Кейптаун — самая южная точка Африки

В город отныне едут не только за сафари, серфингом и вином, но и за лучшим искусством на континенте
Кейптаун как центр искусства где побывать туристам и на что посмотреть

Музеи современного искусства становятся главными достопримечательностями городов. Кто бы ездил в Бильбао, если бы не музей Гуггенхайма, выстроенный Фрэнком Гери? Но и признанным столицам туризма они добавляют шарма. Навряд ли много народу было внутри Музея примитивного искусства в Париже, но здание работы Жана Нувеля на набережной Бранли знают все.

Так получилось и с Кейптауном, куда уже многие годы ездят любители вкусно поесть и покататься на доске по волнам. В 2013-м британский архитектор Томас Хизервик начал перестраивать огромное зерно­хранилище. Его возвели еще в 1921 году, а в 2001-м забросили, но не снесли. Сначала в «кубиках» наверху открылся бутик-отель The Silo. А в сентябре прошлого года под ним с большой помпой презентовали Zeitz MOCAA — Музей современного африканского ­искусства немецкого коллекционера и бывшего председателя правления концерна Puma Йохана ­Зайтца.

В сорока двух огромных бетонных трубах архитектор прорезал галереи, похожие на соты, и совершенно удивительно распорядился пространством — так, что внутри оно стало похоже на неоготический собор, а снаружи напоминает московскую Академию наук на Ленинском проспекте. Так что само здание уже ­заслуживает внимания, даже если африканское искусство вас никогда особо не интересовало.

В собрании Зайтца — только молодые художники, только произведения XXI века, и вообще музей задумывался как «наш ответ Тейт Модерн». В умении продавать себя африканское искусство пока отстает от европейского, но музей в Кейптауне — шаг в нужном направлении. Во время вернисажа на фоне работ из воловьей кожи многообещающей художницы из Свазиленда Нандифы Мнтамбо было сделано больше всего селфи — именно так теперь измеряется успех.

Впрочем, Кейптаун и без нового музея не жаловался на отсутствие туристов. Путешественники ведь делятся на три типа: тех, которым подавай море, тех, которые не могут жить без лесов и гор, и тех, которым обязательно нужна суета городов и потоки машин. Кейптаун — три в одном, тут есть все.

Над городом нависает Столовая гора, подняться на которую надо обязательно. С горы открывается прекрасный вид на город и ­океан и даже иногда, говорят, виден мыс ­Доброй Надежды. Если не хотите стоять в очереди на фуникулер (самая большая обычно около полудня, потом рассасывается) и презираете то, что делают все, наде­вайте обувь поудобнее и карабкайтесь вверх по ­тропе часа полтора-два.

Погуляв по плоскому плато Столовой горы, можно ­отправиться дальше — бродить по парку  Кирстенбос, взбираться на скалу Голова Льва, а можно спуститься обратно в город, поближе к новому музею, на набережную Виктории и Альберта — самое оживленное место Кейптауна. За последние тридцать лет район портовых складов превратился в улицы бутиков, ­баров и ресторанов.

Начните осмотр квартала с бокала вина в баре Publik там же в порту — хоть в Кейптауне все меняется быстро, этот бар не выходит из моды последние лет пять. ­Владелец Энди Феннер относится к вину не менее трепетно, чем к мясу, поэтому и открыл винный бар внутри мясной лавки. Поужинайте в The Test Kitchen — этот ресторан облюбовали часто бывающие здесь на съемках голливудские звезды.

В субботу обязателен для посещения (не только  для туристов, но и для местных жителей) уличный ­рынок Олд Бискуит Милл: здесь, на старой мукомольной ­фабрике и в заброшенных домах Вудстока (это такой район Кейптауна), продают фермерские продукты, одежду, всякую дребедень, общаются, едят, смеются, иногда поют и ­танцуют. Сюда ходят скорее не покупать (хотя еда очень вкусная), а за атмосферой. За сувенирами же местные жители отправили меня в магазинчик Avoova. Там продают блюда, зеркала, лампы, сделанные из осколков страусиных яиц с местных ферм. Эти чуть шершавые мозаики зачаровывают, пришлось купить совершенно ненужный подсвечник. Хотела кому-нибудь подарить, но пока не могу с ним расстаться.

То же случилось и с украшениями марки Kirsten Goss (все эти магазинчики и лавочки находятся в районе старого порта, тут пространство словно спрессовано, кажется, что все буквально за углом). Кирстен Госс — местный ювелир, она уже открыла свой бутик в Лондоне, но все остальные — только на родине, в ЮАР. Она делает тонкие геометричные браслеты, серьги и кольца — для тех, кто неравнодушен к именам и славе, могу сказать, что их носит Сара Джессика Паркер.

Но даже при всем разнообразии вариантов времяпрепровождения только городом ограничиться нельзя. На первое в своей жизни сафари — в нацио­нальном парке Инвердорн, всего в нескольких часах от города, — я ­попала как раз в Кейптауне. Ехать часа два, основное можно посмотреть за один день.

Cамое большое впечатление на меня произвели жирафы — грациозные и, не побоюсь этого гумилевского штампа, изысканные. Мы только въехали на территорию заповедника, как перед ветровым стеклом словно с неба упала колонна с суставом посередине — нога жирафа. Он задумчиво, не обращая на нас ни малейшего внимания, переходил дорогу, потому что увидел с той стороны какие-то явно более вкусные ветки. Потом к нему присоединились его сородичи, за ними семенило стадо зебр. Какое-то это было неправильное с колористической точки зрения сочетание — полосатые черно-белые и рыже-коричневые пятнистые. С африканской «большой ­пятеркой» (ягуар, лев, носорог,  слон и буйвол) тогда не сложилось: не хватило носорога. Животных высматривали как грибы: ­слоны, как сыро­ежки, попадались часто, львов и ягуаров искали как под­осиновики и подберезовики, а носороги были как белые.

Из парка обратно в Кейптаун ехали через городок Стелленбос. Колониальный стиль и ленивая, чуть душноватая атмосфера из черно-белых фильмов про Африку, антикварные лавки, в которых обязательно найдутся какие-то сокровища. Я притащила оттуда зеркало начала XX века в бамбуковой раме. Городок окружен виноградниками, и не попробовать местное вино — преступление.

Если есть время и деньги, стоит на пару дней зависнуть в поместье Делэйр известного ювелира Лоренса Граффа. Великолепные лоджи, виды на виноградники, местное вино, ювелирные изделия, каких вы не увидите больше нигде, и современное африканское искусство из собрания господина Граффа. До открытия Zeitz MOCAA оно считалось одним из лучших в Африке.

Если ехать в другую сторону от города, попадешь к мысу Доброй Надежды — так португальский король ­исправил название мыса Бурь, чтобы не гневить судьбу.

Впрочем, оказалось, что я ошибалась, и мыс Доброй Надежды вовсе не самая южная точка Африканского континента и Атлантический и Индийский океаны ­сходятся не совсем там. А там только маяк, легенда о «Летучем голландце» и память о Васко да Гаме, искавшем путь в Индию. Пришлось проехать еще пару часов — до мыса Игольного — и там увидеть встречу двух океанов. По дороге мы остановились на пляже Болдерс — понаблюдать за самой большой вне Антарк­тиды колонией пингвинов. Умилительные неуклюжие существа греются на камнях, ныряют за рыбой, совершенно не боятся людей (еще бы, привыкли). Только вот запах там соответствующий —  как в большом курятнике.

В последний день я решила попробовать виндсерфинг и отправилась на городской пляж Майзенберг. ­Местные жители его недолюбливают из-за обилия туристов, но он совсем близко, там хороший ветер и живописные разно­цветные кабинки — южноафриканский привет чопорному Довилю. Честно говоря, у меня не получилось ­ничего — ветер не ловился, парус все время падал, пытаясь его поднять, я ныряла за ним. Инструктор причитал и ругался на погоду: течение в тот день было в одну ­сторону, а ­ветер — в другую. По крайней мере, так я его поняла между падениями с доски.

— Обязательно приходите завтра! — умолял он меня. — Завтра обещают отличную погоду.

— Завтра у меня самолет, — отфыркиваясь, как пингвин, ответила я.

— Зачем? — недоуменно спросил инструктор.

И это был очень правильный вопрос, подумала я, ­зачем куда-то улетать из Кейптауна?

Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.

Фото: David Crookes; Inge Prins; Gettyimages.ru; Legion-Media; Архив Vogue