«Из-за того, что я крупнее «нормы», меня все время спрашивают про бодипозитив», — Барби Феррейра о стандартах красоты

Барби Феррейра, которой в декабре исполнится 24 года, перед разговором с Vogue только закончила собирать пазл у себя дома в Лос-Анджелесе, куда она переехала в прошлом году. «Наконец я сделала это!» — восклицает она. Уже год прошел с тех пор, как Феррейра прославилась на весь мир благодаря роли дерзкой девчонки-доминатрикс Кэт Эрнандес в сериале HBO «Эйфория».

Феррейра выросла между Нью-Йорком и Нью-Джерси, но в какой-то момент все-таки выбрала Нью-Йорк. Ее карьера началась в 2013 году, когда ей было 16. Заметив недостаток моделей с формами в индустрии, она сделала пару своих фотографий и послала их в American Apparel, и они сразу же позвали ее на работу. Примерно в то же время разговоры о бодипозитиве стали просачиваться в популярные СМИ, и на этой волне Феррейра быстро стала лицом глобального движения. Особенно плотно эта роль закрепилась за ней после выхода кампании бренда нижнего белья Aerie, в которой использовались неотретушированные кадры. Все это обеспечило ей место в списке самых влиятельных подростков 2016 года по версии журнала  Time.

Спустя годы борьбы за репрезентацию разных типов фигуры в моде она обратилась к кино. Сейчас актриса надеется изменить то, как в этой индустрии изображают полных девушек. Но и с модельной карьерой Феррейра не прощается: ранее в этом году она стала лицом косметического бренда Becca и поучаствовала в Zoom-съемке кампании Jacquemus весна-лето 2020. Редакция Vogue поговорила с Барби о том, как с годами менялось ее отношение к самой себе и бодипозитиву.

В очень молодом возрасте. Мне тогда больше всего нравился яркий макияж: черная подводка, акцент на глаза — такой классический эмо-образ. Черпала вдохновение в фотографиях людей с классическим готическим макияжем. Еще искала видеоинструкции на YouTube и так научилась наносить тональный крем. Сначала, конечно, я всегда получалась оранжевой. Когда ты ребенок, все нужно попробовать несколько раз, чтобы наконец вышло правильно.

Все подростковые, да и детские годы я себе вообще не нравилась. Делала такие очень художественные автопортреты, на которых на мне был огромный слой косметики, и выкладывала все это в Tumblr. И никогда не показывала фигуру.

Когда стала работать моделью и попала в реальность, от которой было не спрятаться. Я оказалась в ситуации, когда буквально была вынуждена себя полюбить. Попав под прицел камеры, научилась тому, чему иначе никогда не научилась бы. До этого мне всегда казалось, что я совершенно ничего не значу… Эмоционально не значу, а физически я как раз крупная и очень даже значительная. Никогда не казалась себе особенной. Но поддержка определенной группы людей в интернете на многое открыла мне глаза.

Я вынуждена была считать и называть себя крупной, когда начинала карьеру модели, потому что люди в этой сфере не привыкли видеть что-то нестандартное. Но сейчас, глядя на те фотографии, я понимаю, что в моих размерах не было ничего особенного — большинство подростков такие. 

Сначала для меня это стало отличным способом найти свою идентичность и почувствовать связь с определенной группой людей, если бы у нас не было этих ярлыков, мы бы остались поодиночке. Долгое время я ничего плохого о них не думала. Только спустя несколько лет работы в индустрии поняла: «Окей, то есть мы до сих пор всех этих красавиц-моделей выносим на периферию?» — сейчас я хочу этому противостоять.

Читайте также

Бодипозитив: почему движению за признание любых форм еще многое предстоит преодолеть

Stephanie Yeboah

Из-за того, что я крупнее, чем принято в обществе, меня все время спрашивают про бодипозитив. Что бы я ни делала. А это не способствует нормализации. Из-за того, что я выбрала карьеру в индустрии, где исторически существовали жесткие стандарты внешнего вида, люди видели во мне активистку, и поначалу я ей и была. Но с годами начала мыслить по-другому, и эти мысли не про размеры. Теперь я скорее такая: «Давайте-ка устроим хорошую встряску». В Голливуде и в моде существует предначертанный, выдуманный идеал, которому все должны соответствовать, и я бы очень хотела увидеть, как он рушится — чтобы любой, кто не вписывается в эти рамки, мог найти свое место.

Люди говорили об этом годами: те, у кого крупное тело, транссексуалы, квир-активисты, кто угодно. В моем случае громкие речи о бодипозитиве, в которые я ударялась в подростковом возрасте, не совсем сработали. Многие усердно трудятся на благо бодипозитив-сообщества и готовы положить жизнь на то, чтобы сделать мир немного лучше — и я восхищаюсь такими людьми. Но я чувствую в себе больше сил, когда делаю свое дело тихо. Уже сказала все, что хотела сказать, в видеороликах и статьях. Следующий шаг — просто делать дело.

«Эйфория» меня многому научила. Моя жизнь переменилась. Я перестала испытывать потребность в том, чтобы то, как я выгляжу, кто-то хвалил. Я захотела, чтобы хвалили мой талант. Этот сериал научил меня быть уверенной в себе как никогда ранее.

Первую треть сезона Кэт особенно не красилась. А потом она стала выбирать для себя готические образы, под стать доминатрикс, и то был вызов. Она как будто говорила: «Вот так я себя защищаю». С ней ведь произошел жуткий эпизод: кто-то записал на видео, как она занимается сексом, — это просто ужасно. И она такая: «Ладно, теперь у меня есть эти доспехи, в которых я выгляжу устрашающе, и в них я человек, готовый быть заметным». Так Кэт всем дала знать, что она больше не девочка, по которой можно безнаказанно проехаться.

Для меня это как терапия. Обычно я не крашусь сильно, но если и прибегаю к макияжу, то это потому, что хочу почувствовать  себя определенным образом: милашкой, оторвой, показать какую-то эмоцию… Макияж — это отражение того, как человек себя чувствует и кем хочет быть в глазах других.

Это мечта, которая стала явью. Мне выдался шанс поработать с брендом, который делает потрясающую продукцию. Теперь я могу сама придумывать средства, могу подключать к кампаниям друзей. Becca поняли, что хотят расширяться и делать свою косметику инклюзивной. Они хотят, чтобы мир бьюти эволюционировал.

Когда смотришь на людей, которые с тобой созвучны в контексте красоты, самовыражения и творчества, это очень многое значит. Важно понять, что мир бьюти задает стандарты внешности: стандарты того, какой должна быть косметика, кожа, размеры. Долгое время рамки этого были слишком строги. В прошлом когда я смотрела на рекламу, то думала что-то вроде: «Мне такой никогда не стать, что бы я ни делала». Потому что у таких, как я, все работает по-другому. А для тех, кто находится на еще большем количестве пересечений систем угнетения и дискриминации, все работает вообще иначе, и виной этому — жесткие бьюти-стандарты.

Так что здорово видеть, что в индустрии происходят такие большие перемены. Потому что в них есть потребность. Чтобы продать что-то, моделям необязательно выглядеть каким-то определенным образом. Люди хотят видеть то, в чем найдут отклик. Их это подкупает.

Я бы cказала: «Крепись, девочка, негатива будет много, но оно того стоит».