменшей в ночную смену. «Я работала в двух пабах — «Французский рожок» и «Три голубя». На вид мне было лет двенадцать, а я говорила сорокапятилетним мужикам: «Иди домой, ты в угаре!» Рождество было просто безумное; мне нравилась эта сумасшедшая круговерть. В «Трех голубях» мне постоянно пытались придумать актерский псевдоним — Кэтрин де Наджарк или Кэтрин Хейзерли. Кэри Маллиган — нелепое имя для актрисы.

Заниматься актерским мастерством удавалось только по выходным — в драмкружке. Наконец, на прослушивании на фильм «Гордость и предубеждение» на Кэри обратили внимание. Пока в пабе меняли бочку с пивом, Кэри позвонила родителям в Австрию и сообщила новость: ее взяли на роль Китти Беннет! До начала съемок в роли сестры Киры Найтли и дочери Бренды Блетин она еще несколько недель проработала барменшей.

«В пятнадцать лет мне часто снилось, что я играю с Джуди Денч. Не с Томом Крузом, а непременно с Джуди Денч! Я просыпалась, понимала, что все это не наяву, и плакала. И вот в первый день съемок «Гордости и предубеждения» я увидела Джуди Денч!»

В следующий раз мы встречаемся в японском ресторане у отеля «Орландо», где Кэри останавливалась перед съемками «Воспитания чувств». «Я ездила на автобусах. Такси было для меня слишком дорого, — рассказывает она. — Если мне нужно было быть в Санта-Монике пол-одиннадцатого, приходилось выезжать в восемь». Однажды про автобусы случайно узнал Уоррен Битти — и стал возить ее на своем «мерседесе».

«После «Воспитания» мне непросто было доказать, что я не из тех шестнадцатилетних школьниц, которые увлекаются мужчинами в возрасте, — усмехается Кэри. — Но я не хочу никуда пробиваться. Я не строю далеко идущих планов. Я никогда не делаю то, чего мне не хочется».

Отодвинув тарелку с завернутым в отливающую перламутром лепешку мясом краба, Маллиган продолжает: «Я не хочу публичности. Перспектива стать персонажем таблоидов и светской хроники меня пугает. Когда я участвую в ток-шоу, не могу отделаться от ощущения, что мне достаточно выйти с вывеской, на которой написаны какие-то факты, — и можно уходить. Это займет всего минуту, и у них останется время для других гостей. Я хотела бы, чтобы люди не узнавали меня, путали с другими актрисами, не могли бы вспомнить, в какой роли меня видели. Если при взгляде на тебя у людей возникают ассоциации со всеми другими фотографиями, фильмами и спектаклями, в которых они тебя видели, им труднее воспринимать тебя в твоей нынешней роли».

Мы едем на на просмотр «Не отпускай меня» в самом тесном, самом старом просмотровом зале на студии 20th Century Fox. Этот фильм — антиутопия про клонов, которых выращивают для донорства органов. Повествование ведется от лица героини Маллиган — Кэти Эйч, серьезной, компетентной, основательной 28-летней женщины-клона. Она говорит четко и внятно, тоном человека, знающего свое место. Кира Найтли играет Рут — ее подругу и соперницу еще со времен Хейлшема, закрытой школы-интерната, которой управляла неприветливая мисс Эмили — Шарлотта Ремплинг. Эндрю Гарфилд, которого недавно выбрали на роль Человека-паука, играет Томми — парня, в которого влюблены обе девушки. Ближе к концу фильма Томми выскакивает из автомобиля на сельской дороге и кричит; корчится от горя, как Макс фон Зюдов в фильме Ингмара Бергмана «Стыд». Маллиган трагична и невыразимо хрупка.

«Я никогда не встречал такого таланта, как у Кэри. Это минимализм, лишенный каких бы то ни было шаблонов», — говорит режиссер картины Марк Романек.

В Хасимото, старейшем питомнике растений в Лос-Анджелесе, между фуксиями и кустами роз, на аллее, обсаженной африканскими тюльпанами, Кэри аккуратно ставит на место два дерева в кадках, завалившихся набок. В соседнем магазине покупает кормушку для птиц. «Повешу в саду у подруги, — объясняет актриса. — Она выращивает помидоры, подсолнухи, лук, морковь, клубнику и перец — целый огород. А знаете, как называют по-английски огород во дворе? Victory-garden. Сад победы».

Вот такая она, Кэри Маллиган. Практичная. Предусмотрительная. Эксцентричная. Талантливая и вдохновенная.

Story by Joan Juliet Buck. Фото: Peter Lindbergh, Everett Collection/RPG; Splash News/All over press

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.