Песни Синтры

Могучий Лиссабон, тенистая Синтра, приморский Кашкайш и еще кое-что, за чем надо ехать на викенд в Португалию
Места отдыха в Португалии Лиссабон Синтра Кашкайш

В Лиссабон я добиралась с приключениями, дос­тойными Васко да Гамы. Летела с пересадкой в парижском «Шарле де Голле» — и опоздала на рейс. Казалось, португальская столица сама противилась тому, чтобы я узнала о ней побольше.

А знания мои были, прямо скажем, скудны: что отсюда родом Васко да Гама, поэт Камоэнс и портвейн и что в Бразилии говорят по-порту­галь­ски. На ум, как ни крути, не шли ни модные бренды, ни вещи, которые надо везти из Лиссабона, ни названия дискотек, где ставят пластинки именитые диджеи, ни имена архитекторов или художников. Только трамваи и фаду — грустная песня-плач о женском одиночестве.

Одним словом, я летела в полу­мифическую страну на окраине Европы. И аэропорт Портела оказался ровно таким, каким я его себе представляла — игрушечным, особенно после гиганта «Де Голля». Правда, для аэропорта провинциального значения он выглядел слишком футуристично — колонны в залах скручены из стальных воздуховодных труб, как в «Пятом элементе» или «Звездных войнах». Такой же непростой, таящей сюрпризы, оказалась и вся Потругалия.

На машине, новом малолитражном Lexus CT 200h, я уехала в предместье Лиссабона — пляжный го­ро­док Кашкайш. Улочки узкие: разъехаться могут только сплющенные с боков трамвайчики. Терракотовая черепица на крышах, белые стены, мозаичная брусчатка. То, что океан в двух шагах, чувствуешь буквально физически — терракота и изразцы яркие, воздух не обжигает зноем. И на каждом клочке земли, не доставшемся зданиям и мостовым, не газоны или клумбы, а кусты и деревья. Если смотреть на океан и зелень, не глядя на здания, полное ощущение, что ты в Бразилии. Кстати, в Лиссабоне, на реке Тежу, стоит изваяние Иисуса Христа, раскинувшего руки, — точная копия статуи в Рио-де-Жанейро. Как говорят в Рио, жители этого города начнут работать только тогда, когда их каменный Иисус хлопнет в ладоши. Судя по тому, что в одиннадцать утра пятницы в кафе у отеля The Oitavos, где я живу, нет ни одного свободного столика, в Португалии с трудолюбием ситуация ровно такая же.

Бросаю чемоданы в номере, на бегу кричу консьержу «Где тут море?». Вечером, вернувшись в отель, обнаруживаю, что у меня есть огромный балкон, нависающий почти над самым океаном. А пока я разглядываю гроты: океанский прибой выточил из скал причудливые фигуры, как на соборах Гауди в Барселоне. На пляже, который состоит из крохотных островков песка между гротами и тянется до соседнего городка Эшторила, нет свободных шезлонгов.

Эшторил — португальский Мон­те-Карло с крупным казино. А Кашкайш — обычный спальный район южноевропейской столицы. Здесь всегда сиеста. Из туристических мест — морской музей с целыми за­лами, посвященными рыбе и ее ловле (здесь гордятся, что умеют готовить треску тремястами способами). На площади Praça de Touros проводят тораду — португальскую версию корриды (в ней быка не убивают), хотя теперь все чаще дают концерты The Scorpions и Backstreet Boys. А в отеле Hotel Palácio в конце 1960-х снималась серия бондианы «На сек­ретной службе Ее Величества».

Еще одна местная достопримечательность — графский дворец Palácio dos Condes de Castro Guimarães, трехэтажная вилла с башней, стоящей прямо на пляже. Самое любопытное в нем — внушительная коллекция старинных книг, насчитывающая двадцать пять тысяч томов. Спрашиваю, есть ли у них Камоэнс. Разумеется, есть — вот, пожалуйста: прижизнен­ные фолианты XVI века на почетном месте. Почитаем? Нет, пожалуй, лучше выпьем местного игристого вина — оно, кстати, совсем неплохое — и закусим рыбой. Мы же на океане! Португальская кухня похожа на итальянскую — тоже никаких ненужных усложнений, приятная простота и свежесть продуктов.

Еще одна местная достопримечательность — графский дворец Palácio dos Condes de Castro Guimarães, трехэтажная вилла с башней, стоящей прямо на пляже. Самое любопытное в нем — внушительная коллекция старинных книг, насчитывающая двадцать пять тысяч томов. Спрашиваю, есть ли у них Камоэнс. Разумеется, есть — вот, пожалуйста: прижизнен­ные фолианты XVI века на почетном месте. Почитаем? Нет, пожалуй, лучше выпьем местного игристого вина — оно, кстати, совсем неплохое — и закусим рыбой. Мы же на океане! Португальская кухня похожа на итальянскую — тоже никаких ненужных усложнений, приятная простота и свежесть продуктов.

Наконец въезжаю в Лиссабон. Первая остановка — район Белен. Главная деталь городского пейзажа — символ Лиссабона — желтые трамвайчики, которые курсируют по крутым улицам, ловко проезжая под натянутыми там и сям веревками с бельем. Живописные старухи и старики, высунувшись из окон, ведут неспешные разговоры, но чаще всего — просто рассматривают прохожих. Рядом — монастырь Жеронимуш, монахи которого до сих пор пекут вкуснейшие пирожные паштейш. Монастырь в готическом стиле построен в память об открытии португальцами пути в Индию. Говорят, здесь молился сам Васко да Гама — и, как показывает дальнейшая история эпохи Великих географических открытий, был услышан.

По тенистому парку мандариновых и оливковых деревьев можно попасть на площадь Империи с мо­заичной картой маршрутов португальских мореплавателей и постоять на набережной, выложенной светлыми и темными камешками. Узор в виде черно-белых волн — такой же можно увидеть в Бразилии, которая в прошлом — португальская колония. Масштаб охвата былой империи впечатляет: теперь мне понятно, почему Лиссабон — важная торговая точка для Louis Vuitton и прочих многоуважа­емых торговцев роскошью и люксом. Богатые гражда­не Анголы и прочих бывших португальских колоний (в первую очередь — афри­канских) едут за ними в столицу метрополии, как индийцы и пакистанцы — в Лондон. Тут же рядом Музей современного искусства Берарду. В экспозиции — работы Уорхола, Пикассо, Дали, Миро, Поллока. Совсем неплохо для «сонной окраины Европы».

Обогащенная знаниями, сажусь в свой автомобильчик и кручусь по узким улочкам. Припарковавшись под землей, оказываюсь в самой цент­ральной части Лиссабона — Байше. Байша — это множество площадей, вымощенных черно-белыми волнами, летние кафе, сувенирные лавочки, черепичные крыши, холмы. Здесь хорошо сидеть в кафе на улице и пить портвейн, лучше белый — он не такой сладкий.

Обязательно нужно подняться на лифте Санта-Жушта, который создан по проекту Густава Эйфеля. Элегант­ные кабины, обшитые деревом, с декоративными элементами из бронзы беспрерывно поднимаются и опускаются, доставляя пасса­жиров к переходу, ведущему на небольшую площадь ду-Карму на границе двух районов города. На вершине лифтовой башни есть кафе с тер­расой, с которой открывается отличный вид на квартал Байша и особенно — на руины Карме­литской церкви.

Важный пункт маршрута по Лиссабону — возведенный в 1959-м отель Four Seasons Ritz на улице Rodrigo da Fonseca. Это уникальный памятник архитектуры послевоенного модер­низма. Последние двадцать лет в ми­ре к зданиям этого стиля относились с презрением: вспомним хотя бы судьбу московской гостиницы «Россия» или берлинского Дворца Республики. Можно, конечно, поехать в гениальный Бразилиа работы Оскара Нимейера, а можно просто заглянуть в лиссабонский «Ритц». Эллипсовидные лестницы с черными лаковыми перилами, шелковые обои, деревянные панно, мозаика, чеканка, мебель работы тех лет. Все это не только вызывает щемящую ностальгию по детству в пансионатах Сочи и Ялты — можно спорить об эстетической ценности такого рода декора, но так совершенно точно уже нигде не делают — и вряд ли когда-нибудь будут.

Исчезнувшая империя, ритм жизни, архитектура — в Португалии вы ежедневно прикасаетесь к чему-то, что исчезает у вас на глазах, растворяется, как фиолетовая дымка. На мысе Рока, самой западной точке Европы, скала возвышается над уровнем моря на полторы сотни метров, и, по выражению поэта Камоэнса, «земля заканчивается и начинается море». За этим сладким чувством расставания с безвозвратно ушедшим прош­лым и надо ехать в Португалию.

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.