Бриджет Холл и Анджела Линдвалл, VOGUE, 1999; Линда Евангелиста, 1986.
На показе Trussardi весна/лето 2012 после первых же выходов моделей публику охватило чувство, что на их глазах происходит что-то важное. Объемные жакеты мужского кроя, свободные комбинезоны, брюки-бананы — одним критикам эти наряды на- помнили о героинях Гленн Клоуз в «Роковом влечении», другим — о сериале «Спрут» с Микеле Плачидо и комедии «Укрощение строптивого» с Челентано и Орнеллой Мути. Одежда отсылала к восьмидесятым — эпохе, когда марка была в самом зените славы. Тогда, в эпоху китча, сдержанный стиль Trussardi — графичные линии, минималистичный крой, однотонные материалы — стал необходимой антитезой животным принтам и буйству красок главного итальянца в моде тех лет Джанни Версаче. Италия в интерпретации Trussardi была аристократичной преемницей эллинского наследия, а не простой и жизнерадостной дочерью итальянского Юга — Сицилии или Неаполя.
Подиум для юбилейного показа был смонтирован в стенах шестисотлетнего замка Сфорцеско — одной из главных достопримечательностей Милана, гости были в вечерних туалетах, а шампанское подавали с порога — не только наряды, но и все остальные детали показа должны были демонстрировать, что к столетнему юбилею модный Дом подошел в приподнятом настроении и с серьезными планами.
