Шелковая блузка, фетровая шляпа, все Lanvin; кожаные перчатки, Patrizia Pepe; металлическое колье-воротник, Louis Vuitton; золотой браслет Trinity, Cartier; золотой браслет, Bvlgari; золотые браслеты, Van Cleef & Arpels.
«С одиннадцати лет только и слышу: Ума Турман, Ума Турман. Вы — один из девяноста процентов людей. Но я не обижаюсь. Лет в четырнадцать бесилась, теперь все равно». Эта голубоглазая блондинка с впалыми щеками, острыми коленками и ростом метр восемьдесят и правда похожа на молодую Турман времен «Опасных связей» больше, чем сама молодая Турман. Отгибает анорексичное запястье — и передо мной Мия Уоллес из «Криминального чтива». Сигарету? «Спасибо, не курю. С ними только снимаюсь». Тогда, может, молочный коктейль? «Чай. И я его уже пила».
Ради своей первой съемки для русского Vogue двадцатилетняя Дарья прилетела в Москву из Лос-Анджелеса. На данный момент она — одна из самых востребованных наряду с Наташей Поли и Сашей Пивоваровой русских красавиц в мире моды, новая муза отца супермоделей Стивена Майзела, лицо D&G и Prada, а этой осенью — Jil Sander и Juicy Couture. Что делала в Лос-Анджелесе? Там идет постпродакшен нового блокбастера Стивена Содерберга «Зараза». Актеров — сотни две, главные роли — у команды врачей, спасающей мир от смертельного вируса, в исполнении всех любимцев Америки, от Гвинет Пэлтроу и Кейт Уинслет до Джуда Ло и Мэтта Деймона. Имени Строкоус в титрах нет, ее героиня — инфицированная модель, которая «много разговаривает по телефону и умирает».
«Мне нужна была на эту роль настоящая модель-иностранка — раз фильм о пандемии, надо было расширить географию героев, — рассказывает кастинг-директор «Заразы» Кармен Куба. — Мы сделали сотни проб русских, польских, чешских моделей, но Дарья выделялась. Она естественная, открытая, но с изюминкой». Ровно теми же словами сама Строкоус описывает, за что теперь любит Уму Турман. А ведь она так же, как Даша, выросла в актрисы из девушки с обложки Vogue.
— Я пропустила из-за съемок всю парижскую Неделю моды, кроме показа Balenciaga. Но это того стоило! Я ведь мечтала быть актрисой всю сознательную жизнь.
Шелковое платье, Versace; шелковые туфли, Blumarine; чулки, Calzedonia; золотые серьги, Dior; золотой браслет, Piaget; металлический браслет, Hervé van der Straeten.
На Андрее: костюм, Giorgio Armani; рубашка, Van Laack; ботинки, Gucci; галстук-бабочка, D&G.
С шести до тринадцати Даша профессионально выступала в ансамбле народных танцев. Потом бросила, но любовь к сцене не ушла. «Я сидела и думала, как остаться на сцене. Танцевать не хочу, петь не могу. Решила поступать в театральный». Девушка росла заядлой театралкой: спасибо маме и старшей сестре. Отца-бизнесмена (Владимир Строкоус сегодня — один из руководителей группы компаний «Акадо». — Прим. Vogue), впрочем, подобные перспективы не радовали. «Он сказал, что с точки зрения уровня жизни в России актеры театра не попадают в десятку самых высокооплачиваемых профессий. И я поступила на журфак МГУ. Потом догадалась, конечно, что поменяла шило на мыло», — смеется Даша.
Даша вообще производит впечатление крайне внушаемой особы. Папа уговорил пойти в журналисты, друзья — в модели. «Как настоящий журналист, я сделала исследование рынка модельных агентств и сама пришла в лучшее». «Девушку без лица» — мечту дизайнеров и стилистов (какой образ тебе нужен, такой и рисуй), — как потом окрестят Строкоус фэшн-обозреватели, тут же отправили в Париж на смотрины. Не срослось, но потом раздался звонок из Милана. Звали сниматься в лукбуке Prada Sport. Показы Prada и Marni сезона весна-лето 2008 стали дебютом, в следующем сезоне Даша уже закрывала престижное дефиле Jil Sander. Дальше — благотворительная выставка-продажа сделанных ею фотографий (у Строкоус имеется талант не только сниматься, но и снимать) под эгидой Fashion’s Night Out и американского Vogue. Первая обложка Vogue, итальянского, работы Майзела — это в мае 2010-го. Теперь русского. Она стала топ-моделью, чего сама не признает.
К нашему столику подходит обняться фотограф Мариано Виванко — ему сейчас Дашу снимать. Строкоус тает и переходит на английский без следа акцента:
— Вы меня помните? Prada, моя первая съемка. Вы тогда были фотографом. Так приятно!
В Москве Строкоус бывает раза три в год и всегда живет у родителей, у метро «Бабушкинская». Как иначе? Всем хорошим в себе она обязана им. Если бы на водоразделе Советского Союза и России отца, военного дипломата, не отправили в посольство в Бенине, она бы смотрела на мир, как среднестатистическая жительница Северо-Восточного округа Москвы. А теперь смотрит, как модные экспаты-арендаторы лофтов в Верхнем Ист-Сайде, — широко и либерально. «Я жила в Бенине до пяти лет. Открытость, толерантность, умение жить в другой культуре и принимать ее — все положительное во мне оттуда. В детском саду я была единственной белой, но все дети сразу стали моими лучшими друзьями».
Спрашиваю, как ей живется на Манхэттене. Ностальгия не гложет? «Некогда. Уматываюсь. И так устаю от людей, что не хожу никуда. Даже квартиру выбирала по уровню децибелов. Дома я не слушаю музыку, не читаю, просто сажусь в кресло и слушаю тишину».
Шелковые жакет и брюки, все Yves Saint Laurent; замшевые туфли, Gucci; металлическое колье, Frankie Morello;
золотое кольцо, Cartier.
Лучший шопинг со Строкоус тоже случается не на прогулках по Пятой авеню. Сейчас на ней полосатое облегающее платье-майка до пят. Купила в универмаге «за десятку». По поводу одежды с многозначными ценниками у Даши пунктик: если подарят, носит, но сама не покупает. «В Америке дизайнеры дарят часто, пусть даже и дешевые майки. А в Европе — реже, но лучше. Получить сумку любого итальянского или французского бренда — мечта, конечно». Как и что-нибудь от Prada или любимой Jil Sander: «Обожаю людей, которые там работают, стиль одежды, их философию». Любовь взаимна — Строкоус уже два года выходит на всех показах Jil Sander.
И вот на самом взлете она делает вираж и идет в актрисы — не рановато ли? Нет, перед глазами прекрасные примеры. «Я встречала химиков, которые стали визажистами, фотографов — слесарей по образованию. Да и я однажды уже сломала свои собственные стереотипы: пошла на журналистику и бросила. А тут еще раз убедилась — надо развивать в себе свободу выбора».
Шелковый жакет, Martin Grant; фетровая шляпа, DSquared2.
Она нет-нет да и бросает взгляд на экран компьютера, проверяя почту. У нее сессия — Строкоус переходит на второй и последний курс нью-йоркской актерской школы William Esper Studio, где из-за бесконечных переездов учится онлайн. Почему не в России? Здесь же лучшая театральная школа.
— Метод Эспера мне подходит больше, чем метод Станиславского. Там, чтобы вжиться в образ, надо вообразить эмоцию. Например, грусть. Нет, не грусть. Что же?.. Вот и закончился мой русский. Подскажите, когда грустно очень, это как? А, вспомнила, скорбь! Так вот, чтобы сыграть скорбь, надо представить, как бы ты скорбела. А по Станиславскому надо вспомнить. Три года играть на сцене трагедию по Станиславскому и каждый раз переживать свой опыт? Я решила, что не справлюсь.
Строкоус не первая модель, которая решила пойти по культурной линии. Только за последние несколько месяцев на экранах побывали сразу три модели. Лили Коул — в драме о временах гражданской войны в Испании «Там обитают драконы». Джемма Уорд — в третьей части «Пиратов Карибского моря». Рози Хантингтон-Уитли — в «Трансформерах 3».
— В актрисы выбиваются успешные модели — у них есть харизма, которая однажды уже помогла им прославиться, — считает Строкоус.
— Тогда почему из топ-моделей актерская карьера задалась лишь у Миллы Йовович, Дианы Крюгер и Ольги Куриленко, хотя в кадр не раз вставали и Синди, и Клаудия, и Наоми?
— Они и так правили миром. Имели обеспеченное будущее: десять человек делили между собой рынок и делали всю стоящую работу. Сейчас нас таких пятьдесят, и даже при этом в каждом сезоне лицами марок становятся неизвестные девушки. Плюс люди потеряли интерес к моделям. Выйдите на улицу, спросите, кто такая Клаудия Шиффер. Не каждый первый, так каждый второй ответит. А потом спросите, кто такая Дарья Строкоус. Я в своем модельном будущем не уверена, завтра может оказаться, что нужнее четырнадцатилетняя девушка из Польши. Так что актерская карьера лично для меня — это страховка, если хотите.
Атласные топ и брюки, все Stella McCartney; ремень из кожи и металла и металлическое колье, все Nina Ricci; золотое колье, надетое как ремень, Cartier; золотые серьги, de Grisogono.
На Андрее: костюм, Dolce & Gabbana; рубашка, Dior Homme; кушак, Brioni; галстук-бабочка, Van Laack.
В том, что первый киноопыт не станет последним, Строкоус уверена: «Я испытала такой экстаз, ни с какими показами не сравнить! Я впервые увидела команду только на съемочной площадке в Гонконге — пробы я делала дистанционно: мне прислали несколько страниц из сценария, я сама сняла себя на камеру, отослала в Лос-Анджелес, меня утвердили, и я сразу полетела в Гонконг. Помню, я вошла в павильон и увидела толпу из четырехсот человек — это помимо актеров. За весь день не было ни одного сбоя. А в Лондоне, где мы снимали лишь одну сцену, мы все отработали за сорок пять минут. Приехали, сняли и поехали обратно в Америку. Кинопроизводство в Голливуде работает как швейцарские часы».
Сладок ли на вкус плод кинославы, который она уже отведала в Каннах, сразу попав в списки самых хорошо одетых звезд фестиваля? «Приятно безумно! И с Умой никто не перепутал. Во-первых, она была членом жюри и на премьерах по дорожке не проходила. А во-вторых, на мне было красное платье Dior. А на ней на церемонии закрытия — голубое. Легко отличить».
Фото: Mariano Vivanco.
Стиль: Katerina Mukhina.
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.