Фрэнсис Макдорманд о главной роли в венецианском триумфаторе «Земля кочевников» и обложке Vogue US в 63 года

Место встречи указать нельзя. Она дала это понять в самом начале. Могу сказать, что это небольшой полуостров на краю лагуны, по которой гуляют большие голубые и белые цапли. На лоскутке земли между эвкалиптовыми рощами разбросаны идиллические фермы, мыс врезается прямо в Тихий океан. Как нельзя кстати, секретное ­место отделено от Северо-Американского континента ­сейсмоактивным разломом и буквально находится на другой тектонической плите.

Мы встречаемся на парковке около скалистого пляжа. Она приезжает на демократичном хетч­бэке. Идет ко мне, вдруг замирает, приспускает мас­ку и свободной рукой забавно показывает на свое лицо, словно хочет подтвердить то, что ясно и так: передо мной Фрэнсис Макдорманд.

На ней длинная джинсовая юбка, джинсовая рубашка и джинсовое пальто, все одного оттенка. Ботинки ручной работы из кожи песочного цвета — испанский бренд Satorisan, так зовут мифического монстра из древней Японии, способного читать сердца людей. Откуда я это знаю? Редактор моды увидела ботинки еще на съемке, и они ей так понравились, что она накупила их в разных цветах. Издалека кажется, будто монохромная фигура Фрэнсис сошла с ферротипа XIX века — вылитая Энни Оукли, если бы только знаменитая женщина-стрелок обрезала волосы и сменила винтовку Marlin на рюкзак REI.

Вблизи Макдорманд удивительна. Кожа сияет здоровьем, чему способствует (как я думаю) вода из родника возле ее дома. У нее невозможной синевы и с озорным блеском глаза и спокойное лицо. Но когда она рассказывает что-то, пародирует мужа Джоэла Коэна или нахваливает любимые комбинезоны Ilana Kohn: «Губка Боб Квадратные Штаны!» — ее черты становятся невероятно по­движными. Макдорманд давно решила, что бо­токс и филлеры не для нее. Поэтому если уж улыбается или хмурит брови, то от души. Последнее время актриса предпочитает обходиться без макияжа. Не стала краситься, даже идя за «Оскаром», который принес ей два года назад фильм «Три билборда на границе Эббинга, Миссури». 

Ее новый проект, победитель Венецианского фестиваля «Земля кочевников» (в российском прокате с 4 февраля), — прекрасная поэма режиссера Хлои Чжао о современных странниках, живущих в домах на колесах. В путь они пустились не из-за романтики, а из-за высокой аренды и низких зарплат. И теперь колесят по стране — в поисках приятной погоды и временной работы: от сбора сахарной свеклы в Северной Дакоте до упаковки на складах Amazon в Калифорнии перед Рождеством. Как написала Джессика Брудер, журналистка, по чьей книге снят фильм, «люди, которые когда-то были средним классом, уезжают от невозможности выбора».

Большинство кочевников в фильме — реальные люди. Героиня Макдорманд, Ферн, придумана ­Хлоей Чжао, метод которой — гибрид документального и игрового кино — отработан еще в картине «Наездник» 2017 года, кинопортрете ковбоя на родео в индейской резервации Пайн-Ридж в Южной Дакоте. Режиссер собирает истории ­реальных людей и выстраивает вымышленные миры вокруг них. То же она проделала и с героиней Макдорманд. Ферн вынуждена пуститься в странствия после того, как овдовела, а моногород в Неваде, где она жила, ликвидировали. Немного общего со знаменитой актрисой, которая живет в тайном месте, но Ферн, приехав на побережье, будет дышать океаном недалеко от места нашего интервью. 

Я посмотрела фильм прямо перед встречей. И когда мы шли по пляжу, а потом устроили пикник на коряге в тени эвкалипта, я не всегда была уверена, разговариваю ли с Фрэн или с Ферн.

Одни актеры вечно играют героев своего типажа. Другие — хамелеоны, и в эту категорию по­падает Макдорманд, хотя внешность у нее всегда узнаваемая. Когда она растворяется в персонаже, то делает это с помощью своего мастерства. Ее героини, такие самобытные, непохожие на других, а иногда странные, что врезаются в память, будто и правда существовали в твоей жизни. Ее роли словно снимки Дианы Арбус — отпечатки личности, уникальной и живой.

Для меня первой такой героиней Макдорманд была Дот, вечно встревоженная, слегка безумная подруга, которая приходит «украдкой взглянуть» на украденного ребенка героини Холли ­Хантер в фильме «Воспитание Аризоны». Когда я пересматривала его прошлой весной, поняла, что типаж Дот мне хорошо знаком — всезнайка, которой материнство словно выдало пожизненную лицензию на непрошеные советы.

Читайте также

За что мы любим Фрэнсис Макдорманд

Но для большинства взрослых зрителей самым ярким персонажем Макдорманд навсегда останется Мардж Гандерсон — беременная женщина-полицейский, которая между обильными перекусами и приступами тошноты расследует дело об убийстве в Фарго, — за эту роль она получила свой первый «Оскар» в 1997-м. «Я до самой смерти буду Мардж», — кивает Фрэнсис. Но даже она не может понять почему.

По ее словам, основная заслуга — в сценарии. Джоэл Коэн (они вместе почти 40 лет) и его брат, Итан, написали Мардж специально под Фрэнсис. «Ритм речи, акцент, даже все эти «йаа» были прописаны», — рассказывает актриса. Но, может, дело не только в этом? Походка вразвалочку, огромная куртка, полуудивленная, полуироничная улыбка. Макдорманд вспоминает, как носила накладной живот, внутри которого были зашиты семена. «Он был реально тяжелый, — сказала она. — Это изменило мою манеру вести себя».

Думаю, мы становимся ближе к разгадке, когда заговариваем о заглавной героине телесериала 2014 года «Что знает Оливия» по мотивам романа «Оливия Киттеридж». Макдорманд объясняет, что нашла свою героиню — бывшую учительницу математики в депрессии и острую на язык, — выстроив ее особый мир из посуды, столового серебра, часов. Этот процесс она называет «шиворот-навыворот». «Я развивала внутреннюю жизнь героини с помощью вещей, которые ее окружают».

Как и Мардж, Оливия стала поворотной ролью для Макдорманд. До этого она играла персонажей второго плана или вечных «компаньонок». «Женщин, которые появляются на экране, чтобы зрители точно поняли, что главный герой — мужчина». Но Оливия стала главной движущей силой се­риала, ставшего триумфатором на «Эмми». А затем ­Милдред, разъяренная мать из «Трех билбордов», принесла актрисе второй «Оскар».

Это редкость, когда актер второго плана внезапно становится звездой. А если это еще и женщина? А если ей за 60? Тут начинаешь сомневаться, применим ли к Макдорманд термин «характерная актриса». И вообще, если характерные актеры играют персонажей с характером, то главные роли — никчемные? А как называть актера, у которого главные герои — сплошь выдающиеся личности?

Макдорманд говорит, что выводит на передний план маргинальных персонажей. Это описание верное, но, кажется, оно упрощает картину. К тому же ее персонажи — маргиналы в кино, но не в реальном мире, где женская депрессия и фрустрация совсем нередки, лица стареют, а жизнь женщин не заканчивается после 60. Выходит, Макдорманд не выдвигает на передний план маргинальных героев, а скорее выводит мир на большой экран.

Макдорманд родилась в 1957 году в Гибсон-­Сити, штат Иллинойс, у матери-одиночки, и звали ее Синтия Энн Смит. В полтора года ее усыновили Вернон и Норин Макдорманд — «классные имена, правда?!» — и назвали Фрэнсис.

Они были «крепко стоящими на ногах, образованными простыми людьми», оба родом из Канады. Вернон — священник в церкви «Ученики Христа» с особым талантом спасать заблудшие души. Норин — жена священника («это полный рабочий день») и по совместительству секретарша. Семья постоянно ездила по Среднему Западу и Югу. Своих детей у Вернона и Норин завести не получилось, но было девять приемных. 

Вернон «не был агрессивным святошей, но все равно вставал на кафедру каждое воскресенье». А на детей распространились определенные ожидания: «Возможно, дети священника должны ходить по струнке. Или хотя бы делать вид. Или не иметь дела с неблагонадежными компаниями. Все понимали, что у нас тоже особая роль».

Когда Макдорманд было 14, учительница анг­лийского языка в средней школе Монессена — ­сталелитейного центра недалеко от Питтсбурга — после занятий устроила кружок, где ученики разыгрывали сцены из Шекспира. Макдорманд играла леди Макбет. Вскоре она оказалась единственной, кто учился актерскому мастерству в колледже Бетани в Западной Виргинии. Затем была Йельская школа драмы, куда Фрэнсис поступила в 1979-м. А после выпуска Макдорманд отправилась прямиком в Нью-Йорк.

Она сняла квартиру в Бронксе и устроилась в магазин сладостей, где работала кассиром и продавала (и воровала) шоколадки Godiva: «Я носила белый кружевной чепец и длинную коричневую юбку из полиэстера». Ее соседка, Холли Хантер, порекомендовала Фрэнсис на роль в первом фильме братьев Коэн «Просто кровь» — шумной абсурдистской истории о насилии в Техасе. Хантер тоже получила роль, но должна была играть на Бродвее. 

Во время съемок Макдорманд попросила Коэна порекомендовать ей книгу. Он подарил ей коробку романов Рэймонда Чандлера и Дэшила Хэммета. Она спросила, с какого начать, — ответом было «Почтальон всегда звонит дважды». «Он соблазнил меня книгами, а я — приглашением их обсудить». В Нью-Йорке они стали жить вместе. «Я поняла, что есть отношения, которые могут быть глубокими и страстными, но при этом не мешать работе. Я поняла, что можно не сходить с ума от любви, когда ты не можешь жить своей жизнью».

«Воспитание Аризоны» — второй фильм Коэ­нов, они написали героиню Дот специально для Макдорманд. Это создало впечатление, что она будет во всех их работах. Но когда роль в их третьем фильме «Перекресток Миллера» досталась не ей, Макдорманд разозлилась. «Но это было уроком для меня и для нас как пары, — говорит Макдорманд. — Нам нужно было это проработать. Что я не буду все время получать роли в их фильмах».

С хорошими ролями вообще было сложно. Она получила первую номинацию на «Оскар», снималась у Роберта Олтмена, но ей постоянно говорили, что она выглядит не так. «Я не была красивой или милой, у меня не было идеальной фигуры». После того как она надела накладную грудь в «Воспитании Аризоны», Фрэнсис «стала получать сценарии, в которых буквально говорилось о героине с внушительным бюстом». Так она и возила бюст на прослушивания в коробке. «Это был реквизит, как накладной нос или парик. Могла играть ходячие сиськи». Однажды ей сказали, что, возможно, в бюджет фильма надо добавить увеличение груди. «Настоящую операцию?» — переспрашиваю. «Да!» И эхо разлетается среди эвкалиптов.

Макдорманд перестала спрашивать, получит ли она роль в новом фильме Коэнов (в итоге доверив это своему агенту). А прочитав сценарий «Фарго», не была уверена в Мардж. «Было неочевидно, в чем ее сила». Но спасибо животу с семенами — Мардж начала оживать. И вот еще какое совпадение: когда снимали «Фарго», Макдорманд и Коэн знали, что усыновят ребенка из Парагвая, Педро. Погодите, Коэн сделал Мардж беременной по этой причине? «Да. Мы ждали ребенка».

Макдорманд обожает вести хозяйство («Это тоже профессия!»), и, когда Педро вырос, она обнаружила, что ее опыт в этой области пригодился в продюсерстве. Ей нравится решать финансовые вопросы. Она знала, какой нужен дом для Оливии Киттеридж — чтобы было окно над раковиной на кухне! Она не была продюсером в «Трех билбордах», но сразу сказала, что «радикализированная» Милдред будет носить только комбинезоны.

Однажды, когда ей было за 40, Макдорманд сказала Коэну: «Когда мне будет 65, я сменю имя на Ферн, буду курить Lucky Strike, пить Wild Turkey, куплю фургон и отправлюсь в путь». Это и стало основой героини «Земли кочевников». «В истории Ферн очень много от меня». В фургоне Ферн хранит старые тарелки с осенними листочками — такие же Вернон подарил Макдорманд на окончание колледжа. Бывшая ученица читает героине строки из «Макбета» — и это отсылка и к школьному прошлому актрисы, и к грядущей роли леди Макбет в новом фильме Коэнов. 

Во время нашей прогулки Макдорманд задается вопросом: что значит для 63-летней женщины быть на обложке модного журнала? Почему именно она? «Люди любят ваши фильмы». — «Это неожиданно, — тихо говорит Фрэнсис, — учитывая, что мне всю жизнь говорили. Но я верю, что внесла свой вклад. И чертовски этим горжусь».

Скачайте новый номер Vogue, чтобы всегда иметь его под рукой — для IOS и для Android.