Диана Вишнева — о том, как совмещать воспитание сына с танцем

«Я начала заниматься месяц назад, — говорит главная балерина современности Диана Вишнева, — через полтора месяца после родов. Конечно, я не сразу пришла в балетный класс, ведь всю беременность я отдыхала, мой организм этого требовал. Поэтому восстановление начала с пилатеса раз в неделю и только сейчас возвращаюсь к балету».

   В это трудно поверить. В балетном классе студии Steps on Broadway, расположенной неподалеку от их с мужем съемной квартиры на Манхэттене, 42-летняя прима занимается среди нескольких десятков человек. Стоит у станка в уголке, стараясь не выделяться. Но не выделяться она не может: Вишнева существует как будто в другом измерении. Все остальные трудятся, выполняют наклоны и махи ногами, а Диана делает что-то совсем другое: выражает эмоции, интерпретирует музыку, хотя это всего лишь простенький аккомпанемент по мотивам популярных мелодий. И ее знаменитая отточенная техника никуда не делась. Разумеется, все знают, кто она, но не подают вида. «Никто не смотрит, не шушукается, — говорит балерина, — здесь это не принято. Когда я пришла в студию первый раз, встретила на занятии Барышникова». Именно эта демократичность вдохновляла Диану, когда она открывала студию Context Pro в Новой Голландии, там тоже ждут всех: звезд балета и любителей, детей и взрослых.

На съемке для Vogue Диана была вместе с мужем Константином и малышом Рудольфом. Мальчик вел себя тихо и не заплакал даже под вспышками. Диана его покормила, переодела, и было ясно, что ребенок спокоен, потому что у него спокойная и уверенная в себе мама. «Мне важно, чтобы все было органично, — говорит Вишнева. — Я не насилую ни себя, ни ребенка. Прислушиваюсь к нему, слушаю свое тело. Поэтому и взяла паузу на время беременности. Ведь я танцевала три­дцать лет без перерыва, только однажды позволила себе ­небольшой тайм-аут из-за травмы. А года три назад поняла, что работы становится все больше, проекты наваливаются один за другим, контракты не заканчиваются, и я с этим объемом уже не справляюсь чисто психологически. Так что я очень сильно желала этой паузы и готовилась к появлению ребенка».

     В конце беременности Диана уехала в Америку, ставшую для нее вторым домом за те 13 лет, что она проработала в American Ballet Theatre. «Здесь мне очень комфортно, тут живет моя свекровь — неонатолог по профессии. Сейчас она очень нам помогает. По рекомендациям друзей мы нашли прекрасного врача, которая вела меня всю беременность и принимала роды. У нее были опасения: из-за моего возраста, из-за того, что я балерина, из-за моего отрицательного резуса». Балеринам и спортсменкам из-за повышенного мышечного тонуса сложнее выносить и родить ребенка. «Мы составили план А и план В. Но все прошло замечательно». Возвращаться в форму Вишнева не спешила. «Мне запретили даже легкие нагрузки в течение шести недель после родов. И это было здорово: я полностью погрузилась в заботу о своем ребенке и больше ни о чем не думала. Какая там форма, когда тут такое чудо! Я училась с этим комочком счастья справляться, ходила только на массаж и к остеопату, который ставил на место мышцы живота и тазобедренные суставы. Заниматься начала, когда разрешили врачи. Пока не очень довольна скоростью прогресса, но все мои педагоги делают большие глаза и говорят, что это феноменально быстро. Тело все помнит».

Уже 27 сентября Диана выйдет на сцену Парижской оперы: вместе с директором балетной труппы Орели Дюпон Вишнева станцует Bolero в постановке израильского хореографа Охада Нахарина. Две суперзвезды балета уже показывали этот номер на фестивале Context. Diana Vishneva в 2016 году. «На тот момент я уже давно хотела поработать с Охадом, который много лет руководил Batsheva Dance Company. И вот он сказал, что есть такая хореография на музыку Равеля в электронной обработке, но мне будет нужна партнерша. И я подумала: почему бы не позвать настоящую этуаль? Когда я предложила эту роль Орели, она была поражена, потому что в балете такое случается редко: очень много соперничества. Мы поехали в Израиль, неделю репетировали, выступили на фестивале. Оказалось, что нам очень интересно друг с другом. И Орели предложила на этом не останавливаться. Станцевать на гала-вечере в честь открытия сезона Парижской оперы я согласилась еще до беременности и потом пообещала ей, что буду готова в любом случае, ведь это одна из моих любимых сцен в мире! Это будет не рядовой спектакль, а грандиозное мероприятие, которое пройдет при поддержке Chanel. Карл Лагерфельд шьет для нас с Орели сценические костюмы».

     Затем — в октябре и начале ноября — в Москве и Петербурге пройдет фестиваль современной хореографии Context. Diana Vishneva. Диана, пожалуй, единственная из балерин такого высокого уровня, чье имя ассоциируется в равной степени с классикой и с актуальной хореографией. «Меня всегда тянуло к современному танцу, даже когда у нас ничего о нем не знали. Когда я училась в Вагановском, мы доставали какие-то затертые видеокассеты, и я с жадностью смотрела их в школьном зале, надеясь, что когда-нибудь тоже попаду в этот мир. Так и произошло. Начав работать в Европе и Америке, я получила возможность танцевать не только классику. Новый танцевальный язык — это не просто другая эстетика. Его освоение — это всегда ломка, тело сопротивляется, реагирует болью. Но без развития я не вижу смысла в профессии. Все это меня невероятно обогащает: я меняюсь духовно и эмоционально, начинаю по-новому ощущать себя как личность». Вишнева говорит, что в какой-то момент ей захотелось всем этим поделиться — так и возник фестиваль. «Когда ты растешь, тебя распирает и в конце концов ты ­понимаешь, что с этим нужно что-то делать. Шесть лет назад, когда фестиваль только запустился, современную хореографию многие в России не понимали. Зато сейчас стали насмотренными: уже разбираются в стилях, знают новые имена».

В начале декабря Диану ожидает событие, которое она сама сравнивает с рождением ребенка. На сцене центра Adrienne Arsht в Майами она сыграет в спектакле Sleeping Beauty Dreams. «В проекте такого масштаба я участвую впервые. Над ним трудится огромная команда со всего мира: это люди, которые никогда не работали вместе, но каждый из них — первая величина в своей области современного искусства. За хореографию отвечает Эдвард Клюг, за музыку — интеллектуальная электронная группа Noisia, за костюмы — дизайнер-авангардист Борт Херс, работы которого выставляют в музеях и который сотрудничал с Леди Гагой. Это будет экспериментальный продукт на стыке музыки, танца, актуального искусства и 3D-технологий — мы с креативным продюсером Ремом Харсом обозначаем его жанр как contemporary art performance. За основу взяли историю Спящей красавицы, но решили исследовать сны Авроры, которые приходят к ней, когда она спит целое столетие. В ней борются силы добра и зла, и до нас этой темы никто не касался. На сцене с моим персонажем будут взаимодействовать цифровые сущности — это революционная технология, ничего подобного еще не было. Ее создали художники Карло Ратти и Тобиас Греммлер». После Майами спектакль покажут в Нью-Йорке, затем он отправится в большой тур. Если проект окажется успешным, продолжение не заставит себя ждать: «Я уверена, что у меня начинается совершенно новый период в профессиональной жизни. Мне хочется делать что-то новаторское, открывать границы. И я уже давно думаю о создании своего театра».

Как она будет совмещать все это с материнством? «Ко всем предложениям я сейчас подхожу с точки зрения less is more. Я зрелый человек, поэтому не даю себе никаких установок: все происходит органично. В каждой ситуации вижу, как нужно поступить, — это касается и сцены, и жизни, и воспитания ребенка. Например, мне говорят: «Ты его укачиваешь? Ой, значит, к рукам привыкнет». Да почему? Конечно, я буду его укачивать: я чувствую, что и мне это нужно, и ему. Это тепло, соприкосновение, связь. Раньше считалось, что ребенок должен прокричаться — для меня это дикость. Любовь, доброта и близость — самое важное, что ты можешь дать своему ребенку. Чем больше он этого получит, тем более самостоятельным, спокойным и свободным вырастет. Армейских приемов в воспитании у меня не будет. Чтобы мальчик стал дисциплинированным, надо просто отдать его в спорт, а не муштровать ремнем или углом, нанося психологические травмы».

     На вопрос о том, отдаст ли она сына в балет — ведь его назвали в честь великого танцовщика Рудольфа Нуреева, — Вишнева отвечает: «Я очень люблю Нуреева и даже собираю его фото с автографами, но сына мы назвали не в его честь! Я очень долго выбирала имя: мне было важно, как оно звучит и что означает. С немецкого оно переводится как «сильный вожак». Мы дали сыну и второе имя Виктор (с ударением на второй слог) — в честь моего отца. Рудольф-Виктор звучит гармонично и, главное, интернационально. Во мне течет русская и татарская кровь, а в моем муже намешано еще больше: там и русская, и корейская, и польская, и белорусская, и казахская...» Диана не хотела бы, чтобы сын пошел по ее стопам: «Это прекрасная профессия, но у человека должна быть огромная, невероятная страсть, которая позволит ему все преодолеть. Если я это увижу, то не буду ему мешать, разумеется. Но что-то мне подсказывает, что в моей семье это не повторится».

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.

Фото: Ben Hassett