Бодипозитив: почему движению за признание любых форм еще многое предстоит преодолеть

Еще не так давно мы открывали соцсети или включали телевизор, видели там исключительно стройные, «социально приемлемые» тела и воспринимали это как абсолютную норму. В рекламе одежды и косметики блистали нереалистично красивые главные героини в окружении не менее привлекательных «подруг». У них была престижная работа и идеальные отношения, они спокойно жили в этом нетолерантном обществе — короче говоря, обладали всеми теми привилегиями, которые может предложить худоба.

В течение примерно пяти последних лет представление медиа и социума в целом о красивом теле существенно изменилось. Новая (третья) волна бодипозитивного движения начала подниматься еще в 2012 году — первой ласточкой стал хештег #bodypositivity. Идеология первым делом распространилась среди полных темнокожих женщин, а также среди представительниц этнических меньшинств. Все они изначально пропагандировали любовь к себе и откровенно пышным формам. Популярность такого рода взглядов быстро расцвела на просторах Twitter и Facebook, чуть позже за дело взялись plus-size-блогеры из инстаграма. Мало-помалу движение просочилось в массовую культуру и породило то, что можно назвать революцией отношения к телу и любви к себе.

Положительный образ

И тогда многие бренды — от масс-маркета вроде Vero Moda, Soncy, Pink Clove, Universal Standard, ASOS, River Island, Monsoon, H&M до дизайнерских марок Mary Katrantzou, Christopher Kane, Diane von Furstenberg — принялись расширять свои размерные сетки.

В фильмах и сериалах — взять хотя бы «Империю», «Пышку» и ту же «Эйфорию» (в последнем блестяще сыграла бодипозитивная модель и актриса Барби Феррейра) — начали появляться далекие от общепринятых стандартов герои. И не в стереотипных амплуа «толстячков». Наоборот, все они веселые, сильные, независимые, успешные, умные, способные любить и быть любимыми. Полных людей теперь выставляют в куда более выгодном свете, что не может не воодушевлять реальных обладателей сопоставимых размеров.

Но дело не только в экранных героях. Последние годы мы наблюдаем рост присутствия самых разных пропорций на передовицах престижных модных журналов и в рекламных кампаниях. Вспомните Эшли Грэм на обложке Sports Illustrated (2016) или Палому Эльсессер на обложке британского Vogue (2018). Кажется, мир потихоньку начинает понимать, что люди покрупнее тоже достойны места на этом празднике жизни.

Лично я познакомилась с бодипозитивным сообществом в 2014 году, когда сама после долгих лет изнурительных диет и ненависти к себе начала работать над самооценкой и принятием своего тела. Как любая полная темнокожая девушка в западном мире, я росла с мыслью о том, что мое тело — это нечто маргинальное, ущербное, превращенное в некий фетиш и во всех отношениях дурное. Такие тела, как у меня, никогда не были в моде. Телевидение и СМИ с рождения твердили мне, что быть белой и худой — значит быть в тренде, быть красивой. А все, что данному канону не соответствует, особой привлекательностью не отличается.

На момент моего вступления в движение оно уже было довольно многогранным — эдакое выросшее из соцсетей сообщество, прославляющее любовь к себе и абсолютное одобрение полных тел всех возможных рас, во главе которого шагали такие выдающиеся активистки, как Джес Бейкер, Соня Рени Тейлор, Джессамин Станли и Киван Бэй. Но потом все изменилось.

Темная сторона движения

Бодипозитив, по определению, это про признание — любая фигура не просто приемлема, а прекрасна от начала и до конца. Для мира, в котором господствует привычка стыдиться своего тела, чрезвычайно мощное откровение.

Однако в последнее время наша идея все больше коммерциализируется. Бодипозитив превратился в движение за «свободу всех и каждого», которое бренды и публичные люди склонны монетизировать и политизировать. В итоге это приводит к тому, что представителей определенных размеров и национальностей вновь исключают из дискурса, когда именно с них следовало бы начинать.

Конечно, движение сделало немало хорошего для тех, чьи тела раньше было принято обделять вниманием, но, вместе с тем, оно сформировало свой собственный стандарт красоты, которому не всякий может соответствовать, и в этом кроется большая опасность. От восхищения телами всех размеров, с которого все начиналось, мы пришли к новому канону «приемлемой полноты»: красивой женщины с несколько гипертрофированной версией фигуры «песочные часы», как правило, белой или светлокожей, с тонкой талией, выдающимися бедрами и высокими скулами.

Исключения все же были: целая плеяда моделей и инфлюенсеров, чьи тела очень похожи на мое — Ла’Шона Стюард, Эшли Триббл, Габи Грегг и Энам Асиама.

«Я знаю, что помогаю многим девушкам, которые, прямо скажем, редко видят темнокожих полных сверстниц в медиа, — сказала Стюард, 23-летняя модель и активистка, в интервью Teen Vogue в августе 2019-го. — Девушки крупнее 20-го размера (58-й по русским меркам. — Прим. Vogue) — нас нигде не видно». С тех пор как в 2018-м ее кампания Universal Standard обрела популярность, Ла’Шона использует ее и другие свои платформы для того, чтобы во всеуслышание говорить об инклюзивности в индустрии моды.

Я не могу не упомянуть Лиззо. Она штурмом взяла мир в 2019 году: появилась на обложке британского Vogue, стала мировым олицетворением любви к себе и бодипозитива. И тоже не раз сокрушалась по поводу меркантилизации движения. «Каждый, кто что-то продает под лозунгом бодипозитива, использует этот ресурс ради личной выгоды, а не во благо всем, — говорила Лиззо в своем интервью Vogue. — Мы с самого начала ничего не продавали, только себя». Для многих из нас певица символизирует перемены в обществе. А именно — перемены во взгляде людей на полные тела, особенно на полные черные тела. Крупные темнокожие женщины, которые сексуальны и уверены в себе, на страницах глянца и на телевидении — прежде подобное и представить было трудно. Но этого все равно не достаточно.

Островок безопасности для дальнейшего развития

Бодипозитиву еще многое предстоит преодолеть. Отдельных случаев фэтфобии не избежать до тех пор, пока люди разных размеров и этнических групп вновь не начнут воспринимать это движение как островок безопасности, где можно восхищаться своим телом и мирно жить, не зная презрения, травли и грубости. Показательный пример — недавняя история с британской певицей Адель. Люди принялись восхвалять ее новую, худую фигуру, хотя вопрос этот едва ли достоин широкого обсуждения.

Так как же нам изменить положение дел? Один из способов — союзничество. Стройные люди тоже могут вступать в ряды бодипозитивистов, использовать свои соцсети, чтобы лишний раз что-то перепостить, поднять какую-то важную тему, озвучить мысли, мнения и теории людей, которых, быть может, иначе и не услышат вовсе из-за их внешности. Все вместе мы способны развенчать эти вредоносные байки о весе, сложенные когда-то СМИ и пропагандистами диет.

«Закадровому» миру изменения тоже не помешают. Речь о директорах, PR-специалистах и маркетологах — физическое разнообразие тех, кого они допускают на кастинги, может серьезно повлиять на медиапродукт, который мы все потребляем. Безусловно, сдвиг происходит, но постепенно, и сильные мира сего тоже подключаются. Бодипозитиву просто нужно больше сторонников и прозрачности, если движение и правда желает добиться того, чтобы все тела ценились одинаково.

Книга Стефани Йебоа Fattily Ever After: The Fat, Black Girls' Guide to Living Life Unapologetically (издательство Hardie Grant Books) выходит в сентябре.