Буке для одних — та самая девушка Бонда, Роджера Мура, из «Только для твоих глаз»: неулыбчивая полуфранцуженка-полугречанка, с волосами до талии, прямым пробором и бесконечными ногами. Для других — последняя муза великого киносюрреалиста Луиса Бюнюэля, сыгравшая в его лебединой песне, оскароносном «Этом смутном объекте желания». Для третьих — многолетнее лицо Chanel № 5, актриса эпизода в последней серии «Секса в большом городе» и бывшая спутница жизни Жерара Депардье.
В Москву пятидесятичетырехлетняя Буке приехала представлять свой новый фильм, драму «Неоконченный роман». В прокат он выходит 16 февраля, а в декабре открывал фестиваль «Французское кино сегодня». Говорю Кароль, что если судить по ней, то французское кино сегодня такое же, как сорок лет назад — лично она со времен «Смутного объекта», кажется, не изменилась ни на морщинку. В ответ актриса только смеется: «Я долго училась женственности — этот язык всегда был для меня иностранным. У меня не было примера — мать ведь оставила семью, и отец воспитывал меня один».
Кароль всегда была немного в тени более известных актрис своей страны и поколения. Не играла провокативных ролей, как Изабель Юппер, не была любимицей голливудских студий и киноакадемий, как Жюльетт Бинош, не брала порочной чувственностью, как Эмманюэль Беар. На олимпе французского кино она — Снежная королева: делит этот трон с Катрин Денев, тоже, кстати, в молодости сыгравшей у Бюнюэля. Только Буке человечнее: скромное обаяние самых буржуазных ее героинь всегда именно скромно и обаятельно. В «Неоконченном романе» венецианская риелторша влюбляется в пожилого беллетриста: «О! Этот фильм — момент блаженства в моей жизни. Режиссер Андре Тешине показал, что, несмотря на все перипетии и несчастья, любовь возможна».
«Только для твоих глаз», 1981; «Неоконченный роман», 2011
О французском шарме
Почему я до сих пор не выгляжу как старуха, не знаю. Может быть, потому, что люблю выпить и поесть. Считайте это моим рецептом молодости. Лет двадцать назад подруги пилили меня за то, что я не крашусь и совершенно за собой не слежу. Поэтому я стала делать макияж, когда шла к ним в гости. А теперь я уже в таком возрасте, когда надо регулярно пользоваться косметикой. Приходится следовать условностям, хотя больше всего в жизни мне претит искусственность. Точно так же я не знаю, что такое «французский шарм» или «парижский шик». Мне кажется, они не имеют ничего общего с манерой одеваться, чувством стиля. Куда уж больше своим «шармом» мы обязаны нашей культуре, образу жизни и кухне, конечно. Лично я не чувствую себя настоящей француженкой. Хотя каждый раз, когда я бываю за границей, люди, едва увидев меня, говорят: «А вы ведь француженка, да?» Даже в Италии, стране, которую я люблю больше других. Я вообще думаю, что могла бы быть итальянкой. Но все равно — итальянцы сразу узнают во мне француженку.
О моде
Мне интересно наблюдать за показами, разглядывать фотосессии в журналах и витрины бутиков, но сам шопинг я терпеть не могу. За продуктами ходить люблю, а за одеждой — нет. Всю жизнь близкие ставят мне в укор, что я на фотографиях и в кино наряднее, чем в жизни. Я бы, пожалуй, и лицом Chanel не стала, если бы не Жак Эллё, многолетний арт-директор и автор рекламных кампаний марки. Мы дружили, и я не смогла отказать.
О роли музы
Бюнюэль устроил своеобразные пробы для «Этого смутного объекта желания». У меня таких больше не было. На главную женскую роль он пригласил меня и испанку Анхелу Молину. Ей было девятнадцать, мне семнадцать — старлетки в борьбе за роль у мэтра. По идее мы должны были завидовать друг другу черной завистью и грызть глотки, но мы тут же подружились: наша неискушенность помогла сблизиться. И вот мы сидим в баре, уже после проб, выпиваем, болтаем. Подходит Бюнюэль и, глядя на нас, молча улыбается. Я тогда подумала: «Вот уж повезло работать с самым извращенным человеком на земле! Стоит, улыбается, а ведь знает, что одной сейчас откажет. Погубит карьеру. Настоящий садист!» Тут Бюнюэль и говорит: «Ты будешь играть. И ты тоже». Так мы и сыграли вдвоем одну роль. Если кто и изменил мою жизнь, так это он.
«Этот смутный объект желания», 1977
О бондиане
Роль девушки агента 007 ничего не добавила к моей карьере, но ничего и не отняла. «Только для твоих глаз» — лишь один из пяти десятков фильмов, в которых я сыграла. Я не секс-символ, как, например, Брижит Бардо, никогда не хотела им быть и не стремилась раскрыться в кино в манере Бардо или Монро. Как только закончилась работа над «Бондом», я сразу отправилась сниматься к Вернеру Шрётеру, в «Дне идиотов» (в фэнтези-драме культового немецкого режиссера авторского кино Буке — пациентка психиатрической клиники, склонная к нудизму. — Прим. VOGUE). Это важно: чем быстрее актриса переходит от одной роли к другой, тем лучше — режиссеры не успевают поместить ее в соответствующую ячейку амплуа. Так вот, приехали мы с «Днем идиотов» на Каннский кинофестиваль: фильм был номинирован на «Золотую пальмовую ветвь». И что я увидела? В холле отеля «Карлтон» висит афиша «Только для твоих глаз». Чтобы вы понимали: там я в бикини-танга сфотографирована сзади, во всю афишу, ноги на ширине плеч, а под ними, ну вроде как в арке, Роджер Мур в смокинге стреляет из пистолета. В общем, на фоне своих ног я представляла сложное кино. Но это и есть самое увлекательное в моей профессии: эффект неожиданности.
О Голливуде
После того как «Этот смутный объект желания» получил «Оскара», я какое-то время жила в Нью-Йорке, у меня была возможность остаться в Америке. Но я быстро поняла, что мой главный козырь — родной язык. Для меня французский звучит как музыка. Он и есть музыка, играю я в старинной пьесе Расина или в кино у Бертрана Блие. Вот, кстати, еще один «мой» режиссер (у автора культовых для семидесятых «Вальсирующих» актриса сыграла дважды. — Прим. VOGUE); под его управлением я «звучу» особенно хорошо.
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.