Шелковое платье, Viva Vox.
«У меня все есть. И платья нарядные, красивые. И серьги к ним, и туфли, и бусы... Дома, в шкафу», — трогательно волнуется солистка Мариинского театра Олеся Новикова. Ее снимает VOGUE, и ей словно бы неловко за то, что лица танцовщиц вне света рампы и без грима кажутся совсем юными, даже наивными, волосы подоткнуты кое-как, лишь бы не мешать танцу. А облачены обычно в растрепанный шерстяной кокон, из которого свисают какие-то лямки. Обладатели совершенных тел и лепных лиц на сцене, танцовщики у себя дома — то есть в театре — выглядят как партизаны на отдыхе. Постороннему человеку трудно понять, что к вечеру, после репетиций, натруженному организму тошно даже от плотного прикосновения ткани, а разогретые мышцы нужно все время держать, как в термосе, в ворохе теплых просторных свитеров, кардиганов, штанов, балахонов, гетр, шарфов...
«Вот и они меня за это ругают», — вздыхает Олеся. Они — это мама и муж, солист Михайловского театра Леонид Сарафанов. Олеся рассказывает о своем маленьком сыне, о том, как восстанавливала форму после родов («спина не держится, мышцы опали, пресса нет как такового, ноги не поднимаются»), о том, что времени нет даже ходить по магазинам («одежду я покупаю в интернете» — благо на балетной фигуре все сидит идеально и без примерок), а когда оно есть, в отпуске, то можно сорваться в шопинг-запой («я в первый же день на Кипре просадила все деньги и потом весь отпуск жила на последние пятьсот евро»).
Хлопковое платье, Gucci.
Вот такая она, будущая миланская Раймонда — графиня, которая играет на лютне, скучает с девственно-почтительным рыцарем-женихом, видит жаркие эротические сны про то, как ее крадет сарацин, и танцует шесть вариаций, сложнее и изысканнее которых нет во всем классическом балете.
«Олеся, на мой вкус, самая гениальная из всех исполнительниц вариаций в балетах Петипа, — говорит Анна Галайда, ведущий эксперт «Золотой маски». — А вот мои попытки оценить Олесю в главных партиях потерпели фиаско: она одинаково сияла своими флорентийскими глазами во всех ситуациях всех балетов. Правда, говорят, она прекрасная Джульетта. И ее Ундина мне понравилась — она была романтической героиней, а не инженю-крестьянкой». Газетные статьи демонстрируют более резкий диапазон мнений. «Раньше меня ругали больше, — с обаятельной простотой признается Олеся, — а потом то ли я получше стала, то ли ко мне уже попривыкли».
Эскиз декораций второго акта работы Константина Иванова
Олеся Новикова принадлежит к поколению «после Лопаткиной», а также после Дианы Вишневой и всей плеяды молодых мариинских прим, в ослепительном сиянии молодости которых было не разглядеть недостатков. Да и не хотелось: было ясно, что пишется история. Двадцатисемилетняя Олеся впервые получит этот шанс сейчас, в Милане.
Старинную «Раймонду», последний гениальный балет обрусевшего француза Мариуса Петипа, ставит в Милане русская команда — более того, команда родом из Мариинского театра. И еще того более — люди, после ухода которых Мариинский балет превратился в унылый окоченелый памятник самому себе времен середины 1990-х — начала 2000-х, блестящего и бурного. Махар Вазиев был тогда главным менеджером балета, Павел Гершензон — аналитиком, а Сергей Вихарев привел новый жанр — реконструкцию старинного русского балета конца XIX века. Собственно, и до Вихарева были люди, которые уверяли, что их работы — реконструкция. Но только у Вихарева слова не разошлись с делом. Он расшифровал хранящиеся в Гарварде подлинные записи хореографии Петипа, сделанные при жизни автора, мастерские Мариинки уселись кроить костюмы столетней давности фасонов с удлиненными юбками и шитыми лифами, мастерить пышные парики, имитирующие укладку по моде времен королевы Виктории.
Эскизы костюмов придворных дам, созданные соавтором либретто балета Иваном Всеволожским
Первой показали «Спящую красавицу». Результат поразил всех, а чувства публики, критиков, артистов, балетоманов и просто театральных интриганов раскололись на любовь и ненависть — равнодушных быть не могло, как если бы поднялась Атлантида. Она сияла раскрашенным театральным гипсом с вкраплениями подлинных бриллиантов и оказалась уютной, как викторианская гостиная — плотно заставленная мебелью, фикусами, подушечками, розочками, рамочками, пуфиками, котиками — по которой классический танец осторожно, но твердо прокладывал себе дорогу. Нашлись, правда, девственные души, которые принялись судить, много ли в викторианском стиле вкуса или его нет совсем. И это было бы смешно, если бы не оказалось так опасно.
Второй проект Вихарева, Вазиева и Гершензона — реконструкция «Баядерки» — прорывался на сцену Мариинки, как корабль, затертый льдами: теряя по пути детали оснастки и без уверенности в том, что будет завтра.
Эскиз декораций первого акта работы Петра Ламбина
Теперь балеты-реконструкции почти не застать на афише Мариинского театра (впрочем, она вообще оскудела). А эти трое оказались в Милане: Вазиев руководит балетной труппой, Вихарев приглашен на постановку. И по тому, как реагирует Павел Гершензон на невинное светское замечание, что «вся Москва едет к вам и предвкушает», понимаешь, какой кровью дались ему те премьеры в Мариинке. Он сжимается, как улитка: «Хорошо там, где нас нет», мол, сидели б вы все лучше дома. Видимо, жизнь в чужой труппе тоже не синекура.
«Я очень благодарна Вазиеву — он в меня поверил», — говорит Олеся. И это не просто слова: миланский профсоюз артистов — то еще осиное гнездо, в которое Вазиев влез голыми руками, чтобы отдать премьеру солистке-иностранке. Она пока репетирует партию Раймонды с Вихаревым в Петербурге. Что тоже само по себе необычно: над женской партией с балериной работает репетитор-мужчина. Но надо знать Вихарева — его беспримерную среди балетных артистов эрудицию, его утонченную наблюдательность, его сарказм, точный, как последний штрих на портрете. Нет сомнений — о Раймонде, ее метаниях между мужчинами, о женщинах вообще Олеся узнает от своего репетитора больше, чем от всех сиятельных балетных дам вместе взятых. Сама она, человек правильный и ясный, не то чтобы ничего такого не знает — а как бы не приемлет. «Главная задача женщины — быть матерью», — говорит Новикова. Все остальное — и то, что ее ждет успех европейского, а то и мирового уровня, и то, что она имеет все шансы стать лицом нового поколения в балете, — уже само собой разумеется.
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.