Одно из самых ожидаемых событий этого и без того богатого на новости сезона — возвращение Жиль Зандер в собственный Дом. К тому, что дизайнеров изгоняют из созданных ими же Домов, мы, к сожалению, уже привыкли, но вот обратная история, да еще после семилетнего перерыва, выглядела едва ли не утопией.
Впрочем, вся история этой марки подвержена неочевидной, но вполне профессиональной логике. Сегодня имя Жиль Зандер ассоциируется в первую очередь с девяностыми, эпохой минимализма и андрогинности, которые, собственно, и были главными козырями до того не слишком известного дизайнера из Германии. Но на самом деле свой бренд она создала намного раньше — в 1968 году. Просто тогда время ее еще не пришло. В 1975-м Жиль Зандер показала свою одежду в Париже и с треском провалилась. Она пришлась не ко времени оборок, цветов и прочих романтических затей той эпохи. А впереди еще были восьмидесятые со всей их агрессивностью, сексуальностью без границ и прочими излишествами. Но уже в 1985 году Зандер становится первым немецким дизайнером, который показал свои коллекции в Милане. Чуть рано для ее лаконичной, на грани аскетизма одежды? Конечно, но она не боится быть впереди. А ее идея, что тело, его формы и линии, гармония, данная ему природой, нуждается не в декоре, а в одежде, которая подчеркнет его совершенство, уже начинает будоражить сознание будущих фанатов минимализма. К началу девяностых, когда Жиль Зандер открывает бутик в Париже, она уже звезда!
«Девяностые были временем надежд и иллюзий, — говорит дизайнер. — Падение железного занавеса, интернет, первые ощутимые плоды глобализации. Казалось, будущее, то самое, о котором мы так долго мечтали, наступит с минуты на минуту. Я лично надеялась, что мода наконец оставит ностальгию по прошлому и повернется лицом к прекрасному будущему. Что люди захотят одеваться так, чтобы достойно это прекрасное будущее встретить».
Все, что происходит с Жиль Зандер потом, — словно срез истории моды рубежа веков. Абсолютный успех в девяностые, символом которых она становится, продажа существенной части акций Prada Group, разумеется, для того, чтобы марка могла развиваться быстрее и эффективнее, конфликт с генеральным директором Prada Патрицио Бертелли, увольнение Зандер из Jil Sander, недолгие безуспешные попытки новых хозяев сохранить лицо, свое и бренда, перепродажа, ее эпизодическое возвращение и, наконец, окончательный уход.
На пост креативного директора был назначен бельгиец Раф Симонс, дизайнер, не просто близкий Жиль Зандер по духу, но почти точно совпадающий с ней в траектории развития. Следующие семь лет марка жила и развивалась в полном соответствии с заветами своей основательницы. Никто ничего не декларировал, но было понятно, что вот именно так и могло бы быть при ней. Уникальность ситуации состояла не только в полном эстетическом единении, но и в том, что талант Рафа Симонса оказался равен дарованию Жиль Зандер, как бы высокопарно ни звучало подобное утверждение.
Поэтому шестидесятивосьмилетнюю Зандер ждали с некоторым трепетом. Боялись разочарования. Мало кому удавалось в таком возрасте сохранить «остроту зрения» в этой индустрии, а уж о возвращении и вовсе речи не шло никогда! Случилась, конечно, в истории одна сенсация подобного рода. И это была великая Шанель. Которой, кстати, в то время исполнилось семьдесят!
Но чудо произошло. Жиль Зандер вернулась, словно никуда и не уходила, а без перерыва все эти семь лет выпускала свои коллекции на эту самую площадку. Никакого отставания, никаких воспоминаний о прошлом, которые она всегда терпеть не могла.
Коллекция, словно вырезанная лазером из хрустящих, как бумага, тканей, медицински-точные сочетания белого с ярко-оранжевым, синим, бордовым. Платья и жакеты, скроенные так, что кажутся парящими в воздухе, словно тело и не держит их вовсе, кожаные пояса, которые расчерчивают силуэт пополам, а не примитивно подчеркивают талию. Девочки, похожие на медсестер будущего, строгих и прекрасных.
Так в чем же разница между модой того времени и сегодняшней?
— В девяностые у дизайнеров было больше свободы, — отвечает Зандер. — Мода находилась в поиске. Улица начала всерьез влиять на профессиональную моду, и в то же время мода стала глобальной рыночной силой. Образовались супербренды, и продавцы стали очень осторожно относиться к экспериментам любого рода. А мы, в свою очередь, научились понимать, что потребителя в его стремлении к новому надо принимать всерьез. Что ему уже недостаточно всепоглощающего рынка аксессуаров. Так что я чувствую, что тренд, заложенный в те годы, развивается сегодня. И мы снова в строю.
Верит ли Жиль, что сегодня еще есть возможность найти что-то новое в моде, создать то, чего еще не было? Ведь это именно она сказала как отрезала: мода сегодня не более чем набор цитат из прошлого, вариации на тему винтажа.
— Я верю в то, что есть ясность и простота, очарование уверенности в себе, которое мы видим у молодых и которое еще пока не превратилось в язык новой моды. А лаконичный крой, чистые линии и органичные пропорции дают людям энергию. Я все время думаю об одежде будущего, которая будет подчеркивать индивидуальность и освобождать.
Чистота форм — один из главных признаков дизайна Жиль Зандер. Где она каждый раз ищет новые формы и структуры? И ведь находит!
— Современные формы идут от самого тела. Я никогда не мыслю абстрактно, а начинаю коллекцию с тщательной разработки тканей, затем думаю над конструкциями, потом делаю примерку за примеркой, очень много примерок, и так — пока не нахожу правильную форму. Разумеется, подсознательно на меня влияют искусство и архитектура — все, что я вижу вокруг, за чем наблюдаю каждый день.
Она коллекционирует современное искусство, ее любимый художник — Фрэнсис Бэкон. Но она вписывает свой минимализм в куда более широкий контекст, в котором находится место и немецкому Ренессансу, и Баухаузу.
— История Германии сильно повлияла на нас и наши вкусы. Многие века Германия была раздроблена на мелкие государства, а это значило, что в ней не существовало центра с двором, вокруг которого концентрируется знать с ее несколько театральной культурой, тягой к показной роскоши. Так что народ одевался в соответствии с утилитарными представлениями. А потом была еще и Тридцатилетняя война, которая сделала жизнь суровой и аскетичной на многие века. Ну и наконец, протестантство, в котором все внешнее признается суетным и не важным. В общем, тем или иным образом все это и привело к появлению такого направления, как Баухауз. Ну и немаловажно, что Германия была не слишком богатой страной, в которой были развиты ремесла и ремесленники создавали предметы для долгой жизни, это привело к естественной простоте форм и вниманию к деталям.
Впрочем, немецким дизайнером Зандер себя не считает.
— Если и существовала в моде такая вещь, как национальный язык, то он давно уже переведен на глобальный. И все страны свободны в его использовании. Я ощущаю скорее глобальные влияния, особенно современного искусства. И язык дизайна, который я разрабатываю и который пытаюсь найти, отнюдь не региональный. Ровно наоборот, я уверена, что мода интернациональна по сути и должна освободиться от любых фольклорных влияний, так же как наши машины и компьютеры.
Напоследок я делаю ей комплимент: она создает одежду, в которой женщина никогда не выглядит странно, смешно, театрально. В чем секрет? Как ей удается это сложение концептуальности и практичности?
— Спасибо. На самом деле все просто. Я никогда не стремлюсь к абстракции. Я работаю с реальным телом и ищу решения в его формах и пропорциях. В этом моя главная концепция, и именно поэтому моя одежда абсолютно органична.
Стиль: Camilla Pole. Прически: Halley Brisker/Jed Root. Макияж: Mel Arter/CLM. Модель: Kinga Rajzak/Elite London. Ассистент стилиста: Esther Taylor. Продюсер: Elena Serova.
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.
Фото: Emma Tempest