Книги, которые нужно прочитать до конца лета. Часть 2

«Подтексты. 15 путешествий по российской глубинке в поисках просвета», Евгения Волункова (издательская программа «Есть смысл» благотворительного фонда «Нужна помощь»)

На Куршской косе орнитолог Вася укусил за грудь повариху Любу, в Сретенске отчаявшаяся мать Лариса босиком идет по снегу к церкви, 17-летняя незрячая девушка Ксюша из поселка Маза по пути в школу меняет три вида транспорта, а водитель с 45-летним стажем Пелагея в Самаре дает отпор маньяку — сюжеты, имена и топонимы будто из альтернативной дискографии группы «Аквариум» сложились в сборник лучших репортажей корреспондента «Таких дел» Евгении Волунковой. Издание фонда «Нужна помощь» выпустило их в качестве своего рода путеводителя по (проблемам) современной России.

Евгения занимается социальной журналистикой. Особенность таких текстов в том, что их задача не просто проинформировать, а побудить к действию — речь почти всегда идет о людях, которым нужна помощь. В «подтекстах», производственном комментарии к материалам, Евгения рассказывает, как ей удавалось или не удавалось в каждом конкретном случае балансировать между ролями журналистки и обычного человека, у которого болит душа за бабушку, которую чиновники оставили доживать в полуразрушенном доме, семью, которую пытаются заставить уехать из города лишь потому, что она захотела справедливости, и пациентку хосписа, несколько интервью с которой вылились в дружбу. В итоге сопереживаешь и героям, и автору. Становится легче, когда в эпилоге написано, что текстом удалось помочь — читатели смогли собрать деньги на то, чтобы погасить кредиты героя, или местные власти испугались огласки и начали действовать. Это происходит не всегда, но все равно свет от сборника исходит такой мощный, что неизбывное ощущение «что никто нам не поможет и не надо помогать» незаметно трансформируется в желание оглянуться и сделать первые шаги навстречу друг другу.

Читайте также

Книги, которые нужно прочитать до конца лета. Часть 1

Виктория Дядькина

«Быть мужчиной», Мартин Робинсон (издательство «Манн, Иванов и Фербер»)

Если набрать по-английски «что такое новая маскулинность», одним из первых выпадет сайт The Book of Man. «Это разрыв олдскульных представлений о мужественности, пристальное разглядывание себя, отдирание лоска c позиции мачо», — объясняет его основатель Мартин Робинсон. До запуска своего медиа он всю жизнь писал для мужских изданий в диапазоне от Maxim до ShortList, но в какой-то момент понял, что сам не соответствует образу их усредненного читателя. Границы между тем, что общество ожидает от его собратьев и что может скрываться за мускулистым и крепко пропавшим табаком и виски фасадом, он пытается провести в книге «Быть мужчиной».

Книга Робинсона не self-help литература. Советов, как быть мужчиной, здесь нет. Вместо них — история неврозов самого автора, статистика по самоубийствам мужчин в Великобритании, репортажные заметки из лондонских пабов и «Мужского клуба Энди» («тут как в Бойцовском клубе, только без драк»), с концерта Oasis и ночной прогулки в память о тех, кто покончил с собой вместо того, чтобы попросить помощи. А потому читать «Быть мужчиной» можно советовать всем, кто интересуется устройством общества, примерами для подражания в котором стали Эзра Миллер и Билли Портер, а не очередное поколение перекачанных супергероев.

Будучи журналистом, за ответами на свои вопросы Робинсон пошел к экспертам. С помощью профессора из Вестминстерского университета он разбирается, что роднит костюм клерка с перьями дрэг-квин, беседует с участником постпанк-дуэта со злобными кричалками Sleaford Mods о популярности «классической» мужественности среди британских гопников и узнает, где находит новый смысл жизни бывший спецназовец после диагноза «посттравматическое расстройство». Плюс сам записывается на макияж и тренировку по боксу, заказывает на дом тест на тестостерон и чуть ли не падает в обморок от вида крови. И все это под аккомпанемент немного печальной самоиронии.

К какому выводу приходит автор? «”Настоящего мужчины” не существует. Истинной мужественности не существует. Все, кто считают иначе, — либо под наркотой, либо работают в рекламе», — пишет он в последней главе. Возможно, для исследователя это слишком эмоционально, но Робинсона можно понять — его открытия носят очень личный характер. По ходу работы над книгой он наконец смог принять самого себя — со склонностью к нытью, любовью к печенькам и тремя пальцами на левой руке вместо пяти.

«”Новая норма”: гардеробные и телесные практики в эпоху пандемии», редактор-составитель Людмила Алябьева (издательство «Новое литературное обозрение»)

Чуть больше года назад, на пике испуга и коронавирусных ограничений по всему миру, в зуме прошла 12-часовая конференция «Теория моды: одежда, тело, культура». Социологи, филологи, искусствоведы, культурологи и историки дизайна собрались вместе, чтобы дать имена тем переменам, которые тогда происходили у всех на глазах. Материалы с того затяжного зума легли в основу нового сборника из серии «Библиотека журнала “Теория моды”», уже претендующего на статус документа эпохи.

Глянцевые журналы вместо того, чтобы продолжать давать советы, решили прислушаться к тому, чего хотят их читатели — но оценит ли их аудитория такую чуткость? Университеты запустили новые программы, студентам которых стали сразу объяснять, что нужно стремиться не к статусу великого кутюрье, а к экологичности и толерантности — но можно ли это назвать удачным шагом? Женщины начали вести себя странно — надевать дома очевидно неудобные каблуки и нарядное белье, сидеть перед компьютером в шляпках и заказывать больше, больше пижам! О чем это может говорить и какого поведения ждать от покупателей в дальнейшем? Исследователи не только подсветили глобальные процессы, начавшие набирать обороты во время карантина, но и сделали прогнозы на будущее.

Да, «Новая норма» вряд ли увлечет вас настолько, что на пляже вы опомнитесь только после захода солнца (все-таки академический стиль не располагает к тому, чтобы терять бдительность и растворяться в тексте), но точно подарит уверенность в том, что мы живем в очень интересное, пусть и непростое время.