«Я не дизайнер, а мечтатель», — говорит про себя Ульяна Сергеенко. Если так, то в этом июле мечты московской чудачки, коллекционера кутюра и супруги председателя правления Росгосстраха Данила Хачатурова исполнились. В парижском театре Мариньи на Елисейских Полях она представила свою первую коллекцию Haute Couture. И стала единственной из русских дизайнеров, кто сегодня участвует в Неделе Высокой моды.
Дефиле Ulyana Sergeenko вошло в расписание между Chanel и Armani Privé авансом: Сергеенко собирается подать заявку на членство в Синдикате Высокой моды. Чтобы его получить, необходимо внести шестизначный денежный взнос и иметь рекомендации уже входящих в синдикат Домов. Пока за то, что Ульяна достойна показываться бок о бок с грандами, поручилась взявшаяся представлять ее на Западе Карла Отто, ветеран европейского фэшн-пиара, помогавшая встать на ноги еще Жан-Полю Готье и Миучче Праде.
Но никто не мог поручиться за успех. А он случился, причем оглушительный. Креативный директор японского VOGUE Анна Делло Руссо после показа Сергеенко бросилась за кулисы с криками «Bellissima!». Хладнокровная Сьюзи Менкес в своей рецензии в International Herald Tribune сделала комплимент: «Обратившись к фольклору своей страны и военной теме, госпожа Сергеенко создала привлекательные вещи на каждый день».
— Мне на электронную почту написали Грейс Коддингтон, Томми Тон, — глаза Ульяны светятся счастьем. — А я ретроград, с компьютером не дружу, все пишу от руки. И когда уже через какое-то время после показа открыла свою почту, увидела все эти поздравления, то разрыдалась.
Сейчас мы с Ульяной рассматриваем вещи, наделавшие столько шума, в ее московской мастерской. Шелковые платья в пол а-ля Анна Каренина: юбка годе, рукава-фонарики и баска, по кружеву которой вручную пришит мельчайший стеклярус. Стеганая парка выглядит будто съемная подкладка зимнего пальто, но прострочка сделана вручную, а сама куртка — из кашемира, подкладка рукавов — из органзы: Сергеенко принципиально не использует синтетические ткани.
Корсетное боди, похожее на купальники Мэрилин Монро и Бетти Пейдж, украшено разноцветными рельефными розами из плетеной шерстяной нити: бабушка Ульяны вышивала цветы в такой, собственной, технике на воротничках внучки-школьницы. Те же розы, только в бежево-шоколадной гамме — на сером пальто с пышным подолом, надетом на отдельно стоящий манекен: это особенная гордость Сергеенко.
— Отойдите подальше, — говорит Ульяна. — Видите, какой эффект? Кажется, будто пальто сделано из каракульчи: розы создают фактурный рисунок. А вот изнанка, — Ульяна раскрывает полы пальто. — Видите швы? Все закрыты и сделаны вручную. Мы никогда не используем оверлоков. Изнутри наши вещи выглядят даже интереснее и богаче, чем снаружи. На то, чтобы сшить это пальто, например, ушло шестьдесят дней.
По линии талии на изнанке пальто имеется утягивающий пояс, а к полам на уровне бедер с десяток слоев органзы пришиты прямо друг на друга — для объема.
— Шерсть, из которой сшиты пальто в этой коллекции, — плотная, суконная. А благодаря таким вот хитростям они не теряют силуэта нью-лук, он мой самый любимый — думаю, ничего женственнее не придумано. Но он требует от девушки хорошей осанки.
Внимание к деталям налицо, но это лишь полдела. Коллекция Сергеенко попала в тональность сезона: гимн сильной женщине. Зная ее собственные вкусы в моде (сейчас на ней — макси-платье из кружева телесного цвета, под ним — простое черное боди, или «исподнее», как Ульяна предпочитает его называть) и прошлые коллекции prêt-à-porter (первая была посвящена советским пятидесятым, следующая — Брижит Бардо), от нее можно было ожидать цветочных принтов, гороха, осиных талий, прозрачных юбок с облегающими джемперами. А тут вдруг стиль милитари!
— Тренд ни при чем, так вышло, — объясняет Ульяна. — Помните старый советский мультик «Машенькин концерт»? Там девочка пытается сделать так, чтобы ее грустная кукла улыбнулась, и вместе с другими игрушками устраивает для нее представление, а потом просыпается и понимает, что все это было во сне. Я этот мультфильм в детстве обожала. И как-то раз вспомнила про него и прямо-таки вбежала в наш офис с криками: «Я хочу, чтобы это были игрушки! Но чтобы они устраивали не концерт, а вылезли из своей коробки и пошли на войну!» А что куклы могли бы тогда надеть? Да то же, что обычные вояки: шинели цвета хаки, погоны, галифе, сапоги, медали... Но они ведь куклы, и потому вещи — изящные, трогательные. Так мы и сделали. И моделей для показа мы специально выбирали с кукольными лицами.
Путь на свой Эверест — а в моде выше Haute Couture не заберешься — Сергеенко проделала стремительно и по лекалу Виктории Бекхэм — сначала стать it girl, прославиться в блогах и журналах нарядами, обрасти поклонниками — а потом реализовать свой взгляд на моду в собственной коллекции. Три года назад уроженка казахского Усть-Каменогорска, дипломированный филолог из Ленинграда и рублевская фотографесса очаровала западных фотографов стрит-стайла своим ретрообликом. Алые губы, бледное лицо, густо накрашенные ресницы, талия Людмилы Гурченко в «Карнавальной ночи». Пышные юбки в мягкую складку, бюстгальтеры с треугольными чашечками, будто из гардероба героинь Хичкока, непременно лодочки на шпильках. Часть вещей действительно была винтажем, но свои самые хитовые образы вроде медсестры в халате и маске или летчицы в кожаном шлеме Сергеенко составляла из Haute Couture Готье и Гальяно — когда купленного сразу с подиумов, когда сшитого специально для нее.
В 2011 году Сергеенко сама выпустила одежду, которую стали носить и прославлять ее подруги — Мирослава Дума, Елена Перминова, Ксения Собчак. И вот уже в апреле нынешнего года американский VOGUE опубликовал статью о нашествии в моду русских it girls и подписал снимок Ульяны «дизайнер», без всяких там «...и светская львица». А Vanity Fair, составляя свой сентябрьский рейтинг самых стильных людей мира, включил в него Сергеенко, теперь уже единственную из русских, — в раздел «Профессионалы», где Ульяна соседствует, например, со Стеллой Маккартни.
В России, услыхав про такое, конечно же, скептически улыбнулись. Диплома художественного института Сергеенко не имеет, — ну, а Том Форд, присылающий подарки, или Анна Делло Руссо с ее возгласами — да, на Западе так принято, тем более когда муж из списка Forbes.
Все так — да не совсем. В рабочем кабинете в глубине пошивочного цеха честно висят ее собственные эскизы вещей — уже из следующей кутюрной коллекции, которую Сергеенко покажет в Париже в январе. Пусть рисовал и не самый известный парижский иллюстратор моды XX века Рене Грюо, но идеи легко считываются. На одном — широкополая мягкая шляпа. Рядом — прообраз: кадр из «Унесенных ветром» с Вивьен Ли в похожей шляпе. Еще, как положено в дизайнерских бюро, — доска с источниками вдохновения: журнальные страницы со съемками Натальи Водяновой на пленэре, постановочные фото Ульяны в кутюре. В соседнем, «парадном» кабинете на стене — граффити: фломастером нарисован портрет шестилетней дочери Сергеенко Василисы. Василиса и сама хорошо рисует, и мама иногда использует ее идеи для эскизов.
А за реализацию замыслов у Сергеенко отвечают почти сорок мастериц, найденных по «сарафанному радио» по всей России:
— Это миф, что советский легпром сгубил наши портновские и швейные традиции. Достойные специалисты есть и сейчас, но их мало. Лучших моментально разбирают, но если кто-то от кого-то ушел — тут же идет слух. Мы много ездим по регионам, каким — секрет. И находим лучших. Вот, посмотрите, туфли, — Сергеенко берет с полки ботильоны на толстом каблуке из дерева, на котором вырезаны розы. — Сделано вручную, тончайшая работа. И колодка у нас стала удобной наконец. После показа люди за кулисами у нас прямо отнимали эти туфли. Забирали ношеные, чуть ли не с ног моделей снимали.
Cкептиков Сергеенко не замечает: ей не до того.
— Я хочу производить одежду в России, а не на Западе. К тому же у нашей марки нет амбиций стать фэшн-империей, штамповать вещи миллионами и зарабатывать миллиарды. Нам интереснее работать штучно. Накопилась усталость от этих бесконечных «маст-хэв сезона», «трендов», всем хочется оригинальности. Мы смотрели показатели других марок, перед тем как заняться кутюром самим. Так вот, у Valentino, например, за два последних сезона продажи Haute Couture выросли чуть ли не в четыре раза. У Chanel тоже. Возьмите моих кумиров Дольче и Габбану — они сначала закрыли свою вторую молодежную линию, а теперь представили кутюр. Их коллекция Высокой моды — о том, что они хорошо знают и любят. Подобную позицию я полностью разделяю. Нужна личная мода и личные истории.
Ульяна проводит примерки с клиентами сама, это едва ли не самая любимая часть ее работы.
— Я всегда переживаю, работая с живыми, конкретными людьми, а не с бумагой или манекенами. Вижу, что именно вот этой девушке вырез лодочка не идет, а мастера сделали, потому что платье изначально было таким, — и расстраиваюсь. Надо было ведь всего-то скосить чуть-чуть. Сразу берем и переделываем.
Не проще ли было раздать задания вековым парижским ателье с узкой специализацией, как делают Chanel и Dior? Может, тогда успех на Западе был бы еще громче?
— А нам не нужны бисерные цветы, как делают в Париже, не нужны их истории, — стоит на своем Сергеенко. — Наша история — это вот эти желуди, брусника, черника, — дизайнер указывает на украшенные ягодами из накрученных ниток погоны свитеров, такие же — на черной вуалетке. — Не гжель, а все равно чувствуется дух, корни. Как эти принты-перчики у Dolce & Gabbana. Я хочу, чтобы западная система моды приняла меня, русского дизайнера, такой, какая я есть.
Потому-то Сергеенко и не стала нанимать, готовя показ, ни стилистов, ни художников. Вика Газинская помогла сделать кастинг моделей. Бренд-менеджер марки Фрол Буримский сам искал место: «Чтобы передать эффект коробки с игрушками, нужно было огромное, ничем не поделенное пространство со сказочным духом — не просто подиум и голые стены. Театр Мариньи отлично подошел: он круглый, с опереточной атмосферой». Вечером накануне показа Фрол лично перекрашивал гигантский красный с золотом задник и подиум, которые символизировали кусок ковра, увиденный глазами маленьких кукол: французские маляры ошиблись с оттенком.
Показ подготовили за месяц: как только узнали о согласии синдиката пойти на риск. Когда силы почти закончились, предприятие спас муж Ульяны.
— Он взял недельный отпуск у себя на работе, вышел к нам в офис и занимался кризисным менеджментом. Модная марка, работа жены — вообще не его уровень проблем. Просто он видел, как мы за это болеем.
Уже на последнем этапе, в Париже, подключился постановщик шоу Александр де Бетак, который известен работой для Victoria’s Secret. C ним Ульяну познакомила Наталья Водянова. За день до показа Ульяны он оформил премьеру кутюрной коллекции Рафа Симонса для Dior — сделал стены из роз и орхидей, которые так понравились прессе. Де Бетак скоординировал все на месте, лично выставлял свет и помогал составить саундтрек.
И Париж был взят. А ведь она могла бы устроить кутюрный дебют на Бородинском поле или в Архангельском — как Дольче и Габбана на Сицилии.
— Или на Красной площади, — смеется Сергеенко. — Вот уж где бы модели смотрелись маленькими куколками. Но если серьезно — надо не просто хотеть, надо пытаться взлететь высоко. Это и называется «мечтать».
Стиль: Ekaterina Mukhina. Прически: Ramona Eschbach/Jed Root. Макияж: Morgane Martini/Juliet Baillie Artlist. Маникюр: Kamel/B Agency. Модель: Kate King/Elite Paris. Ассистенты фотографа: Gabriel Lahanque/Total Management, Frédéric Congiu, Nominoe Queinnec, Olivier Looren/Sylvie Nicora. Ассистент стилиста: Julia Brenard. Ассистент визажиста: Samuel Ruffin Hendrix. Продюсеры: Alexandre-Camille Removille/Total Management, Elena Serova.
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.
Фото: Catherine Servel