Ранней осенью Лучию Сильвестри с трудом узнавал даже итальянский Google — миниатюрная блондинка с голубыми глазами всегда держалась в тени владельца компании Паоло Булгари и без лишнего шума занималась любимым делом: в Женеве, Коломбо, Джайпуре или Нью-Йорке находила самые лучшие самоцветы, а потом вместе с шефом делала из них единственные в своем роде украшения Haute Joaillerie. C сентября у нее новая должность — креативный директор, а значит, избегать публичности больше не получится. Сильвестри — первый посторонний человек в традиционно семейном бизнесе Bvlgari, которому доверили столь ответственную роль: теперь она отвечает за все ювелирные украшения марки и является ее полномочным представителем. Вечеринки и официальные торжества — отныне часть ее работы. Cъемка для русского VOGUE была первой в ее биографии: «Я бы совсем растерялась, если бы не увидела, что стилисты приготовили мне синее платье моей любимой марки Alexander McQueen. Я тут же позвонила в наше дизайн-бюро и попросила собрать мне ожерелье из крупной бирюзы. Оно идеально сюда подходило».
На интервью в кафе на ней пара винтажных колец, браслет с кораллом и эмалью знаковой для Bvlgari формы Serpenti, тройная нитка крупного жемчуга и две разные сережки: в одном ухе крупный бриллиант без оправы, в другом — аналогичный изумруд. «Утром я сначала выбираю украшения, а уже потом подходящее к ним платье Stella McCartney или Giorgio Armani».
Сам рабочий день выглядит так: Лучия раскладывает на столе в офисе дюжину покрытых воском дощечек — на них драгоценности не скользят и не царапаются. Потом они с владельцем компании Паоло Булгари «играют с камнями», как дети делают узоры из мозаики: выкладывают рисунок будущего украшения, ищут удачное сочетание цветов, обсуждают, не нужна ли другая огранка.
«ДНК Bvlgari — это необыкновенные камни, — говорит Лучия. — В моей первой в новой должности коллекции Diva мы захотели сделать украшения, предназначенные для особенных женщин, таких как итальянские кинозвезды 1960-х. Носить бриллианты легко, а вот крупные, яркие камни может надеть только выдающаяся личность, такая как Элизабет Тейлор. Или Карла Бруни, лицо коллекции».
Упоминание о 1960-х не случайно — это эпоха триумфа Bvlgari. Именно в это десятилетие основанная в конце XIX века греческим ювелиром итальянская марка наконец-то нашла, что противопоставить французским конкурентам с их строгой роскошью бриллиантов: яркие краски и крупные камни мягкой огранки кабошон, которые символизировали беззаботную радость жизни. В пору молодежной революции в Европе это оказалось то что надо. К тому же в конце 1950-х в Италии случилось экономическое чудо, а кризис Голливуда обеспечил расцвет римской студии «Чинечитта». Оттуда до бутика Bvlgari на виа Кондотти было рукой подать, и Ричард Бартон забегал за подарком для Элизабет Тейлор, продюсер Карло Понти выбирал украшения для Софии Лорен, Лукино Висконти покупал золотой портсигар к двадцатипятилетию Алена Делона, Одри Хепберн искала презент для мамы, а Джина Лоллобриджида — для себя.
Лучия тридцать два года назад попала в компанию студенткой — cекретарем на ресепшен, но влюбилась в драгоценные камни, забросила факультет биологии, дала отставку бойфренду-медику и посвятила ювелирному Дому всю свою жизнь. Ее страсть к украшениям разглядел Паоло Булгари. «Молодой, красивый, богатый мужчина предложил мне объездить весь мир в поисках самых необыкновенных камней — конечно, я согласилась!»
«У кинозвезд 1960-х не было стилистов, они покупали украшения потому, что искренне любили их, — рассказывает Лучия. — Современные голливудские звезды гораздо больше думают об имидже. И то, как они выглядят на красной дорожке, не всегда их личный выбор». Сильвестри делает ставку на сильных, ярких женщин из мира бизнеса, политики, искусства. Она протягивает мне фотографию, на которой Карла Бруни, экс первая леди Франции, широко улыбаясь, рекламирует колье из крупных розовых рубеллитов, зеленых перидотов, фиолетовых аметистов и оранжевых гранатов и говорит: «Рубеллиты были так прекрасны, что я каждое утро открывала коробочку, чтобы сказать им «доброе утро!». Меня уверяли, что это чересчур, что это сумасшедшее сочетание цветов, но каждый, кто смотрит на это колье, признается потом, что чувствует себя счастливым».
В коллекции Diva, которая с нынешнего сезона продается в Москве, тоже чувствуется беззаботное, цветное настроение свингующего десятилетия. Шарики аметистов, рубеллитов, перидотов скреплены слегка приплюснутыми по краям граммофончиками из розового золота. Получаются легкие, радужные грозди. Лучия говорит, что форму треугольника с закругленными краями они с Паоло Булгари скопировали с макияжа Элизабет Тейлор в фильме «Клеопатра».
По выходным Сильвестри с друзьями ходит в кино, где предпочитает французские и американские ленты итальянским, а драмы и мелодрамы — фантастике и ужасам. Отдыхать любит в Индии и Таиланде, поближе к местным рынкам драгоценностей. «Ни я, ни господин Булгари не любим пляжный отдых. Он недавно полетел на Мальдивы, так через несколько дней позвонил мне со словами: «Тут до Шри-Ланки — царства сапфиров — полчаса на самолете, прилетай, хоть на камни посмотрим», — смеется Сильвестри.
Наверно, ее самая заветная мечта — попасть в пещеру Аладдина? «Конечно! Но у меня в офисе камней не меньше. Жаль, охрана закрывает его уже в пять».
Ее страсть к украшениям столь велика, что даже на совещания с менеджерами она приходит в драгоценностях за пару-тройку миллионов долларов: «Я всегда примеряю вещи из коллекции Haute Joaillerie. Лишить конкурентов, партнеров или коллег дара речи, надев на переговоры серьги с изумрудами в шестьдесят каратов каждый, — неплохая часть стратегии ювелирного Дома, правда?»
Стиль: Julia Brenard. Прическа: Daniela Magginetti/MKS. Макияж: Giulio Panciera/MKS. Продюсер: Elena Serova.
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.
Фото: Matthieu Salvaing