«Я играю эдакого мытищинского Брюса Уиллиса — лысый, суровый, с оружием в руках…» — Леонид Ярмольник описывает своего героя из фэнтези «Ночные стражи», которое 25 августа выходит в прокат, и начинает хохотать. Уж слишком этот образ контрастирует с тем Ярмольником, который сидит рядом со мной на лавочке в московском дворе: линялые розовые кеды, канареечные чиносы — не крепкий орешек, а добрый дачник.
Впрочем, амплуа воина ему примерять не впервой. Патриарх русского кино Алексей Герман на главную роль прогрессора Руматы в своем последнем фильме «Трудно быть богом» выбрал именно Ярмольника и сделал из него накачанного, измазанного глиной супермена-идеалиста с мечом в руке. В «Ночных стражах» литовского режиссера Эмилиса Веливиса персонаж Ярмольника — небритый, грузноватый и циничный майор Гамаюн, начальник спецотдела «Н» — занимается круглосуточными зачистками Москвы от разного рода нечисти. С шутками и прибаутками, которые Ярмольник цедит сквозь зубы, отвлекаясь от уничтожения упырей и вампиров. «Тут я даже брутальней, чем в «Трудно быть богом», — усмехается актер.
Великий Герман разглядел в нем главное: Леонид Ярмольник не только в кино, но и в жизни — самый настоящий прогрессор, то есть описанный Стругацкими человек из идеального мира, который стремится облагородить средневековые нравы планеты, на которую заброшен. В 1990‑е он помогал многим ветеранам советского кино, фактически выплачивая им пенсию из личных средств, в 2010‑х зарекомендовал себя защитником бродячих животных и смертельным врагом догхантеров. Сейчас продюсирует громкие фильмы — от «Тисков» и «Стиляг» Валерия Тодоровского до «Ночных стражей», про которых еще на стадии съемок начали говорить то как о русских «Сумерках», то как о новом «Блейде».
При этом Ярмольник — человек твердых убеждений, выросший в стране, где неофициальной нормой поведения считалась золотая середина. Идеализм, придающий смысл довольно скромной в бытовом отношении жизни, но без комсомольского фанатизма. Естественное стремление к комфорту (о том, что Ярмольник ездит только на «мерседесах», причем определенной, не новой уже спортивной модели, знает вся Москва) — но без удушающего мещанства. Просмотр канала «Культура» (едва ли не единственное, что, по его собственным словам, можно смотреть по ТВ) — и страсть к новым американским сериалам. Жизнь за городом, подальше от мегаполиса, — и страстная любовь к столице. Он с иронией отзывается о всеобщем помешательстве на культе здоровья — но когда накачаться потребовалось для роли Руматы, сам стал чуть ли не бодибилдером. Дружит с Макаревичем, женат на художнице Оксане Афанасьевой (она была последним романтическим увлечением Высоцкого, с которым Леонид успел поработать в Театре на Таганке) — и всегда в курсе того, что происходит у молодежи, постоянно открывая новые имена.
«Ночные стражи» — уже седьмой его продюсерский проект. «В первую очередь я занялся вопросами финансирования фильма, — вспоминает Ярмольник. — А уже потом понял, что мне интересно сыграть роль этого старого бойца-полицейского. К тому же на главную роль молодого героя был утвержден Иван Янковский, которого я знаю с рождения, — конечно, я хотел с ним поработать! Иван очень похож на своего деда — не то чтобы он хотел быть похожим на Олега Янковского и подражал ему — нет, он прямо-таки его реинкарнация. У меня на съемках буквально крыша ехала: я — старенький, а рядом Олег Иваныч — молодой».
Если Иван Янковский пришел в проект как уже вполне известный актер, прорывом для него стал «Тряпичный союз» Михаила Местецкого, то исполнительницу главной женской роли Анастасию Кобзон можно смело назвать находкой Ярмольника-продюсера. В том, что именно он разглядел молодую актрису среди претенденток, сомнений нет. «Я играю оборотня, женщину-лису, — рассказывает Настя. — А я ведь лису еще в детском саду показывала, это была моя первая в жизни роль! Так что сразу подумала — это судьба. Но утвердили меня, я думаю, во многом благодаря Леониду Исааковичу. Я принципиально не охочусь за работой, считаю, что она должна приходить сама — как учит даосская поговорка: «Гоняясь за зверем в темном лесу, сядь под деревом и подожди». Так что я пришла на пробы, показала, что могла, и села ждать ответа. Сидела-сидела, а потом случайно на концерте Данилы Козловского в Большом театре встретила Леонида Исааковича. И говорю ему: «Ой, а мы, может быть, будем на одной картине работать». Он спрашивает: «Это на какой?» Я: «Ночные стражи». И на следующий день мне перезвонили».
Для Кобзон это не первый фильм — в 2014 году она снялась в «Яхонтах. Убийстве» Рустама Хамдамова, — но первая роль в действительно массовом кино. Прежде большая часть ее жизни проходила на сцене: через два года после поступления в ГИТИС, в мастерскую Евгения Каменьковича и Дмитрия Крымова, Настя стала играть у модного молодого режиссера Федора Павлова-Андреевича, а сейчас ее можно видеть в не менее модном месте — «Электротеатре Станиславский», где она играет Нину Заречную в экспериментальной «Чайке» (постановка Чехова, поделенная между тремя режиссерами-сверстниками: Юрием Муравицким, Юрием Квятковским и Кириллом Вытоптовым, которая идет ночь напролет — шесть часов). Все свободное время она проводит дома, где ее ждет сын Миша. «Не могу сказать, что я человек тусовки. Я интроверт и немножечко социофоб, мне всегда тяжело, когда много людей, — говорит Настя. — Я сижу дома со своими тетрадками и книжками, читаю или пишу стихи, и меня все устраивает. Конечно, если это продолжается долго, то бывает мучительно. Я же трудоголик. Когда я училась, занималась ребенком и еще работала в театре, то спала по три часа и чувствовала себя как зомби. Но все равно была очень счастлива. Я привыкла пахать».
Бархатное платье, Sportmax; кожаные сапоги, Marc Cain; шляпа, H&M Studio; серебряное колье, Gucci; золотые и серебряные кольца Armenta; кольцо из белого золота с бриллиантами, Sutra
Корни Анастасии Кобзон, в девичестве Цой, естественно, в Корее. Именно оттуда во время японской оккупации бежал в СССР ее прадед и осел в Казахстане. Его сын, Настин дед, стал видным агрономом и на всякий случай сменил корейское отчество на Николаевич. А отец восстановил семейную традицию (в Корее все мужчины клана были воинами) и окончил Военно-медицинскую академию. «Так что, получается, я дочь самурая», — смеется актриса. Ее родители познакомились в Алма-Ате, потом семья перебралась в Подмосковье: отец работал в госпитале, мать, историк по образованию, — в библиотеке. Настя до сих пор хорошо помнит, как любила ходить к маме на работу и читать там часами, сидя в пахнущем старой бумагой зале. Когда ей было шесть, отец умер, и матери пришлось взять на себя заботу о четырех дочерях (известный московский куратор и искусствовед Наталья Цой — это одна из Настиных сестер, две другие — домохозяйки) и получить второе образование — юридическое.
«С шести лет я жила без отца, но в двадцать четыре обрела его снова», — говорит Настя. Речь идет о звезде советской эстрады Иосифе Кобзоне, ее бывшем свекре. С его сыном Андреем Настя развелась лет пять назад. «Но мы‑то с тобой не разводимся!» — сказал ей тогда Кобзон-старший. «Иосиф Давыдович — настоящий человечище! Круче него мужчины я не знаю!» Семья Кобзонов по‑прежнему принимает деятельное участие в жизни внука Миши. Но на мои расспросы о ребенке Настя отвечает коротко: «Тут если начнешь — не остановишься».
Режиссер «Стражей» литовец Эмилис Веливис прежде никогда не работал с российскими актерами, и языковой барьер порой приводил к комическим ситуациям. «Сначала режиссер был недоволен, — вспоминает актриса. — Я играю и так, и эдак, а он кричит: «По‑другому! Похитрее! Похитрее!» Тут Ярмольник отводит меня в сторонку и тихо так поясняет: «Он тебе не может прямо сказать, но ты будь посексуальнее». И сразу со следующего дубля все получилось — Эмилис кричит: «Стоп, снято!»
На Леониде: куртка, Belstaff; золотые часы, Patek Philippe. На Анастасии: кольца из золота и серебра с кварцем, Queensbee; металлическое кольцо, Gucci
Придирчивый иностранец Веливис — еще один козырь в колоде Ярмольника-продюсера. «Эмилис — тоже причина, по которой я взялся за проект. Я смотрел фильмы, которые он снял, такие черные комедии с невероятным юмором — я его называю литовским Тарантино, — и мне было очень важно сделать наше кино похожим на них. Я считаю театр, да и кино, хорошим тогда, когда не следишь за временем. Когда я превращаюсь из человека, который занимается этим всю жизнь, просто в зрителя. Умение ввести в радостное заблуждение, обмануть своего коллегу — вот высший показатель мастерства и таланта режиссера».
В «Ночных стражах» режиссер литовский, а деньги частично казахские. Следующий проект тоже будет совместной продукцией с Казахстаном. Что за история? Оказывается, это фильм про холеру в Одессе 1970 года — второй из двух сюжетов, которые Валерий Тодоровский мечтает снять еще со времен ВГИКа (первый уже успешно поставлен — «Стиляги»). Но как же они будут снимать на Украине? И когда? «У меня есть ощущение, что в самое ближайшее время все должно сильно перемениться к лучшему», — отвечает Ярмольник, и в нем снова начинает проглядывать прогрессор-идеалист Румата.
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.
Фото: Алексей Колпаков