Фотоохота

Художница Синди Шерман фотографирует только себя, но на ее снимках в нью-йоркском MoMA Игорь Гребельников разглядел всех нас
Синди Шерман автопортреты фотографа на выставке в ньюйоркском MoMA | VOGUE

Фото «Без названия № 425», 2004.

В лобби отеля кого-то поджидает нарядная девушка. Она же в коктейльном платье распласталась на гостиничной кровати. Ловит машину на безлюдной трассе. А еще — куда-то спешит на фоне небоскребов, моет посуду, вертится перед зеркалом... Лицо повсюду сосредо­точенно и напряжено: кажется, что-то должно вот-вот случиться или только что случилось.

Фото «Без названия № 119», 1983.

Этих, казалось бы, банальных черно-белых снимков, напомина­ющих кадры из американских и европейских фильмов пятидесятых годов, ровно шестьдесят девять. Этой серией фотографий «Без названия. Кадры из фильмов», начатой в 1977 году, двадцатитрехлетняя американка Синди Шерман впервые показала себя публике в качестве художницы.

Фото «Без названия № 463», 2007–2008.

Такого количества автопортретов Шерман, как на открывшейся 26 февраля в нью-йоркском МоМA выставке, не встретишь больше ни в одном музейном собрании. Несколько лет назад MoMA приобрел серию «Кадры из фильмов», и это была удача, потому что сегодня Шерман — одна из самых дорогих художниц. Недавно на аукционе Phillips de Pury один ее снимок ушел с молотка почти за четыре миллиона долларов, став самым дорогим в истории фотографии: на нем — разочарованная в любви молодая домохозяйка, горю­ющая прямо на кухонном полу.

Кадр из фильма «Без названия № 6», 1977.

Все творчество Шерман — сплошной автопортрет, которому не уста­ешь удивляться. Он не столько о ней, сколько о нас, о нашей способности обманываться, глядя на себя, о природе фотографии, которая смакует эту ложь. От черно-белых стилизаций в духе кино­ме­ло­драм она перешла к фото в цвете и предстала в роли персонажей полотен классических мас­теров: есть даже «Юноша с фруктами» Караваджо.

Кадр из фильма «Без названия № 21», 1978.

Шерман интересует неизбежность наших перевоплощений перед камерой. Бываем ли мы вообще настоящи­ми на фотографиях? Или постоянно кому-то подражаем? Одеваясь, делая лицо, позируя, мы становимся похожими на героев кино, живописи, рекламы, модных съемок. Получается, что именно это сходство объектив фиксирует в первую очередь, а уже потом нас самих — наивных, заслуживающих сочувст­вия, как та девушка, льющая слезы на полу кухни. Синди Шерман сделала это открытие, разглядывая свои детские фотографии и обводя себя на них маркером. «Это очень по­знавательно», — уверяет художница. С ней трудно не согласиться – может быть, именно на детских снимках мы пока еще не обманы­ваем себя.

Фото «Без названия № 216», 1989.

Перешагнув через открытие фальши фотографических порт­ретов, Шерман не остановилась, а, наоборот, сделала это главной темой своего творчества и с годами ее радикализировала. Художница начала исследовать роли и маски, которые мы примеряем на себя. Появилась серия ярких автопортретов, на которых она — клоун: сложный грим, фальшивая улыбка. Но Шерман призывает разглядеть за этими обез­личенными персонажами человека: единственная ненакрашенная часть лица на снимках — уставшие, слегка покрасневшие глаза. На последней Венецианской биеннале ее работы занимали отдельную комнату: обои с пасторальными видами за спиной художницы без макияжа, но облаченной в очень странные костюмы — то ли святой, то ли воительницы.

Тема перевоплощения — плоть от плоти фэшн-индустрии, именно поэтому Шерман снялась в реклам­ной кампании Marc Jacobs 2005 года, для которой впервые доверилась другому фотографу кроме себя самой — Юргену Теллеру. В 2007 году французский VOGUE опуб­ликовал ее фотосессию в качестве модели Balenciaga. А прошлой осенью Шерман стала лицом косметики M.A.C. Неплохие результаты для пятиде­сятивосьмилетней художницы. И эти ее фотографии теперь тоже искусство.

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.

Фото: CIndy Sherman