Шелковый жилет, Charvet; шляпа, Une Cerise sur le Gâteau; керамические часы D-Star Automatic, True и True Thinline на каучуковом ремешке,
часы Sintra White Jubilé из белой керамики с бриллиантами, все Rado.
Ингрид Бергман, сыгравшая главную героиню «Касабланки», завершила свои мемуары, опубликованные в 1980 году, словами: «В конце концов, для представления, особенно на Рождество, может понадобиться старая ведьма, и под финал своей жизни я готова и к этому». Однако для поклонников Ренаты Литвиновой с роли ведьмы, вселяющейся в тело старшей пионервожатой и терроризирующей детский лагерь в рождественской киносказке «Волшебный кубок Роррима Бо», наоборот, все только начинается.
После сверхзанятости середины нулевых, когда Литвинова была практически повсюду, наступили четыре года затишья. Если она и появлялась на экране, то в ролях-виньетках — в фильмах «Сердца бумеранг», «Generation П». Даже у своей кинематографической крестной Киры Муратовой на барочном небосклоне святочной «Мелодии для шарманки» она блеснула в сатирическом образе современной ветреной феи, жены богача, и через десять минут упорхнула. Казалось, самореализовавшись как сценарист, режиссер, актриса, телеведущая, мать, наконец, она избрала путь характерной, всегда узнаваемой, но от этого не менее долгожданной актрисы эпизодов а-ля Рина Зеленая. Но если верно, что жизнь развивается по спирали, сегодня мы стоим на низком старте у начала нового тугого витка под названием «Рената в действии».
«Чтобы что-то сделать, нужно сохранять энергию, а быть везде — это распыление, это все равно что нигде. Я ушла отовсюду, потому что хотела аккумулировать себя для своего фильма. И вот, прошло почти два года — и я его сняла, смонтировала и отпускаю от себя».
Комбинезон из вискозы, расшитый стразами, Balmain; колье, Lanvin; часы True Thinline из керамики на каучуковом ремешке, Rado.
Речь идет о фильме «Последняя сказка Риты», где Литвинова осуществила свою давнюю затею — сыграть с другой такой же многими любимой, популярной, но при этом ускользающей из всех «общественно-капитальных» (по выражению Ренаты) ловушек и капканов актрисой Татьяной Друбич.
Как и в режиссерском дебюте Литвиновой «Богиня: как я полюбила» (2004), в «Рите» перегородки между этим и потусторонним мирами дают течь. «Я опиралась на мой старый рассказ — мистическую новеллу про бессмертных существ. Они охотятся за красивыми душами, способными любить, — это для них наивысшее качество. Грустная история про молодую женщину, которая пришла в больницу умирать, переросла в современный миф о том, что среди нас ходят «смотрящие», которые притворяются людьми, но на самом деле они — некие боги смерти. Это моя любимая тема — что без смерти любовь не имела бы цены, и Смерть вовсе не страшный персонаж — хотя у нее есть коса и прочие атрибуты, — а одна из самых позитивных героинь (ее играю я)».
Если искать сходство с «Богиней», то это и музыка, и песни Земфиры, и титры художника Елены Китаевой, выписанные шрифтом заголовков старорусских текстов вроде «Слова о полку Игореве», правда, в отличие от худосочных титров «Богини» в «Рите» они стали жирнее и налились золотом. После выхода фильма они, уверен, станут «фирменными» для Ренаты, по которым будут опознаваться ее работы — как на протяжении четырех десятилетий используют один и тот же шрифт самые большие оригиналы американского шоу-бизнеса Вуди Аллен (в фильмах) и Барбра Стрейзанд (на обложках пластинок).
Но верность себе проявилась не только в сходствах, но и в различиях двух картин. В «Рите» много зимнего антуража: мороз покрывает узорами стекла, за которыми светится огонек для трех героинь, собравшихся выпить и поговорить в вечернюю пургу. Именно так, сквозь замерзшие окна, в стиле зимней сказки Рената изначально хотела снимать и «Богиню». Однако продиктованный продюсерской сметой и занятыми в «Богине» творческими единицами съемочный график скукожился до пары месяцев и выпал на лето с его зеленью, которая, по мнению Литвиновой, дает в кадре грязь. Пожалуй, фильму это на пользу не пошло.
«Риту» Рената снимала сколько хотела и тогда, когда авторское видение не вступало в противоречие с возможностями актрис, — она решила не связываться ни с кем, снимать только на собственные деньги («Я ж, заметьте, на них могла квартиру купить и все такое прочее, материальное»). Меняла операторов, если картинка не устраивала. На седьмой месяц неудовлетворительного монтажа «всякий раз пыталась ударить молодого монтажера вазой по голове, если удавалось его догнать». Гнула свою линию, делала свое кино. Чтобы процесс был насколько возможно мобильным, в качестве камеры она первой среди наших кинорежиссеров использовала фотоаппарат Mark II, позволяющий снимать видеоматериал высокого качества.
Комбинезон из шерсти и шифона, Salvatore Ferragamo; перчатки, Agnelle; подтяжки, Charvet; золотое колье, Maison Martin Margiela.
Рената не первый раз пионерит в технологиях: снятый на «цифру» фильм-концерт «Зеленый театр в Земфире» она выпустила на экраны в феврале 2008 года, когда на всю страну было всего двадцать цифровых кинозалов. Теперь их великое множество, а Рената, пробуя новые технические пути, сохраняет здоровый скепсис, размышляя о задержке выпуска «Волшебного кубка Роррима Бо», съемки которого в Таллине прошли еще два с половиной года назад. «Вы не поверите, я уже заканчиваю фильм, который начала делать на год позже, а его создатели все продолжают трудиться над сложнейшей 3D-графикой, и я боюсь, как бы не постарадали некомпьютерные персонажи типа моей колдуньи. Честно сказать, когда так много спецэффектов, которые быстро устаревают, стоит ли так насыщать ими фильмы с живыми людьми? Каждое произведение имеет свою энергию, и если очень долго над ним работаешь, теряешь свежесть восприятия и адекватность».
Насчет себя Рената опасается зря: впервые мы увидели ее на экране семнадцать лет назад, в фильме Муратовой «Увлеченья», а свежесть восприятия все та же. Это не могут не отметить репортеры, которым доводится общаться с Литвиновой лично, и принимаются изводить диву вопросами на предмет рецепта ее молодости. «Если б вы знали, как мне это надоело: «Рената, какими кремами вы пользуетесь? Как ухаживаете за кожей? Какие делаете упражнения?» Я с какого-то момента выбрала такую тактику: задумчиво гляжу, качаю головой, вздыхаю и говорю: «Вам это не поможет». Те, кто знает, что дело не во внешних каких-то делах, идут дальше: «Рената, какие книги вы читаете?» Я еще горше вздыхаю и повторяю: «Вам это не поможет». И опять качаю головой».
Ее письма из Одессы, со съемок в новом фильме Муратовой «Кинопробы. Одноклассники», приходят мне по ночам, в дождь. «Дорогой Леша, доброй ночи. Вот уже второй день работаю у Киры и довольно тяжело мне входить в роль артистки — я отвыкла сниматься у других. Кира решила создать некое актерское пособие по приемам и способам вживания в образ: одни и те же пробы (по сценарию — четыре сцены между мужчиной и женщиной) проходят несколько актерских пар. Среди них и непрофессионалы, и типажи, и любимцы, типа меня, и асы, как Олег Табаков. Сегодня я была в паре с Маковецким, а через день у меня закончится период с ним и начнется с другим, уже из Киева, с Линецким. И играть снова то же самое. Довольно занятный эксперимент, только жаль, что Кира больше не снимает про любовь. И еще она перешла на черно-белую цифру, смены стремительные, и вся сцена снимается одним планом с летающего крана. Когда я сейчас пишу о ней и вспоминаю ее голос из угла павильона и лицо, то понимаю, как люблю ее».
Шелковая блузка, Céline; шляпа, Borsalino.
Я прошу Ренату написать о ее первой экранной кокотке, которую ей предстоит сыграть у автора «Иллюзиониста», выдающегося голландского режиссера Йоса Стеллинга. «У меня роль куртизанки на излете, которая прибилась к хозяину. Все действие происходит в гостинице начала века — там встречаются, влюбляются и расстаются в фойе. Меня Стеллинг — а фильм, между прочим, будет называться «Девушка и смерть» — хочет «попортить» внешне: сделать шрам на лице и перекрасить волосы в черный цвет — иначе, говорит, она бы давно нашла себе мужа и не стала бы так зарабатывать на жизнь. Падшие женщины всегда взывают к жалости, как цветок в пыли, сорванный и обреченный, что по нему проедут все колеса на дороге. Короче, жертвы, которые ищут и находят своих злодеев. К моей роли мы со Стеллингом будем еще дописывать монологи, и если так, то она у меня будет действительно жертвой. Можно не цепляться за жизнь хотя бы на экране. Это так обаятельно».
Вэти осенние месяцы Рената не только фигурально, но и буквально роется в исподнем соблазнительниц былых эпох, готовя вместе с Китаевой бомбу для телеканала «Культура»: «Буду делать исторические передачи о моде. Например, «Красота скрытого»: цикл программ о нижнем платье, со времен еще до Французской революции — я могу показать зрителям сорочку Марии Антуанетты, которую откопала в хранилище музея в Париже, — до наших дней. А для себя лично я открыла старинный рецепт омоложения — кожа не стареет, если вы будете носить шелковое белье и спать на шелке. И еще я купила себе корсет — он так хорошо держит спину на съемках и «дисциплинирует» живот — очень полезное изобретение, которое наши дамы из лености забросили».
А потом наступает суббота, и Рената возвращается в Москву, к своему фильму, которому предстоит сведение звука, и к своим любимым, и к роли в спектакле по пьесе Маргерит Дюрас «Шага», который она играет во МХТ и для которого выдуманный Дюрас птичий язык героини режиссер-француженка Мари-Луиз Бишофберже доверила ей переписать на свой лад. Сегодня везде и всюду, даже во французской пьесе, она говорит только своим языком, от себя и за себя. И дождя как не бывало, и солнце и небо — как вымытые. В ее словах больше нет меланхолии, она сплетничает, ерничает, смеется: «Если есть в городе хоть один безумец — город не пропадет. Вот что я получила от своего фильма — стала настолько безумной, насколько мне необходимо, то есть абсолютно. Хотя нас, безумцев, пора в Красную книгу заносить».
Зная и слушая воистину существо из Красной книги — счастливую цельную женщину города Москвы наших дней, — грешно не спросить ее, как решила она для себя (а ведь решила) главный проклятый вопрос о смысле жизни. И она отвечает: «Мне хорошо от знания того, что я люблю и любима. В моей жизни эти поиски когда-то очень затянулись. Смею утверждать, что это и есть мой философский смысл жизни — без любви человек как без присмотра. Вот я всегда знаю свою сверхзадачу: я — ради любимого человека. Все».
Фото: Ali Mahdavi. Стиль: Darcy Backlar. Прически: Marc Orsatelli/Aurelien. Макияж: Caroline Saulnier/Ann Ramirez. Маникюр: An Thuy/Airport. Ассистент фотографа: Guillaume dos Santos. Ассистент стилиста: Gabriel Fedeles. Продюсеры: Юлия Мелконова, Елена Серова.
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.