ЛГБТК-активисты о жизни и борьбе за права в разных странах

Если к термину ЛГБТ мы уже привыкли, то сокращение ЛГБТК в российских медиа видим не так часто. Буква «К» в этом случае обозначает квиров — чаще всего под ними понимают тех, кто не определился со своей гендерной идентичностью и сексуальностью или просто не хочет этого делать. Иногда «квир» имеет собирательное значение — этим словом обозначают вместе лесбиянок, геев и трансгендеров. В конце мая о квирах вышла книга Queer Intentions: A (personal) journey through LGBTQ+ culture — личная история журналистки Амелии Авраам, которая знакомится с представителями ЛГБТК-движения по всему миру, вмиг стала одним из самых обсуждаемых событий в европейской литературе. К сожалению, пока ждать перевод на русский не приходится, но специально для Vogue автор рассказала о своих героях, их проблемах и трудностях в небольшом эссе.

Fox and Owl, Великобритания

Фокс Фишер и Угла Стефания называют себя небинарными трансгендерами и вместе стараются изменить отношение общества к таким, как они: делают серию документальных фильмов, пишут книги и консультируют медиа. «Когда я переехала в Великобританию из Исландии, меня шокировало, как много местных СМИ публикуют лживые истории о трансгендерных людях и их жизни, — рассказывает Угла. — Нас часто воспринимают как опасных извращенцев, насильников или абьюзеров и используют в качестве кликбейтной темы».

Мужарул Ислам, Бангладеш

Каждый год 25 апреля гей-активист Мужарул Ислам проводит протест у здания бангладешского посольства в Лондоне, требуя найти убийц своих друзей — в 2016 году Хулхаз Маннан и Махбуб Тоной погибли от рук исламских экстремистов из-за сексуальной ориентации. Все трое парней получали анонимные сообщения с угрозами, но в полицию пойти не могли: гомосексуализм в Бангладеше по-прежнему вне закона.

Компания, на которую тогда работал Ислам, предоставила ему охрану по пути на работу и обратно, но у его друзей подобной защиты не было. После их убийства он несколько дней не выходил из дома: «Я заперся изнутри, — рассказывает Мужарул. — Включил телевизор, смотрел новости об убийствах и думал, постигнет ли меня та же участь. Я не мог спать». С помощью представителей американского посольства Ислам смог улететь в Великобританию и теперь устраивает в Лондоне квир-туры.

Дмитрий Козаченко и Саша Казанцева, Россия

Дмитрию Козаченко 21 год, он гей, журналист, Саше Казанцевой — 32, она идентифицирует себя как лесбиянку, работает секс-блогером и пишет о квир-культуре. Вместе они работают над проектом «Открытые» — онлайн-платформой, посвященной квир-артистам.

«Когда мы начинали, в российских масс-медиа было очень мало информации об ЛГБТК-культуре, и чаще всего она была связана с преступлениями на почве ненависти, — объясняет Саша. — Эти темы очень важны, но если вы сами представитель квир-сообщества и не можете найти никакого контента, кроме сводки криминальных новостей, это угнетает. Поэтому мы пишем о классных проектах активистов, искусстве, повседневной жизни, сексе, отношениях и стараемся знакомить людей друг с другом». По словам Саши, жестокость, дискриминация и закон о запрете гей-пропаганды по-прежнему существуют, но люди, «похоже, просто устали бояться».

Занеле Мухоли, Южная Африка

Художница родом из Южной Африки почти 20 лет создает произведения искусства в жанре автопортрета и фотографирует членов LGBTQ+ комьюнити. И очень успешно: ее работа представлена на Венецианской биеннале в этом году, а сольная выставка в лондонском Tate Modern запланирована на апрель 2020 года. «Я занимаюсь искусством, но предпочитаю называть себя визуальной активисткой, — говорит Занеле. — Хочу, чтобы мои снимки говорили: «Мы, представители сексуальных меньшинств, — не извращенцы и не преступники, мы работаем в креативной сфере и двигаем экономику вперед, мы — гораздо большее, нежели то, что видят в нас хейтеры».

Жеральдин Роман, Филиппины

Первая женщина-трансгендер, ставшая членом филиппинского парламента, она каждый день старается изменить существующие в стране законы, особенно те, что касаются прав ЛГБТК. В данный момент ее главная работа — закон против дискриминации сексуальных меньшинств. «Я знаю пары, чьи дети не могут ходить в частные школы из-за сексуальной ориентации своих родителей, и множество ЛГБТК-людей, которым отказывают в медицинской помощи», — рассказывает Жеральдин.

Зелека Джулиен, Тринидад и Тобаго

Прошел год с тех пор, как в Тринидаде и Тобаго гомосексуализм перестал считаться уголовным преступлением. Активистка и защитница прав ЛГБТК Зелека Джулиен воспринимает легализацию как личную победу. Она называет себя маскулинной лесбиянкой и говорит, что гораздо чаще сталкивается с проявлениями гомофобии, потому что ее нетрадиционная сексуальная ориентация «более очевидна». «Я долгие годы испытывала на себе агрессию, — признается она. — Пока дискриминация поддерживается на законодательном уровне, люди думают, что у них есть официальное разрешение для таких действий».

Алан Коста, Бразилия

По данным исследовательской группы Grupo Gay de Bahia, в Бразилии самый высокий уровень убийств представителей ЛГБТК в мире. «Мы, темнокожие квиры, становимся жертвами в каждой части страны, нас насилуют, убивают, сажают в тюрьму», — говорит перформанс-художник Алан Коста. Тем не менее он не побоялся основать квир-коллектив AfroBapho. «С помощью публичных чтений и перформансов мы стараемся рассказать людям о проблемах, с которыми боремся, — расизме, мачизме, классовом неравенстве, фобиях в отношении ЛГБТК-сообщества и других», — объясняет он.

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.

Фото: Художественные галереи Stevenson в Кейптауне и Yancey Richardson в Нью-Йорке; Sharon Kilgannon; Артем Емельянов; Dasha Tchainki; Eivind Hansen; Gabriel Oliveira; Rex Features