Нью-йоркский дизайнер костюмов Джеффри Вирсинг всю жизнь провел в культурной среде: работая с важнейшими хореографами, от Марты Грэм до Роберта Уилсона, изучая реставрацию мебели в Италии наряду с золочением и маркетри, воссоздавая украшения в сотрудничестве с нью-йоркским Музеем Исаму Ногучи и ассистируя Холстону, одевавшему Риту Хейворт, Лайзу Миннелли, Элизабет Тейлор и не только, в его студии на Пятой авеню. Кроме театральной стороны у Джеффри Вирсинга сильна и кинематографическая: он работал над сериалами «Подпольная империя» и «Винил», а также над документальным фильмом Аллы Ковган «Каннингем» о легендарном американском хореографе и танцовщике. Эта картина, по словам Джеффри, стала для него откровением и поистине художественной задачей.
Премьера документального 3D-фильма «Каннингем» была приурочена к столетию со дня рождения хореографа и состоялась в России в декабре 2019-го — совместно с фестивалями Context. Diana Vishneva и Beat Film Festival. В феврале картина Аллы Ковган, полная редких и неизвестных съемок, а также реконструированных постановок 1940–1970-х, вышла в широкий прокат. Как появились удивительные костюмы, которые можно увидеть на экране, и что легло в их основу, Джеффри Вирсинг рассказал Vogue в телефонной беседе из Нью-Йорка — делясь воспоминаниями и чувствами как об этом проекте, так и о своем прошлом в мире танца, искусства и моды.
«С первой же секунды, когда Алла заговорила со мной семь лет назад, я знал, что действительно хочу это сделать, — вспоминает Джеффри Вирсинг. — Опыт работы над «Каннингемом» стал восхитительным. Было много взлетов и падений, мы не раз начинали и прекращали, иногда казалось, что ничего не случится — но в один прекрасный день появились средства, все подтвердилось». По словам Джеффри, было непросто: короткие сроки и скромные бюджеты, тяжелый труд, стресс, усталость. «Но каждый день команда видела на площадке, как волшебно все работало вместе: локации, костюмы, свет, восхитительные танцоры и изображения на экране... мы знали, что в такой работе над деталями и появлялся захватывающий шедевр, — продолжает Джеффри. — Трудно вообразить, что это был первый фильм Аллы Ковган. Она удивительная женщина».
Артисты, одетые Вирсингом, танцуют в фильме на фоне «Серебряных облаков» Энди Уорхола, созданных для RainForest Мерса Каннингема в шестидесятых, на крыше, в лесу, пустых репетиционных залах и других локациях, подчеркивающих красоту тела и движений. Кроме Уорхола над постановками Мерса Каннингема работали такие величины, как Джон Кейдж, Роберт Раушенберг, Джаспер Джонс. К последнему Джеффри Вирсинг не раз обращался, перерабатывая его костюмы для реконструкции танцев Мерса.
Что до сцены с подушками, Энди Уорхол считал, что лучше всего к его инсталляции подошли бы обнаженные тела — то есть отсутствие каких-либо костюмов. «Мерс на это, конечно, не пошел, — отмечает Вирсинг. — Тогда Джаспер Джонс разработал комплект из белых трико и топов. Для фильма я выполнил их в телесном цвете, чтобы дать Уорхолу то, чего он хотел, но сделал в костюмах прорези, чтобы это отвечало первоначальной задумке Джонса».
Переехав в Нью-Йорк из маленького городка в штате Мичиган, Вирсинг изучал моду в FIT, дни напролет ассистировал Рою Холстону («Такого качества, как у него, я никогда прежде не видел», — вспоминает Джеффри) и именно через Роя познакомился с Мартой Грэм. Холстон разрабатывал много костюмов для ее танцевальной компании: Вирсинг помогал, например, оформлять великий балет «Весна священная» 1984 года. А в последующих проектах пересекался с Оскаром де ла Рентой, Кельвином Кляйном, Донной Каран — и к началу работы над «Каннингемом» был значительной фигурой в театральной компании Марты Грэм уже около двадцати лет. Вирсинг спасал ее костюмные архивы, уничтоженные ураганом «Сэнди», воссоздавал для нью-йоркской выставки Noguchi/Graham 2004 года «телесные украшения» авторства Исаму Ногучи, некогда выполненные для постановок Грэм Night Journey и Pheandra, и до сих пор является креативным советником Martha Graham Dance Company в вопросах дизайна костюмов.
Интенсивно работать Джеффри не привыкать: на заре карьеры он охотно задерживался у Холстона на выходные («вообразите, каким все было для двадцатилетнего мальчишки из провинциального городка»), иногда создавал все с нуля за 36 часов — Марта Грэм не всегда была довольна результатом. Что до «Каннингема», когда дело стало набирать обороты, у Вирсинга было восемь недель и сто костюмов, которые нужно сделать. «К счастью, новый дизайн я разрабатывал лишь для трети из них, — признается дизайнер. — Многие костюмы были созданы на базе творений Роберта Раушенберга и Джаспера Джонса, переосмысленными мной для Merce Cunningham Trust».
«У Аллы Ковган всегда было четкое видение того, что она хочет, — продолжает Джеффри. —Великолепная команда, особенный, высокохудожественный проект с самого начала и до конца. Исследование, которое она провела, меня поразило. Ковган нашла столько неизвестных архивных съемок 1940–1970-х; один из телефильмов, о котором никто не знал, неоднократно разыскивала в Германии — приезжала за ним снова и снова, пока где-то, в самой дальней коробке с надписью «балет», его не нашла. Я всегда знал Мерса Каннингема как потрясающего хореографа, но таким впечатляющим танцовщиком, каким он был, увидел его лишь при подготовке фильма».
Говорить о любимых художниках всегда сложно — и Джеффри Вирсинг не исключение. «Однажды меня спросили, какой у меня любимый цвет, и я ответил: спектр! — смеется он. — А если серьезно, я всегда был увлечен венецианскими живописцами, от Тинторетто до Веронезе, тем, как они использовали цвета, писали складки. Я питаю и большую страсть к барокко — ко всему мастерству, с которым оформлены дворцы Венеции, Санкт-Петербурга, французская усадьба Во-ле-Виконт…
Моя собственная дизайн-эстетика, однако, гораздо сильнее навеяна чистыми силуэтами. Такими, над которыми работал Холстон, тем, как он показывал тело. А также целенаправленным посылом, которым костюмы наделяла Марта Грэм — те никогда не были лишь декоративными и становились ключевой частью хореографии и сторителлинга».
