Главное о выставке «Дагеротип, автохром, поляроид. 1/1» в Пушкинском

19 ноября Пушкинский музей открывает новую выставку в Галерее искусства стран Европы и Америки XIX–XX веков — «Дагеротип, автохром, поляроид. 1/1», отмечая тем самым 180 лет создания фотографии. По этому случаю в залах собрано 115 работ, существующих в единственном экземпляре, — из музеев Франции, Австрии и России. Vogue посмотрел экспозицию в финале монтажа и пообщался с ее куратором, заведующей отделом искусства фотографии ГМИИ им. А. С. Пушкина Ольгой Аверьяновой — о выбранных технологиях, жанрах, проходящих сквозь время, и «шпаргалках», которыми пользовался модный фотограф Хельмут Ньютон.

Днем изобретения фотографии считается 19 августа 1839 года: во Франции, на заседании Академии наук, обнародовали доклад о технологии, изобретенной Луи Жаком Манде Дагером и названной его именем. «В этом году отмечается действительно важная для нас дата, — подчеркивает Ольга, — для других великих жанров искусства 180 лет, можно сказать, незаметный период». Не желая создавать «справочник по фотографии» или выставку академическую, в Пушкинском музее объединили три первые в своем роде технологии: дагеротипию — с нее все началось, — плюс запатентованный в 1903 году братьями Люмьер автохром (как первый цветной процесс фотопечати) и появившиеся в 1947 году поляроидные отпечатки, пионеры мгновенных изображений. Эти смыслы тоже вложены в цифры «1/1» в названии выставки, основное их значение — тираж, единственный.

«Фотография всегда пробивалась в искусство, но недооценивалась, потому что была реалистична и детальна, художественному взгляду будто бы не оставалось места, — объясняет Ольга Аверьянова. — Ее ругали и за то, что она механическая: нажал кнопку, и получилось изображение, — и за копийность. Но ведь есть исключения из правил, и в них самое главное. Мы взяли несколько технологий, которые априори не были копийными». Отбирать вещи, фрагменты фотографического мира за 180 лет, по словам куратора, было сложно: «Почему одно взять, а другое нет? Тогда пришла в голову идея: это как инстаграм, только за 180 лет». В результате основные мотивы и жанры фотографии перемешаны: рядом с поляроидами Стивена Шора и Хельмута Ньютона можно увидеть старейшие автохромы и дагеротипы, так выстроена вся экспозиция.

«Мы будто говорим об одном и том же на разных языках», — отмечает Ольга. По ее словам, фотография появилась в виде снимков тех объектов, которые могли быть неподвижными, — отсюда снимки пустынных улиц: повозка проехала и осталась незамеченной. Первыми предметами съемки были дома и пейзажи. «Как только выдержка в десять секунд стала возможной, появился дагеротипический портрет — всем хотелось оставить о себе память, — продолжает куратор. — Мы начинаем выставку с портрета как с главного жанра и показываем, как он воплощался в других технологиях. То же самое продолжается и c другими мотивами, как в зале с «абстракцией», один из разделов посвящен концептуальной фотографии — поляроид как раз распространился в эпоху концептуализма — и научной дагеротипической, с микроскопическим изображением человеческой слюны. Это было магией, поэтому рядом мы показываем портрет спиритуалиста. Фотография каждый раз транслирует смысл, и от контекста зависит то, как мы ее понимаем. В XIX веке снимок дома был просто снимком дома, сегодня я как куратор ставлю к нему в пару снимок заброшенного сарая, и они говорят совершенно об ином мотиве, не о видовой или архитектурной фотографии, а о человеческой среде».

Выставка открывается инсталляцией, посвященной дагеротипу: приближенная к аутентичной зеркальная поверхность, приглушенный свет, золотая рама на стене — так в Пушкинском показывают, что значило для людей того времени впервые увидеть свою «фотографическую копию», дагеротип часто называли «зеркалом с памятью». Отдельным залом иллюстрируют принцип работы автохрома — единственного массового способа фотосъемки до середины 1930-х годов, — его представляют в виде зеркального коридора с пятнами зеленого, красного и синего цветов. Финальная инсталляция о поляроидах, распространившихся в 1970–1980-х, воссоздает радужный спектр, своего рода цветную галлюцинацию. «Эти три инсталляции позволяют зрителю ощутиться внутри технологии, — объясняет Ольга Аверьянова. — Они также дополнены звуковым сопровождением — щелчками поляроида или объявлениями на французском и английском, какие были об услугах студий дагеротипистов».

Почти все авторы на выставке представлены одним-двумя снимками, как в случае со Стивеном Шором и Хельмутом Ньютоном, вместе с ними смотрите работы изобретателя фотографии француза Луи Жака Манде Дагера, одного из ключевых английских дагеротипистов Антуана Клоде, а также известного мастера светописи в Российской империи — Сергея Левицкого. Автохромы Французское фотографическое общество предоставило впервые за 15 лет: все институции, которые пытаются их показать, чаще всего просто переснимают их на пленку. В Пушкинский музей привезли оригинальные стеклянные пластины, их поместили в специальные боксы с подсветкой.

«Говоря о проекте «1/1», мы подчеркивали, что важны подлинники — и долго переписывались с коллегами, убеждали, — рассказывает куратор. — Любой хранитель крайне бережно относится к своим вещам, особенно существующим в единственном экземпляре. Автохромов осталось действительно немного. Как и дагеротипов, но все-таки это пластина металлическая, ей мешают только погодные условия — влажность, в частности, главный враг. Стекло бьется, поэтому автохромы стараются не выдавать слишком часто и далеко». Но в Пушкинском музее все же показывают подлинники Антонена Персонна, коллекционера работ импрессионистов и члена Французского фотографического общества.

Выбранные для выставки поляроидные снимки представляют целый спектр экспериментов с моментальной фотографией: кроме тех, кто использовал камеру в «стандартном» ключе, есть художники, работающие со слоями, или авторы, применяющие множественную экспозицию и ручные подкраски. Наряду с поляроидами привычных размеров показано несколько снимков 20 на 24 дюйма. По словам научного сотрудника Отдела искусства фотографии ГМИИ им. А. С. Пушкина Марины Давыдовой, таких камер в мире осталось семь. Работая с ними, фотографы доставали пластину собственноручно и могли оставить ее внутри, чтобы, сделав еще один кадр, получить интересные наслоения.

«Для Хельмута Ньютона, как он сам пишет в воспоминаниях, поляроиды были отличной шпаргалкой», — отмечает Ольга Аверьянова. Снимая на пленку, вы могли получить фотографии лишь часы спустя, а моментальные снимки давали возможность оценить композицию прямо во время съемки, что-то изменить. «Хельмут Ньютон сохранил все эти снимки, они впоследствии были изданы его женой в отдельной книге», — добавляет Марина Давыдова. Среди поляроидов в семи залах Пушкинского также можно увидеть работы американского пейзажиста Энсела Адамса, пионера итальянской цветной фотографии Луиджи Гирри и не только.

Все работы предоставлены Национальной библиотекой Франции и Французским фотографическим обществом в Париже, фотографической Коллекцией Остлихт в Вене и Государственным историческим музеем в Москве, посмотреть выставку «Дагеротип, автохром, поляроид. 1/1» можно до 26 января 2020 года.

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.