Версия доктора Зорина

Инъекции фиброблас­тов, за которыми раньше ездили в швейцарию, наконец-то уза­конены в рос­сии. Дарья Кузнецова узнала неверо­ятные подроб­ности о второй моло­дости кожи
Инъекции фибробластов в России лаборатория Института стволовых клеток человека | VOGUE

Вот уже четырнадцать лет меня принимают за сестру моего сына. Мы оба носим одинаковые скинни и «конверсы», он учит меня запрыгивать на бордюр на самокате. Но я знаю, что до превращения из молодой мамы в старую мне осталось не так долго: однажды я замечу, что лицо «поплыло», не на шутку испугаюсь и впервые позвоню Этери Крихели в «Клазко» не для того, чтобы взять интервью. Так я рассуждала, пока не услышала новость: в России разрешили инъекции фибробластов. Ученые называют эти клетки «мини-фабриками»: именно они производят коллаген, эластин и гиалуроновую кислоту — все те компоненты, ради стимуляции воспроизводства которых создаются самые прогрессивные кремы для лица. С возрастом фибробласты работают все медленнее, из-за этого кожа становится тоньше и теряет упругость. А с помощью инъек­ций в кожу попадают новые «рабочие руки». Все, что для этого требуется — взять образец ваших фибро­бластов и размножить их в лабораторных условиях.

Первой эту технологию запатентовала американская компания Fibrocell Science еще в 1994 году. Ее стали применять вначале в хирургии — для лечения ожогов и долго не заживающих ран, затем в стоматологии — для борь­бы с пародонтитом. В России исследования фибробластов ведутся многими серьезными медучреждениями (среди них Институт цитологии РАН и Институт хирургии им. А. В. Вишневского РАМН), им посвящена не одна докторская диссертация. Но предлагать инъекции в качестве услуги у нас с недавних пор может только лаборатория Института стволовых клеток человека — единственная, получившая на это разрешение Росздравнадзора. Ее возглавляют кандидаты наук Алла и Вадим Зорины.

В отличие от западных лабораторий, предлагающих пациентам стандартную программу введения фиброблас­тов, Зорины составляют индивидуальный «паспорт кожи»: прогнозируют, как сильно будет меняться ее структура в дальнейшем, и определяют, сколько клеток и с какой периодичностью нужно будет вводить. Сами Зорины делают себе уколы каждый год. «Преимущества этой терапии очевидны, — говорит Вадим. — Все происходит максимально естественно: организм сам запускает процессы физиологического омоложения и улучшения структуры кожи. За все время использования этих инъекций ни у нас, ни в мире не выявлено ни одного осложнения. Фибробласты — не чужеродные, а ваши собственные клетки, поэтому отторжение, аллергические реакции и прочие неприятности просто исключены».

Тон Alliance Perfect Roll’on, R2; тени Color Appeal Chrome Intensity, 183; тушь Lash Architect 4D;

помада Color Riche Sérum, 201, все L’Oréal Paris;

Серьги Parentesi Cocktail из белого золота с бриллиантами и топазами, Bvlgari

C лабораторией Зориных договор уже подписали ведущие московские клиники — в том числе «Клазко» и Lege Artis. «Мы отслеживали состояние кожи тридцати пациентов в течение двух лет, — рассказывает заместитель главного врача Lege Artis, специалисты которой принимали участие в клинических испытаниях инъекций, кандидат наук Свет­лана Донецкая. — Оценивали эластичность, увлажненность, цвет, уровень пигментации, сокращение морщин — и были впечатлены результатами. Я считаю, что сегодня это лучший безоперационный способ омоложения». Правда, врачи предупреждают: ждать мощного разглаживающего эффекта не стоит, и лучших результатов добьются те, у кого нет проблем с провисанием кожи. Сама Донецкая сделала себе инъекции самостоятельно два года назад: «По травматичности их можно сравнить с любыми другими уколами красоты, у меня даже не было синяков. Эффект проявился примерно через месяц, когда накопилась достаточная масса нового синтезированного коллагена. Ощущения незабываемые: встаешь утром и понимаешь, что у тебя другое лицо! И так каждый день в течение полутора лет. Потом можно вколоть еще».

В медицинском центре The Platinental через SPRS‑те­рапию (Service for Personal Regeneration of Skin — так официально называется разработка Зориных) уже прошли около тридцати человек. «По большей части это мужчины, бизнесмены и политики, не готовые, чтобы над их пластическими операциями смеялись, как в Италии над Берлускони, — рассказывает руководитель центра, пластический хирург Анд­рей Искорнев. — Заморозить свои клетки лучше в более юном возрасте, когда они наиболее активны». «А вы свои заморозили?» — интересуюсь я. «У меня еще есть в запасе года четыре». Сегодня ему тридцать.

Стоимость процедуры в московских клиниках не отличается от западных — от двухсот пятидесяти до трехсот тысяч рублей. Немало — в полтора раза дороже круговой подтяжки. Но если учесть экономию на сложных пилингах и шлифовках, не говоря уже о ботоксе и филлерах, то сумма и в десять тысяч долларов уже не выглядит такой угрожающей.

Скептически настроенных по отношению к методике врачей найти так и не удалось: все мои собеседники уже протестировали новинку на себе. Многие из них вспоминали ботокс, который также в свое время пришел в косметологию из медицины (у препарата на основе токсина ботулизма, применявшегося для лечения невроло­гических и глазных болезней, однажды обнаружился побочный эффект — разглаживание морщин). Найдутся ли разочарованные фибробластами пациенты? Не исключено. От инъекций многие ждут лифтинга, а здесь речь о качестве кожи: глубокие морщины клетки не разгладят.

Тени Ombre Absolue Minérale, A60; тушь Hypnôse Precious Cells, 01; румяна Butterflies Fever, 01;

блеск для губ Color Fever Gloss Natural Origin, 383, все Lancôme;

Серьги Parentesi Cocktail из белого золота с брил­лиантами, топазами и аме­тистами, Bvlgari

Чтобы развеять последние сомнения, требую от доктора Искорнева познакомить меня с одной из пациенток. На вид ей лет три­дцать пять, макияжа — ноль, но он и ни к чему: кожа — чистый фарфор, румянец налицо. На деле ей глубоко за сорок. «Ни одна операция не сделает кожу свежей, как у ребенка, еще не знакомого ни с алкоголем, ни с сигаретой, ни с разводом, ни с интригами на рабочем месте. А у меня через три месяца после уколов она стала именно такой, плотной и подтянутой. Как будто я целый год отдыхала на лучшем курорте!»

«После сорока я, как и многие, стала задумываться о пластике, но тут появились фибробласты. Под местной анестезией доктор берет у вас за ухом кусочек кожи размером около четырех миллимет­ров. Крошечную ранку заклеивают пластырем на ближайшие три дня. Образец тут же забирает курьер и доставляет в лабораторию (к уже известным нам Зориным. — Прим. VOGUE). Спустя шесть недель в клинику привозят «растиражированные» фибробласты, кото­рыми об­калывают лицо, включая область вокруг глаз, руки, шею и декольте. А дальше вы все видите сами».

Клетки, которые взяли у нашей новой знакомой, будут храниться в криобанке Института стволовых клеток человека при температуре минус сто девяносто шесть градусов хоть всю жизнь: их будут размножать по мере необходимости. Рекомендованный график инъек­ций в ее случае — раз в год.

Заведу, пожалуй, свою ячейку в криобанке у супругов Зориных и я. Хочу навсегда оставаться сестрой сына — тем более что он тоже растет.

УКОЛ СЧАСТЬЯКлиника эстетической медицины Lege Artis Москва, тел.: (495) 925 2150; www.l-a.ru;Клиника пластической хирургии «Клазко» Москва, тел.: (495) 783 1759; www.klasko.ru; Клиника пластической хирургии Clinique Matignon Suisse Лозанна, тел.: (+41) 21 311 7070; www.clinique-matignon.com;Медицинский центр The Platinental Москва, тел.: (495) 989 2116; www.platinental.ru;
Фото: Benny Horne

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.