Люди и манекены

В Париже вышла книга историка моды Наташи Фрейзер-Кавассони «Месье Диор». VOGUE публикует главу, посвященную любимым клиенткам кутюрье
Книга «Месье Диор» Наташи ФрейзерКавассони глава о любимых клиентках кутюрье | VOGUE

В первое послевоенное десятилетие особняк на авеню Монтень перевидал столько тайн, интриг и драм, что Голливуду и не снилось. Кто только не открывал двери Дома моды Christian Dior: осколки европейской аристократии, солидные магнаты с супругами и дочерьми, блестящие плейбои и их дамы. «Модели спускались по лестнице, — вспоминает графиня Кристиана Брандолини, признанная красавица, сестра Джанни Аньелли и жена владельца палаццо на берегу Гранд-канала в Венеции. — Зрителей было мало, всего человек тридцать, среди них жена лидера общины исмаилитов принца-миллионера бегум Ага-хан, баронесса Ротшильд и другие высокопоставленные особы. Изящные дамы в аккуратных костюмах с брошками на воротниках и в хороших туфлях». После показа можно было записаться на примерку и заказать себе наряд: повседневный, коктейльный, вечерний или бальный. «В то время женщины часто переодевались и выходили к обеду в вечерних платьях. Так было принято, — рассказывает венесуэльский светский лев и муж Каролины Эрреры, Рейнальдо Эррера. — А в путешествиях их сопровождали специальные люди, которые носили багаж. Моя бабушка возила с собой около семидесяти сундуков и чемоданов».

Но сама Брандолини в итоге купила всего-навсего свитер и три вечерних платья для поездки в Санкт-Мориц. «Дамы, приехавшие на показ в Dior, наверно, думали, что я возьму намного больше, но я ведь жила за городом в Венеции», — вспоминает она. Да, это была не леди Марриотт, которая просто не мыслила жизни без Dior. Она, бывало, заказывала по сорок нарядов за сезон.

«Это было потрясающее беззаботное время, — продолжает путешествие по волнам памяти графиня Брандолини. — Эпоха безрассудства, столь милого сердцу богатых наследниц типа Барбары Хаттон, повес вроде Порфирио Рубирозы и мастеров игры в поло наподобие Хуана Капурро. Эти люди всегда были прекрасно одеты, где бы вы их ни встретили: на танцах в парижском ресторане, у витрины Cartier, в спортивном кабриолете, мчащемся на бешеной скорости по шоссе, или фотографирующихся с именитыми родственниками на скачках в Шантийи».

Возьмем, к примеру, любимую британскую клиентку Dior госпожу Памелу Черчилль. Эта веснушчатая дама с пухлыми плечами обладала достаточной смелостью, чтобы не скрывать своего положения любовницы. Иначе в Париже 1950-х ей бы пришлось несладко. Молодая аристократка была замужем за сыном Уинстона Черчилля, а потом стала любовницей младшего сына барона-банкира Эли де Ротшильда — он-то и оплачивал ее счета от Диора. «Памелу обсуждали все кому не лень», — вспоминает Дорис Бриннер, светская львица и глава отдела товаров для Дома Dior. Причина была не только в ее огненно-рыжих кудрях, румяных щеках и изящных лодыжках. Памела, настоящая умница, прекрасно понимала, по каким правилам играет общество. Она без труда обманывала отца, который искренне верил, что крохотного содержания, которое он ей посылает, хватает на шикарную квартиру и шофера, в то время как на самом деле ее содержал Ротшильд. Черчилль обезоруживала своим обаянием, и ее не интересовало чужое мнение — незаменимые качества в ее положении.

Кристиан Диор постоянно предлагал ей красные платья. Он дружил с Лилиан де Ротшильд, женой Эли, и, возможно, пытался подчеркнуть, что за алыми нарядами скрывается страстная и роковая соперница.

Черчилль с удовольствием принимали в парижском обществе, без нее не обходился ни один прием, а с середины мая до начала июля они устраивались почти каждый вечер. Как вспоминает графиня Шейла де Рошамбо: «Женщины надевали длинные платья по три-четыре раза в неделю. Нас в Париже было около пятисот человек, и мы все друг друга знали». К обеду обязательно полагалось надевать драгоценности. Именно поэтому наряды Диора пользовались популярностью среди богачей. На его платьях почти не было бисера и стразов, и его клиентки могли смело надевать к ним самые экстравагантные колье и броши.

В то время в обществе особенно блистала чилийская чета — Патрисия и Артуро Лопес-Уилшоу, сколотившие огромное состояние на селитре. У них был большой дом, весь уставленный мебелью XVIII века, и они устраивали шикарные ужины по воскресеньям, но приглашали на них только людей с именем, репутацией и весом в обществе. Иногда к ним заглядывали даже особы королевской крови.

Лопес-Уилшоу прославились своими передовыми взглядами на брак. Все знали, что Артуро живет с банкиром, бароном Алексисом де Реде. А вот досуг его жены скрашивали красавцы-кавалеры, роскошный особняк и коллекция драгоценностей. «У Патрисии в спальне стоял небольшой сейф, — вспоминает Дорис Бриннер, как-то гостившая у супругов девять месяцев. — Бывало, она вытаскивала все свои украшения — брошки, серьги, ожерелья, кольца, — и я с ними играла. Каждое утро супруги вставали в одиннадцать, обедали дома и затем шли по магазинам. Она открывала огромный сейф и вытаскивала оттуда гигантскую пачку денег». Пат­рисия прославилась еще и своей неимоверной худобой («Она почти ничего не ела», — утверждает Дорис) и страстью к нарядам Dior.

Казусы, когда светские модницы приходили на званые мероприятия в одинаковых нарядах, в то время были редкостью, а все благодаря директору Дома Сюзанне Лулинг и ее маленькой записной книжечке, где она вела учет всех шикарных вечерних туалетов и их владелиц. Вот почему перед важным балом продавщицы, получавшие комиссионные за то, что приглядывали за важными гостьями вроде герцогини Виндзорской, графини Жаклин де Риб и ее матери, графини Поль де Бомон, должны были аккуратно выведать, в чем те собираются выходить в свет. Эти скромные мастерицы своего ремесла были весьма сметливы и делали куда больше, чем требовалось согласно их прямым обязанностям. Они знали лучшего гинеколога Парижа и могли направить к нему клиентку-иностранку, если с ней вдруг что-нибудь случалось, а потом прийти к ней с цветами, если она разболелась так, что не может встать с постели. «У нас одевались жены и любовницы», — рассказывает Агнес Бертран, легендарная продавщица Дома в 1950-х. Чтобы не допустить брачной комедии положений в духе Мольера, нужно было следить за тем, чтобы лучшие женщины Парижа никогда не встречались, не ходили на примерку в один и тот же салон и не выбирали одинаковые платья.

Поскольку заказ кутюрных нарядов Dior занимал всю вторую половину дня, некоторые клиентки, например герцогиня Виндзорская, любили приезжать пораньше, к обеду. В таком случае она привозила с собой корзину для пикника, полную сэндвичей с курицей, и говорила продавщицам: «Теперь мы можем вместе перекусить». Герцогиня, считавшая, что нельзя быть слишком богатой, как и слишком худой, в постоянной погоне за идеалом практически жила в Доме моды. Экстравагантная леди Марриотт тоже обожала бесконечные примерки — ведь они скрашивали ее одиночество. Клиентки помоложе, вроде Кристианы Брандолини, находили их утомительными: «На тебя надевали вещь за вещью, и этот процесс порой длился несколько часов. Однако работа выполнялась настолько внимательно, умело и точно — вначале надевался корсет, потом нижняя юбка и куча слоев ткани, — что появлялось ощущение, что ты присутствуешь при создании шедевра». Все было самого высокого качества, не только шелк, но и каждый предмет нижнего белья, благодаря чему наряд казался еще красивее.

Однако у этого искусства Высокой моды была и обратная сторона: с платьями Christian Dior было просто невозможно справиться в одиночку. Не зря французская актриса Надин Пикар как-то сказала, что «их просто не снимешь без трех солдат и капрала». «Хорошо еще, когда можно было попросить о помощи горничную, — продолжает Брандолини. — Но что делать, если мы возвращаемся с ужина или приема слишком поздно? Ведь консьержа о такой деликатной услуге вряд ли попросишь».

Кристиан Диор старался держаться подальше от мира, где правили продавщицы. «Если он все-таки заходил в салон, мы должны были зашторить примерочные», — рассказывает Агнес Бертран. Однако Диор сделал исключение для Брандолини. «Может, он просто хотел обнаружить свое присутствие, — предполагает графиня. — Но он зашел в примерочную, указал на рукав и предложил немного его укоротить, а кроме того, добавить одну незначительную деталь, которая в результате оказалась как раз к месту».

Графиня Жаклин де Риб вспоминает, что ее первое платье было типичным нарядом от Диора с бесчисленными складками на огромной тюлевой юбке и с изящной вышивкой, но со временем она стала более придирчивой. «В Christian Dior всегда говорили, что я им слишком дорого обхожусь, так как постоянно прошу перешить их модели». Обычно она хотела немного увеличить рукава или сделать юбку еще более пышной. Но де Риб была хотя бы хорошо воспитана и в отличие от некоторых других клиенток не заставляла моделей демонстрировать ей все платья из летней коллекции на открытой террасе в жуткий холод. А еще ее обожали репортеры всего мира — она умела хорошо одеваться и обладала прекрасной фигурой. «В наше время красивых, высоких и худых женщин много, — говорит Агнес Бертран. — Но тогда, в пятидесятые, Жаклин де Риб была уникальной. Все в ней было исключительно: дивное лицо, длинные ноги, крохотные ступни».

А теперь представьте себе, в какой ужас пришла де Риб, когда, приехав на Новый год к герцогу и герцогине Виндзорским в их особняк в Нейи, обнаружила, что на ней точно такое же короткое вечернее платье c нарядной вышивкой, как и на хозяйке. Оно называлось «Византия» и пользовалось успехом у клиенток Dior. «Платье было таким дорогим, что, купив его, я подумала, что совершила настоящий грех, — вспоминает де Риб. — И вот я приезжаю на вечеринку и вижу на герцогине такое же платье!»

Сообразительная Жаклин быстро похвалила замечательные драгоценности хозяйки и баснословно дорогие туфли Roger Vivier, идеально подходившие к платью. Но опытная герцогиня, повидавшая немало светских конфузов, превзошла ее. Она завела де Риб в комнату и объявила пораженным гостям: «А вот и близняшки». «Вообще-то я на сорок лет моложе», — только и осталось подумать графине. В итоге обе женщины щеголяли в знаменитом диоровском платье «Византия» наряду с другими гостями в «Сильве», «Каракасе» и «Опиуме».

Стиль: Olga Dunina. Прическа: Ed Moeland/Jed Root. Макияж: Topolino/Calliste. Модель: Nadja Bender/Nathalie. Ассистенты фотографа: Maximillian Menacher, Fred Zara, Jeremy Plain/Imagin’. Ассистенты стилиста: Katerina Zolototrubova, Prune Elodie Sartor. Продюсеры: Aurelie Mangiaracina/Jed Root, Kevin Lavallade, Elena Serova.

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.

Фото: mariano vivanco; PHILIPPE LE TELLIER; GETTY IMAGES/FOTOBANK.RU; Alexander Liberman/getty.edu; CECIL BEATON; ERWIN BLUMENFELD; FRANCES MCLAUGHLIN-GILL; HENRY CLARKE; JOHN RAWLINGS; CORBIS/ALL OVER PRESS; АРХИВ DIOR