— Ален, не поверишь, когда мы сейчас ехали мимо Кремля, я поймала себя на мысли, что именно так — древние здания, мощеные улицы — я и представляла себе Россию. Для полноты картины мне не хватило только людей в шубах и почему-то Михаила Барышникова.
— Здесь ты его точно не увидишь. Он наотрез отказывается возвращаться на родину и даже не дает интервью русской прессе. Мне потребовалось два месяца, чтобы уговорить его сделать для Vogue исключение.
— Как я хочу с ним познакомиться! Я же в детстве мечтала стать балериной... Его биография — моя любимая книга. А «Белые ночи» с ним я смотрела точно раза четыре.
— Виктория, вот смотрю на тебя, и глаз не могу оторвать. Ты только пролетела Лос-Анджелес, Лондон, Хельсинки–Москва! А как выглядишь!
— Ты мне льстишь! Я страшно устала. Да еще эта ужасная травма Дэвида. Он же порвал ахилл и из-за этого пропускает чемпионат мира. Когда это случилось, я все бросила и полетела к нему в Финляндию, чтобы поддержать его на операции.
— Будем надеяться, что следующий чемпионат он не пропустит. Знаешь, перед интервью я люблю собирать вопросы у редакции. О чем почти все мои сотрудники хотят спросить тебя?
— Знаю (улыбается)! Почему я не улыбаюсь, да?
— Точно! Это удивительно, потому что сейчас ты улыбаешься, и вообще я часто вижу на твоем лице улыбку. Но наши редакторы не нашли ни одной твоей веселой фотографии.
— Просто мне кажется, что вещи смотрятся лучше, когда ты серьезна. Но возможно, все дело в нервах. Я очень смущаюсь, когда сталкиваюсь с папарацци. Не поверишь, но я неуверенный в себе человек. А так как всю жизнь меня критиковали, я и стараюсь держаться проще, незаметнее и серьезнее.
— Тебя все еще заботит критика?
— Если я чувствую, что платье мне идет, а макияж и прическа в порядке, мне все равно, что скажут обо мне другие. Но стоит мне чуть-чуть засомневаться в себе, я становлюсь уязвима для критики и начинаю страшно на себя злиться, что не послушалась внутреннего голоса и опять выбрала не тот наряд.
— Твои помощники прячут от тебя неприятные публикации?
— Всего не спрячешь. В Британии почти вся пресса такая. Да и в Америке, в общем, тоже. Но дело просто в том, что я — очень скучный человек.
— Да ла-а-адно!
— Я же не хожу по ночным клубам и работаю даже в выходные. Но это не мешает людям придумывать обо мне небылицы. К счастью, я всегда была борцом. В школе меня дразнили, потому что я была непохожа на других. Я не была особенно умна или талантлива, но в отличие от одноклассников у меня была цель — я хотела стать балериной. Ничто в жизни не доставалось мне легко, поэтому я привыкла бороться и очень много работать.
— Вы с Дэвидом женаты...
— Почти одиннадцать лет. Сама удивляюсь, когда произношу эту цифру. Я же, до того как встретила Дэвида, не хотела ни выходить замуж, ни рожать детей. Меня интересовала только карьера. А потом я влюбилась в него, и вдруг все встало на свои места. Мы были совсем молодые и не задумывались о будущем, но нам так хорошо вместе, что я уверена, мы встречались в предыдущих жизнях.
— Наверное, это и называется «кармический брак».
— Да, а еще мы друг для друга — лучшие друзья. Мы никогда не давим друг на друга. Люди удивляются, как это я отпускаю Дэвида на другой конец земли играть в футбол, но я хочу, чтобы он занимался любимым делом. И Дэвид точно так же относится к моей работе. Наверное, секрет счастливого брака — взаимное уважение.
— У тебя на пальце дивной красоты кольцо. Подарок от Дэвида?
— Да. Мы тогда жили в Испании, и однажды Дэвид посадил меня в машину и повез в аэропорт. Я была в спортивном костюме и без макияжа, и по дороге я спрашиваю: «Может, мне хотя бы накраситься?» А Дэвид говорит: «Да не надо». Мы сели в самолет и полетели в Лондон. Незадолго до приземления Дэвид, который, как и я, был в спортивном костюме, отошел на пару минут и вернулся в невероятно стильном смокинге. Взял меня за руку и повел в комнату отдыха и показал приготовленные для меня платье, туфли, сумочку и косметичку. Я, ничего не понимая, переоделась. Мы приехали в наш лондонский дом, где нас ждали наши родители и священник, когда-то нас обвенчавший. Дэвид снова повел меня к алтарю, чтобы мы поклялись друг другу в вечной любви. Вот и вся история этого кольца.
— А детей вы воспитываете в строгости? Вы их наказываете?
— У нас есть стул для наказаний. Провинился — сядь и подумай о своем поведении. Мне никогда не приходилось поднимать на сыновей руку, всегда достаточно было просто поговорить. По-моему, они очень умные мальчики. И у них изысканные манеры. Они знают, что если женщина выходит из комнаты, надо открыть перед ней дверь, а если она встает из-за стола, тоже надо встать. Они ведут себя так, даже когда мы обедаем впятером и посторонних людей за столом нет. При всем при том я понимаю, что они дети, и не хочу ни в чем их ограничивать. Все они творческие натуры. Ромео, мой средний сын, например, обожает моду. Он каждый день надевает шляпу, рубашку и галстук. А когда у меня фотосессия, приходит и начинает давать мне советы, что надеть.
— На что похож ваш обычный день в Лос-Анджелесе?
— Я встаю вместе с детьми в шесть утра. Готовлю им на завтрак блинчики и омлет. Я невеликий повар, но очень стараюсь. Потом Дэвид отвозит детей в школу, а я иду в спортзал. Возвращаюсь около 9:30 и сажусь за работу. В 13:30 мы с Дэвидом обедаем, и я еду забирать детей.
— А по вечерам?
— Как правило, мы остаемся дома с детьми. Смотрим вместе кино, приглашаем гостей. К тому же мы очень строго относимся к тому, чтобы они делали уроки и вовремя ложились спать. Круз отправляется в постель в семь вечера, Ромео — в 7:30, Бруклин — в 9:00. Я убеждена, что детям нужен банальный распорядок.
— Переезжать из Лос-Анджелеса не собираетесь?
— Нам там очень нравится. Хорошая погода, дети в безопасности. А главное, Америка — это страна, где женщины и мужчины действительно равны, а у карьеры нет потолка, только небо. Так что, пожалуй, мы там еще поживем.
— Как ты выбираешь, что надо купить непременно, а без чего вполне можно обойтись?
— Я, конечно, шопоголик, но разумный. В магазине я никогда не теряю голову и всегда помню, сколько стоит та или иная вещь. Если покупаю что-то действительно дорогое, то должна быть в полной уверенности, что буду это носить. Про меня ходят слухи, будто мой дом забит роскошными шмотками, а недавно я даже купила сумочку за миллион фунтов. Миллион — это, конечно, преувеличение, но да, я иногда покупаю сумочки на аукционах. Но для меня это не просто красивый аксессуар, а память о человеке, которому раньше принадлежала эта вещь.
— Что ты делаешь с одеждой, которая тебе надоела или вышла из моды?
— Я убираю ее куда-нибудь подальше или отдаю на благотворительность. У меня есть мечта устроить большой благотворительный аукцион и распродать на нем хотя бы половину моего гардероба.
— Какую музыку ты слушаешь?
— Я обожаю американскую музыку 1940-х годов. А из современного мне нравится попса. Я же гей в женском теле, поэтому мне сам Бог велел любить, например, Lady Gaga. Тут сложная история. С одной стороны, ее песни совсем не то, что я хотела бы закачать себе в iPod и слушать целыми днями. С другой — меня восхищает сам феномен Lady Gaga. Поначалу мне не нравилась ни она сама, ни то, как она одевается. Сейчас она стала сотрудничать с дизайнерами и носить кутюр. Она понемногу находит свой образ, и это приятно, потому что она, безусловно, очень талантливая девушка.
— Ты сама не думаешь о том, чтобы вернуться на сцену?
— Нет! Я больше никогда не буду петь. Будем смотреть правде в глаза: я была не самой лучшей певицей, хотя во времена Spice Girls мне нравилось то, что я делаю. Но назвать музыку моей страстью нельзя. Вот мода — другое дело. Мне безумно интересно общаться с людьми, которые меня окружают, соревноваться с ними, прокладывать в этом лесу свою собственную, маленькую тропинку. У меня еще миллион идей, так что, я думаю, в мире моды я задержусь очень надолго.
Краткая справка
Имя: Виктория Каролина Бекхэм.
Личное: 36 лет. На столике возле кровати хранит розовый хрусталь как символ женственности и любви и черный турмалин. Веру в энергию камней Виктория переняла у своей подруги Наоми Кэмпбелл.
Достижения: В 2009 году состояние четы Бекхэм достигло 125 миллионов фунтов. From fashion zero to fashion hero — так Guardian назвала заметку о достижениях экс-перчинки в мире моды. Таблоиды тоже не оставляют Бекхэм без внимания: говорят, Виктория трижды делала операцию на груди. Причем последний раз решила бюст... уменьшить.
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.