Кто такие пролайферы и почему они запрещают женщинам делать аборты

В прошлую пятницу американский штат Алабама официально принял закон, запрещающий аборты. Его защитники и пропагандисты движения против абортов часто используют термин «пролайф». Несогласных со своей точкой зрения большинство из них считает убийцами и обвиняет во всяческих грехах. Разумно ли это? Ответ — конечно, нет.

Термин «пролайф» — краеугольный камень всех дебатов на тему абортов, однако он дает своим адептам огромное пространство для маневра. С его помощью любую сложную ситуацию можно упростить до примитивного минимума: голосуешь ты за новую жизнь или против. Пролайферы выбирают удобную для себя черно-белую реальность, в которой не может быть полутонов и ссылок на обстоятельства. Принятый в Алабаме закон, не делающий исключения даже в случаях изнасилования или инцеста, — лишь один из череды аналогичных запретов, ограничивающих право женщины самостоятельно делать выбор.

Нечто подобное описывала Маргарет Этвуд в своем романе-антиутопии «Рассказ служанки». «Ничто не меняется в одночасье. Оказавшись в ванне с постепенно закипающей водой, вы не заподозрите подвоха, пока не сваритесь заживо». Отсутствие сексуального образования, медицинское страхование, не покрывающее расходы на контрацептивы — по отдельности все эти мелочи не кажутся нам чем-то смертельно опасным. До тех пор, пока ситуация не достигнет своего апогея.

Законодательные запреты — не более чем попытка получить контроль над женщинами и их правом свободно распоряжаться собственным телом.

Ежегодно в странах, где аборты запрещены законом, 70 тысяч женщин умирают в результате самостоятельных или подпольных процедур по избавлению от нежеланной беременности. Это те ценности, за которые ратуют пролайферы? Доказано, что в странах с качественным сексуальным образованием, свободным доступом к контрацепции и медицине, число абортов сокращается. Пример тому — показатели во Франции, Италии, Турции и ЮАР после легализации там абортов.

Законодательные запреты — не более чем попытка получить контроль над женщинами и их правом свободно распоряжаться собственным телом; это принудительная форма контроля, одобренная на судебном уровне. В их основе — архаичные представления о греховной природе секса и благодетельном целомудрии, при которых расплатой за чью-то прерванную жизнь должны быть тюрьма или смертная казнь. Мировой маятник то и дело раскачивается от консерватизма до либерализма и обратно, и его механизм — в руках новых лидеров стран. При этом судьбы обычных людей вряд ли берутся в расчет: авторам законов против абортов по большому счету плевать на женщин, их независимость, психическое здоровье и способность или неспособность стать хорошими матерями.

Ирландия, исторически находившаяся под сильным влиянием католической церкви, до недавнего времени была одной из самых непреклонных пролайф-стран мира. Восьмой поправкой конституции признавалось «равное право на жизнь» для матери и ее нерожденного ребенка. В конце прошлого века местные пролайферы активно лоббировали принятие закона, боясь чрезмерной либерализации страны. Напомним, что Великобритания легализовала аборты еще в 1967 году, а в 1973 году в США завершилось легендарное дело «Роу против Уэйда», в результате которого женщины получили право прервать беременность по своему желанию до тех пор, пока плод не станет жизнеспособным. Страх ирландцев перед прогрессивным новым миром оказался так силен, что в 1983 году путем народного голосования та самая восьмая поправка была внесена в конституцию.

Каковы оказались последствия этого закона для врачей и женщин? Посудите сами. Ежедневно 10–12 ирландок пересекали границу с Великобританией, чтобы сделать аборт. А в последние годы в среднем по три женщины в день пользовались медикаментозными препаратами для прерывания беременности, часто купленными онлайн и импортированными нелегально.

Смерть 31-летней дантистки Савиты Халаппанавар в 2012 году стала событием, которое наконец вызвало общественный резонанс. Девушка обратилась в местную больницу с ужасными болями в пояснице, после чего врачи диагностировали у нее затянувшийся выкидыш. Находясь на грани жизни и смерти, Савита попросила об аборте, но получила отказ. В таком состоянии она провела в госпитале неделю — каждые несколько часов врачи проверяли сердцебиение отравлявшего ее организм плода, которое не собиралось останавливаться. В конце концов Савита умерла в агонии, а ее бедный муж был рядом, не в силах помочь.

Это был импульс, который качнул злосчастный маятник в Ирландии, и в мае 2018 года 66,4 процента населения проголосовало за устранение восьмой поправки и легализацию абортов при определенных обстоятельствах. Теперь этот маятник продолжает раскачиваться по всему миру. В странах, где правительство принимает так называемые «билли о сердцебиении», никто не думает о женщинах вроде Савиты Халаппанавар. Власти не углубляются в столь сложные и неоднозначные ситуации, решение которых не может быть подведено под общий закон. Для них есть только две крайности: черное и белое, правильное и неправильное. Они называют себя пролайферами, но за чью именно жизнь они борются?

Принимающие такие законы чиновники — преимущественно мужчины — руководствуются базовыми принципами консерватизма. Однако запрет абортов в США — лишь первое звено целой цепочки событий, финал которой невозможно предсказать. Возможно, законодатели не остановятся, пока не аннулируют результаты дела «Роу против Уэйда» и не установят собственную восьмую поправку. И не спрашивайте, для кого качается маятник: он качается для всех нас.

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.

Фото: Getty Images