Грейс Коддингтон успела побывать по обе стороны фотокамеры: с 17 лет она работала моделью, в 28 стала редактором британского Vogue, а затем — креативным директором американского издания, где проработала почти 30 лет и сотрудничала со множеством известных фотографов. Но по-настоящему крепкий творческий тандем сложился у нее с Норманом Паркинсоном: в его работы она влюбилась еще ребенком, живя в Северном Уэльсе. «Он научил меня быть редактором и постоянно наблюдать за всем, что происходит вокруг, — признается она. — Смотреть, видеть, вдохновляться и использовать это в съемках». В честь выхода книги о великом фотографе Norman Parkinson: Always in Fashion Коддингтон рассказала о том, что ее восхищало в Нормане, и вспомнила их совместные приключения.
«Он умел видеть потенциал в других»
«Мы с Паркинсоном впервые встретились в 1959 году. Я тогда работала в каком-то лондонском бистро, и одна из наших постоянных клиенток — Тинкер Патерсон, модель и художница, с которой Паркинсон проводил много времени, — познакомила нас. У меня не было при себе модельного портфолио, но Норман сказал, что не хочет смотреть на снимки, сделанные другими людьми, ему достаточно видеть меня вживую. У него был наметан глаз на новые лица, он сразу понимал, у кого есть потенциал. Благодаря ему у меня состоялась первая съемка — в стиле ню на его ферме в Оксфордшире. Я так хотела поработать с Паркинсоном, что даже не удосужилась заранее уточнить, придется ли мне раздеваться. В 1959 году я выиграла конкурс молодых моделей британского Vogue, в котором он был одним из четырех судей, и еще какое-то время с ним сотрудничала. А потом фотограф нашел куда более талантливых девочек. Когда я начала работать редактором моды, мы возобновили совместную работу и именно тогда стали по-настоящему понимать друг друга».
«Он объездил полмира»
«Мы с Паркинсоном очень много путешествовали. Пожалуй, поездка в СССР в 1975 году была самой запоминающейся. Мы должны были снимать Джерри Холл для британского Vogue, к нам приставили гидов, которые следили за каждым нашим шагом. Принимающая сторона выдвинула условие — все пленки должны быть проявлены до того, как мы покинем страну. Ради этого Паркинсону пришлось задержаться еще на неделю, и в наш последний совместный вечер он сказал: «Я очень переживаю, что они испортят пленки, можешь забрать с собой несколько непроявленных катушек на всякий случай?» Я ответила: «Нет, ни за что! Большой брат может следить за мной, и я не хочу закончить жизнь в тюрьме». Тогда Джерри сказала: «Все в порядке, я провезу пленки, меня никогда не обыскивают».
«И вот мы с Джерри приезжаем в московский аэропорт, где нас задерживают представители власти и говорят, что по их информации мы якобы пытаемся провести через границу материалы с антикоммунистической пропагандой под видом непроявленной пленки. Они переворачивают все наши вещи и, конечно, находят катушки в сумке Джерри. К счастью, на них всех были проставлены пометки «проявлено», так что нам вернули багаж и отпустили. Самое смешное, что уже в Лондоне мы сравнили отснятый материал и оказалось, что проявленные в СССР фотографии получились гораздо лучшего качества».
«У него была главная роскошь — время»
«Раньше выездные съемки длились минимум две недели, и половину этого срока мы могли потратить на поиск идеальных локаций. То есть у нас было достаточно времени, чтобы как следует изучить и понять местность, хотя Паркинсон мог сделать потрясающие кадры практически где угодно. Во время работы он не думал о других вещах или проектах — все его внимание было сконцентрировано в моменте».
«Сейчас так уже не делают: в погоне за скоростью часто приходится изучать локацию съемки по путеводителям и чужим фотографиям. Работа проходит в спешке, съемку умещают в один день, от фотографа требуют сотни кадров — в таких условиях невозможно создать что-то оригинальное, наполненное индивидуальностью. Но съемки Паркинсона выглядят очень личными, потому что он всегда показывал окружающее пространство через призму собственного восприятия. Один из главных уроков, которым он меня научил, — не стоит полагаться на мнение других людей, нужно смотреть и изучать все самостоятельно. Это всегда помогало мне в работе».
«Он всегда был на шаг впереди»
«Часто бывает, что я приезжаю на съемку и обнаруживаю в мудборде снимки, которые сделали мы с Паркинсоном, Ги Бурденом или Хельмутом Ньютоном. И всегда говорю на это одно и то же: «Я здесь не для того, чтобы переделывать свои же съемки — они и так достаточно хороши». Из-за темпа жизни и нашей привычки быстро скролить ленты соцсетей фотографов часто просят скопировать чужие работы: заказчик хочет быть уверен в том, что получит именно такой кадр, какой задумал сам».
«Паркинсон часто вдохновлялся искусством, но никогда не копировал кого бы то ни было, поэтому его съемки до сих пор выглядят современно. Он будто снимал репортаж. Завершив сотрудничество с Condé Nast, он начал работать с журналом Town & Country — думаю, именно тогда его снимки стали более дерзкими и, возможно, немного броскими. Но в итоге мир пришел точно к такой эстетике, с семьей Кардашьян и прочим. Так что Паркинсон, которому всегда нравилось снимать богатых и знаменитых, опередил свое время. Если фотография хорошая, она непременно выдержит испытание годами».
«Он умел работать в команде»
«Помимо Паркинсона на площадке обычно присутствовали один ассистент, редактор моды и модель. Еще приходила его жена Венда, которая писала небольшие заметки к съемкам. Он умел сделать кадр очень живым, подвижным, и модели на его снимках никогда не выглядели статичными. Не то чтобы они постоянно бегали с улыбками на лицах — я имею в виду, что в работах Паркинсона всегда чувствовалась радость жизни. Он и сам был очень веселый, обворожительный парень, и благодаря этому его моделям на съемках было комфортно. Многие из них обязаны ему своей карьерой».
«Он знал, как расположить к себе людей»
«Паркинсон отлично ладил с кинозвездами, моделями, членами королевских семей, да с кем угодно. Помню такой день: он снимал первый официальный портрет принца Чарльза, когда ему пожаловали титул принца Уэльского. Паркинсон попросил меня присутствовать не просто так. «Знаю, что он придет на съемку после игры в поло или чего-то такого, у него будет красное лицо, и я не представляю, как мне это исправить», — сказал он. Я никогда не работала визажистом, но взяла с собой пудру. С этого дня у меня сохранилось много забавных воспоминаний. Например, в какой-то момент все королевские корги выбежали на нас из ниоткуда — видимо, королева пила чай в саду неподалеку, по другую сторону изгороди. А потом принцесса Анна вдруг проскакала галопом на лошади. Подумать только — я была так близко к будущему королю Англии и припудривала ему нос».
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.
Фото: The Norman Parkinson Archive / Iconic Images / ACC Art Books