Ульяна Добровская и Федор Дьяконов — о своей первой коллекции, созданной для Московского метрополитена (под чутким руководством Ренаты Литвиновой)

Сегодня важный день в жизни дочери Ренаты Литвиновой Ульяны Добровской и ее друга Федора Дьяконова — презентация их совместной коллекции одежды, созданной для Московского метрополитена. 

В нее вошли кутюрные платья в сочетании с бомберами, боди, худи, денимом и аксессуарами с принтами в форме главного символа коллекции — буквы М (да, той самой, с которой начинается утро большинства москвичей и не только). На все про все у учеников Королевской академии искусств в Антверпене Ульяны и Федора ушло чуть больше года: от создания дизайнов и выбора тканей и фабрик до воплощения их в жизнь. Все вещи произведены в России. За исключением очков: их доверили фабрике, где Prada изготавливают свои модели. «Мы даже на каких-то вещах так и написали: Made in Russia. Для нас было очень важно поддержать отечественное производство. Впрочем, для Московского метрополитена это было не менее важно. И мы очень благодарны им за оказанное доверие», — рассказывает Федор. 

Над коллекцией они с Ульяной работали вместе, бок о бок, cоздавая принты, дизайны, подбирая фабрики и стилизуя образы моделей на шоу и в рекламных кампаниях, под чутким руководством Ренаты Литвиновой, которая заявлена как куратор всей линии. «Мам, не скромничай, ты была нашим шефом», — уточняет Ульяна. 

За день до показа мы встретились с Ульяной, Федором, Ренатой и попросили их рассказать о работе над коллекцией, источниках вдохновения и о том, каково было работать над одним проектом вместе с родными людьми. 

Федор: Для меня самое главное, чтобы все прошло без приключений. Правда, обещали, что будет дождь. Но мы подготовились и взяли зонтики. Наверное, под дождем шоу будет еще эффектнее. 

Ульяна: Волнения уже нет, есть скорее усталость. Последние два дня мы снимали рекламную кампанию совместно с «Cилой света». Вот это было то еще испытание. Но зато пришло осознание, что дороги назад уже нет. Мы проделали долгий путь вместе с очень талантливыми людьми, которым доверяем, поэтому я знаю, что сегодня все пройдет на высшем уровне.

У.: Примерно год. Все дизайны мы сделали за пару месяцев. А начиная с апреля отшивали вещи. Вот это уже был долгий процесс.

Ф.: Очень много времени ушло на выбор материалов и на поиск производства. Нам было важно, чтобы вся коллекция была создана в России. Так и получилось, за исключением очков. Их мы делали на той же фабрике, что и Prada. 

У.: Да, мы с Федей сделали всю коллекцию. Некоторые вещи даже рисовали вместе. Когда уже все было готово, то занялись стилизацией образов и концепциями съемок и показа. Федя больше снимался, а я помогала за кадром. Например, сегодня на шоу мы оба будем участвовать не только в роли дизайнеров, но и в роли моделей. 

Ф.: Я больше работал над мужскими образами, а Уля — над женскими. Такое и было разделение труда. Также мы сотрудничали со многими талантливыми людьми — Георгий Рушев помогал делать ремни, корсеты из кожи и другие аксессуары. 

У.: Как приходилось. Если я что-то не успевала, то просила Федю помочь. То, что он не успевал, передавал мне. Трудно работать нам вместе не было: я порой могла и понервничать, а вот Федя, наоборот, был спокоен (и периодически успокаивал меня). Так что получился прекрасный тандем. 

Ф.: Мы друг друга во всем дополняли. Я начинал делать принты — Уля подхватывала эту идею и развивала ее дальше.

Рената: У меня вопрос. А кто из вас шеф?

У.: Ты, мам, наш шеф. (Смеется.)

Ф.: А мы думали, что у нас демократия. Или вы не верите в нее?

Р.: Когда я вчера попала на съемочную площадку и увидела, как там все организовано, поняла, что могу быть спокойна. Федя, Ульяна, я восхищена тем, какие крутые образы вы сделали и какую потрясающую команду вы нашли. 

Это близко и моей профессии. Твоя команда во многом зависит от тебя. Я понимала, что им будет трудно, что они не будут спать ночами. У меня был страшный нерв. Но когда я увидела, как они работают, меня вдруг отпустило. Знаете, всегда есть доля сомнения. Но сейчас я абсолютно за них спокойна. И уверена, что сегодня все будет круто. 

Ф.: У нас есть джинсы с принтами. Пожалуй, они и были самым непростым элементом. В России практически не было фабрик, которые бы выжигали дизайны таким образом на дениме. Мы со своими безумными идеями, можно сказать, довели наше производство… Хотя мы его даже местами усовершенствовали.

У.: Нам на фабрике сказали, что они и не знали, что таким образом можно делать принты. И теперь они возьмут наши нестандартные методы на вооружение.

У.: Я вспомнила все эти характерные образы из «Дневного» и «Ночного Дозора». А на рожки у моделей меня вдохновил снимок из инстаграма Феди и его эксперименты с шампунем. 

Р.: Когда я увидела коллекцию целиком, грим и аксессуары — я сразу подумала, что это московская вариация «Джокера» Тодда Филлипса. Такие персонажи легко могли бы жить в Готэме из любимых фильмов Тима Бертона — Ульяна всегда любила его творчество. И это же прекрасно, когда вдохновляешься выдающимися картинами — я как кинематографист это только приветствую.

У.: Да, это немного Готэм. Сумеречная территория. Максим Станиславович Ликсутов (вице-мэр Москвы. — Прим. Vogue) нам рассказывал, что когда только построили метро, люди очень боялись туда спускаться. Им казалось, что это некая подземная обитель зла. Поэтому даже было разрешено там курить, чтобы хоть как-то снимать напряжение. Я подумала, что вокруг этого можно построить целую концепцию. Мы очень благодарны лично Сергею Собянину и Максиму Ликсутову за оказанное доверие и творческую свободу. Без них всего этого бы не произошло.

Р.: Я как куратор настаивала на освобождении от внутренней цензуры. Мода — это не просто удобные вещи, а цельные образы, персонажи с характером. Коллекция должна быть больше, чем просто одежда: она должна быть отражением жизни подземного мира, но новыми глазами. Я приветствовала творческое безумие, без которого нет искусства — без этих сумасшедших платьев со шлейфами и трехэтажными плечами. Без этого нет моды. Пусть это привело к увеличению бюджета, но коллекция мне представляется как высказывание о жизни в мегаполисе: она обольщает, пугает и очаровывает одновременно.

Р.: Черный костюм работницы метро и красное платье в духе femme fatale. Последний образ должен прийтись по душе всем, кто хоть раз катался в метро после очередной любовной драмы. Когда я была совсем юная, примерно как сейчас Ульяна, то как-то раз встречала Новый год в одиночестве. В метро. 

Я ехала со свидания в какой-то шубке с шампанским, и тут вагон встал в туннеле. Тогда еще были прозрачные двери — смотрю по сторонам, а вокруг ни души. И думаю, господи, куда идет моя жизнь. Тут он загудел, и я была готова зареветь вместе с поездом. Когда он прогудел минуты три, произошло какое-то магическое очищение. И я поняла, что это самый лучший Новый год в моей жизни. 

У.: Все почему-то думают, что мамино любимое красное платье — работа Феди. Но на самом деле его сочинила я. Мне нравится смешивать спортивный стиль с кутюром, поэтому в коллекции получилось много образов со шлейфами и низкой посадкой в духе нулевых.

Ф.: Мне нравится Loewe, правда, у них совсем другая эстетика. Lanvin, Сharles Jeffrey Loverboy, нам интересно следить за разными брендами, но я не могу сказать, что есть кто-то конкретный, на кого мы равняемся. Мы часто смотрим на Vogue архивные показы из 1990-х. Мы любим вдохновляться разными эпохами: Ульяна сейчас на втором курсе по программе изучает исторический костюм. Оттуда мы взяли много интересных форм и элементов, те же самые корсеты.

У.: Можно и так сказать. По странному стечению обстоятельств Федя был первым человеком, с кем я познакомилась в Антверпене. Я пришла поступать на факультет дизайна, а Федя как раз выпускался.

Ф.: У нас есть традиция, что мы всегда с любопытством приходим посмотреть на первокурсников. Я принес вещи, которые они как раз должны были рисовать на уроке. Там мы и встретились. 

Р.: Федя был вторым человеком после Демны Гвасалии из выпускников в Академии, с кем я познакомилась. Между прочим, ее окончила вся знаменитая «антверпенская восьмерка».

У.: Мам, почему «восьмерка»? Есть же «антверпенская шестерка»: легендарные дизайнеры, сформировавшие моду в 1980-х. Все они — выпускники нашей Академии, среди которых Анн Демельмейстер, Дрис Ван Нотен, Дирк Биккембергс, Вальтер ван Бейрендонк, Дирк Ван Саен и Марина Йи.

Р.: Теперь уже восьмерка, потому что вы с Федей тоже учились в этой академии. 

Ф.: Cамое важное, чему нас научили за время учебы, — развивать собственную эстетику. У них очень творческий подход ко всему. За годы в Академии я стал гораздо свободнее в плане дизайна, научился шире смотреть на вещи и черпать вдохновение во всем, что меня окружает. Даже искать его в людях. 

Читайте также

Ульяна Добровская о моде, Антверпене, «Северном ветре» и больших планах на будущее

Яна Лукина

У.:  Я еще учусь, поэтому сейчас еще рано об этом думать. Но Федя уже запустил свой бренд Fedor Diakonov («Мини-брендик», — поправляет ее Дьяконов. — Прим. Vogue). Поэтому я думаю, что в будущем обязательно будем делать вместе коллаборации. 

Ф.: Вот у Ульяны прекрасно формы выходят, для этого нужен особый склад ума. А у меня большая любовь к текстилю и принтам. Поэтому работать вместе — сплошное удовольствие.

Коллекция будет доступна для приобретения в московском метро, а также в cамых модных точках столицы. Каких именно — пока что секрет.