Я жду Маноло Бланика в люксе «Ритца», на столе, на комоде и в открытом шкафу стоят рядами его разноцветные лодочки. Во всех принимающих странах у дизайнера одно требование: чем больше пар обуви Manolo Blahnik будет вокруг, тем лучше. И не то чтобы каприз — просто ему так комфортнее. Наконец, входит сам Бланик: светло-серый костюм, красная бабочка, круглые очки в роговой оправе — настоящий испанский гранд. Или командор Британской империи — пять лет назад этот титул ему пожаловала Елизавета II. Маноло протягивает руку для знакомства. Обходительности его научили родители: папа, владелец банановой плантации на Канарских островах, и мама, блестящая дама света, удалившаяся за мужем в Санта-Круз-де-ла-Пальма, чтобы воспитывать Мануэля (Маноло — имя уменьшительное) и его сестру Эванджелину. «А где же ваши Manolo? — улыбается Бланик. — Хотите, я распишусь?» Он любит давать автографы. В свои семьдесят («На самом деле я чувствую себя на девятнадцать!») он не собирается на пенсию, но ему есть что рассказать.
О детстве
Сейчас воспоминания о нашей жизни на Канарах кажутся мне раем. Мы были оторваны от мира, но папа всегда слушал радио, а мама выписывала модные журналы и несколько раз в год выезжала в Париж за покупками. В 1945-м, когда нигде ничего не было, она пригласила одного из местных мастеров, чтобы он научил ее делать эспадрильи. Так что интерес к обуви у меня если не через гены, то точно через пальцы — мама разрешала подержать в руках ее творения. А папа у нас был строгий: каждый раз перед ужином проверял, в порядке ли у нас с сестрой ногти, причесаны ли волосы. Наверное, оттуда мое щепетильное отношение к внешнему виду. А еще моя дружба с сестрой. Мы до сих пор близки: Эванджелина и ее дочь Кристина (дизайнер, которая оформляет все флагманские бутики марки; кружевные стены бутика в ГУМе — ее рук дело) — мои первые помощники, так что можно сказать, что Manolo Blahnik — семейный бизнес.
О Диане Вриланд
Именно она, тогда главный редактор американского VOGUE, посоветовала мне заниматься обувью. Помню, мой друг фотограф уехал на съемку в Нью-Йорк, а я полетел ассистентом, и вот мы заночевали в студии Энди Уорхола, и кто-то из фотографов говорит: «Давай я познакомлю тебя с Вриланд». Я собрал все эскизы, огромное портфолио с кино- и театральными костюмами (я тогда мечтал о театре) и до смерти напуганный явился в VOGUE. А она и говорит: «Молодой человек, ваша сила в экстравагантности, занимайтесь аксессуарами. Только аксессуарами!» Ну а нынешнему главному редактору Анне Винтур я обязан термином «маноло» — это она придумала: мои «маноло», носить «маноло».
О фанатах
Как только вышла первая часть фильма «Секс в большом городе» и там появились голубые атласные туфли, которые мистер Биг дарит Кэрри после помолвки, женщины толпой повалили в бутик. Я говорю: «Ну зачем вам эти голубые туфли? Возьмите розовые, бежевые». «Нет, — отвечают, — только такие, как у Сары Джессики». Но это еще ладно, а вот тут недавно на какой-то из презентаций подходит ко мне дама, говорит: «Распишитесь мне на ноге, пожалуйста, только ровно». Я расписался, а через пару часов она снова заглянула в бутик похвастаться татуировкой.
О России
Русские конструктивисты — вот где я черпаю вдохновение, а еще, конечно, Дягилев и его балеты. Я начинаю работу над специальной коллекцией — она появится к стодвадцатилетию ГУМа и будет продаваться только там в нашем бутике. Думаю о золоте и цвете слоновой кости. Для меня это сочетание олицетворяет Россию, ее имперский стиль, ее роскошь. Ну а детали: представьте себе много вышивки, завитков, шелка. Но это пока только идеи — коллекция должна стать сюрпризом.
О музах
Когда я учился в Лондоне в университете, то постоянно сбегал с занятий в кино — был там такой кинотеатр на Лестерской площади. Наверное, так и родилось мое трепетное отношение к звездам прошлого. Я восхищаюсь Одри Хепберн, Марчелло Мастроянни, Джейн Биркин. Мне грустно оттого, что я не встречу уже таких женщин, как Грейс Келли или Франсуаза Арди — они были талантливы, интересны как личности и обладали исключительным вкусом. В наше время такие есть, но их мало. Я назвал бы Уму Турман, мне нравится, как она себя подает, всегда сдержанна и элегантна. С другой стороны, не так уж плохо, что стиль становится анонимным: меня часто вдохновляют девушки на лондонских улицах.
О молодежи
Мне нравится, что делает Николас Кирквуд — его модели такие британские, но в то же время немного сумасшедшие, у его туфель ярко выраженный характер, динамика, экспрессия. Есть еще такой молодой француз Бенуа Мелеар — у него свой бренд — он тоже очень талантливый. Шарлотта Делалл, у которой марка Charlotte Olympia, нашла свой стиль и «голос», этакий эпатаж на грани китча. А вообще, знаете: не хотел бы я сегодня быть молодым. Не смог бы разрываться между требованиями инвесторов и собственным видением. Я сам себе хозяин.
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.
Фото: Jonathan Becker; Michael Roberts; архив VOGUE