Может показаться, что секса в нашей жизни все больше день ото дня. На онлайн-платформах, где режиссерам и сценаристам в отсутствие цензуры дышится легче, выходят фильмы и сериалы с беспримерно откровенными сценами — кинематографисты будто соревнуются, у кого они получатся натуральнее (или натуралистичнее). Сексом на экране все чаще занимаются и взрослые (как в «Содержанках»), и подростки, для них он вообще становится центральной темой (как в «Половом воспитании»). Мы слушаем подкасты, в которых блогеры без обиняков и лишних книксенов рассказывают, как получать от близости больше удовольствия. Секс прокрался даже туда, где мы его уже устали ждать. Герои театральных премьер занимаются им вполне изобретательно или с наслаждением о нем говорят (см. «Северное сияние» Вики Приваловой). Не отстает и литература (вы уже прочли «Мою темную Ванессу»?).
Социолог Любовь Борусяк в разговоре с Vogue подтверждает наши догадки: «Секса в кино и сериалах стало больше, особенно в интернет-сервисах. Много его и в театре. Уже почти лет десять не видела постановок русской классики, где бы не появлялись яркие эротические сцены. Например, у Константина Богомолова они есть практически во всех спектаклях. Да и просто намеков на эротику стало повсюду очень много».
«Я уверена, что секса в кино и сериалах больше хотя бы потому, что самого видеоконтента становится больше, — говорит врач-психотерапевт, сексолог Амина Назаралиева. — Тут как с историей порно: с появлением кассет VHS его стало намного больше, чем когда существовали только журналы. Еще раньше эротические изображения курсировали в совсем узких кругах привилегированных мужчин. В общем, когда появился интернет, произошел бум и производства, и потребления таких материалов. С сериалами про секс та же история».
Порой складывается впечатление, будто в вымышленном мире с некоторых пор все без конца празднуют торжество плоти. С чего вдруг у режиссеров, сценаристов, писателей, просветителей и прочих авторов случился этот гормональный выброс?
«Во-первых, происходит детабуизация и нормализация секса, — говорит секс-просветительница, ведущая телеграм-канала «Помыла руки» Саша Казанцева. — Все больше людей признают, что это обычная часть жизни многих из нас — а значит, не стоит считать ее ни стыдной, ни провокационной. И говорить о ней в произведениях культуры можно так же, как о любой другой составляющей человеческих отношений. Во-вторых, честный разговор о сексе долго исключался из произведений массовой культуры — либо через прямые запреты и маргинализацию (цензура или оттеснение в жанры «не для всех»), либо через мифологизацию (герои кино без слов предаются страсти, и свет гаснет). Соответственно, современное освещение секса может быть также реакцией на такое замалчивание: «Давайте поговорим о том, что просто существует».
Получается, что больше становится не столько самого секса, сколько разговоров о нем. Он превращается в текст (например, в этот), в нарратив для сериалов и подкастов, да и просто в объект, который интересно разглядывать и размышлять о нем — как в инстаграме художницы Фрэнсис Уэйт или в перформансе Анне Имхоф в Tate Modern, который так и назывался: «Секс». И конечно, он остается предметом маркетинга. Хотя в современных глянцевых журналах, обложки которых, как считалось еще несколько лет назад, должны источать едва ли не животный соблазн, принцип sex sells давно не применяется. Секс стал более практичным и конкретным. К примеру, недавно Гвинет Пэлтроу выпустила собственный вибратор. Не из рук, а в продажу. Наверное, он неплохо будет смотреться в спальне рядом с ее же свечой с надписью This smells like my orgasm.
Интересно, что сами художники и авторы произведений, которые показывают нам секс в новом свете, часто будто бы не замечают очевидного тренда. Например, Евгений Сангаджиев — режиссер вышедшего весной сериала Happy End, истории пары, которая погружается в мир виртуального секс-бизнеса, — считает, что эту тему сегодня «обсуждают не меньше и не больше». «Может быть, именно ваша аудитория, ваше окружение стало свободнее, хочет и может говорить о том, что их больше всего беспокоит, ищет ответы на вопросы более открыто».
Все это понятно, социальные пузыри никто не отменял. Но хотелось бы все-таки посмотреть на картину в целом, например, глазами социолога. «В общественном дискурсе сексуальная проблематика начала присутствовать с 1990‑х годов, — говорит Любовь Борусяк. — Но у нас в стране все происходит своеобразно, и тренды здесь разнонаправленны. В искусстве — да, с сексом лучше. А в политике — все наоборот. Новая государственная идеология достаточно консервативна и направлена якобы на сохранение традиций. И в школах, в учебных заведениях эта тема практически не обсуждается. В 1980‑е годы я работала в обществе «Знание», и мы с коллегой читали лекции по сексуальному просвещению в большом количестве в том числе учебных заведений, это было нужно. Сейчас бы нас туда не пустили».
Это могло бы быть печально, но нехватку полового воспитания довольно успешно компенсирует сериал «Половое воспитание» и масса подобных — вроде «Тригонометрии» или «Эйфории». В самом деле, это тот случай, когда инфотейнмент работает гораздо лучше скучных лекций. Но где плоды этого просвещения? Давно ли вы, посмотрев сериал, очертя голову бросались с партнером в постель, стремясь воплотить все, что узнали, почувствовали и поняли? Вопрос риторический.
Год назад в Journal of the American Medical Association вышла статья, авторы которой сравнили сексуальную активность американцев в начале 2000‑х и во второй половине 2010‑х. Как выяснилось, процент людей, не занимающихся сексом больше года, увеличился в среднем в два раза. Похожую динамику исследователи наблюдают и в Британии и Австралии.
Казалось бы, пандемия и локдаун должны были вновь сплотить людей. Но нет: согласно недавнему опросу Института имени Кинси, почти половина респондентов признала, что их интимная жизнь сошла на нет, а к своим партнерам вместо влечения они за время заточения стали испытывать неприязнь.
То, что реального, а не экранного секса в нашей с вами повседневной жизни становится все меньше, по мнению Амины Назаралиевой, «связано с тем, что люди сильно устают, у них слишком много стресса, а еще появились разные развлечения, игры, сериальчики, которые помогают в борьбе со стрессом лучше, чем организация секса, которая требует усилий. А мы и так истощены коммуникациями. Да и работы у людей стало больше, есть чем заняться помимо интимных игр. Плюс порно стало очень много, и оно легкодоступно. Многие даже женатые люди могут рассказать, что, если в браке нет сексуальных отношений, они занимаются мастурбацией под порно: это быстро, не требует особой подготовки. Влечение часто не направлено на собственного постоянного партнера, и возбуждение может достигаться не так легко, как при мастурбации под порно».
Но все это, наверное, касается взрослых, усталых людей. Остается надеяться, что поколение зумеров и миллениалов, которое хотя бы в силу возраста пользуется пока большей свободой, наслаждается и всеми достижениями секс-просвета, ныряя в этот мир удовольствий с головой, как показывают нам Netflix или more.tv. Ведь да? Да?!
Конечно, нет. Британские социологи утверждают, что каждый восьмой житель Соединенного Королевства из тех, кто родился в 1989 и 1990 годах, оставался девственником до 26 лет. Американские ученые провели опрос среди тех, кому от 20 до 24 лет, и выяснили, что около 15 процентов из них хранили невинность до свадьбы. В 1960‑х таких юношей и девушек набиралось только шесть процентов.
«Есть исследования, показывающие, что молодые люди во многих странах занимаются сексом реже, чем их сверстники предыдущего поколения. Во-первых, в этом точно нет ничего страшного, — успокаивает Саша Казанцева. — Некоторые воспринимают эти данные как тревожный сигнал: «люди перестали интересоваться друг другом» или «скоро мы все вымрем». Но я бы говорила о более спокойном и, вероятно, более зрелом отношении к сексу. Например, одно из популярных исследований показывает, что уменьшение числа сексуальных контактов во многом связано со снижением употребления алкоголя».
«Молодые люди получают больше доступа к информации о сексе, — продолжает Саша. — Он перестает быть запретным плодом, способом доказать свою взрослость или значимость. И больше не является главной ценностью отношений, возведенной в культ: теперь секс становится просто одним из множества способов пережить близость и радость с партнером. Я считаю, что такая сексуальная децентрализация снимает много напряжения. Вместо необходимости соответствовать выдуманным «стандартам» сексуальной жизни люди могут расслабиться и сосредоточиться на том, что делает счастливыми конкретно их или их с партнером именно сейчас».
«Есть исследования сексуального поведения молодых людей: похоже, что они позже стартуют, — говорит Амина Назаралиева. — Одно из объяснений, которое мне особенно нравится, такое: стало больше секса по согласию, хорошего секса, который всем нравится, а меньше стало плохого секса. Поэтому кажется, что его объем уменьшился».
Выходит, секс просто стал другим — потому что и мы изменились. Это больше не скучный супружеский долг и не повод для хвастовства донжуанским списком — это одна из сфер, в которой находят применение все достижения прогресса, равноправия, свободы личности, той самой пресловутой новой этики.
«Секс сегодня обсуждают не больше, чем другие темы, требующие новых договоренностей, — соглашается Нигина Сайфуллаева, чей фильм «Верность» с Александром Палем и Евгенией Громовой многие посчитали манифестом нового взгляда на эротику. — В проговаривании мы узнаем как минимум о чувствах обеих сторон, что позволяет нам минимизировать возможные травмы».
«Молодые люди перестали превозносить секс и делать из него культ, — кивает коллеге Евгений Сангаджиев, — они меньше о нем думают, новое поколение инфантильнее и чище. Интернет дает им возможность переводить фокус внимания на что-то иное. Отражение секса в культуре — это лишь аттракцион для разговора о чем-то большем».
«Десять лет назад я проводила исследование среди своих студентов на тему секса, — вспоминает Любовь Борусяк, — и тогда вот что на меня произвело впечатление: ребята не стеснялись писать об этом достаточно откровенно. Для них это нормальная часть жизни. Возможно, это связано с тем, что запретов, которые существовали во времена юности их родителей, стало гораздо меньше. Кроме того, мы видим, насколько популярны у молодых людей разные ресурсы для знакомств типа тиндера. Видимо, у немалой части их клиентов есть проблемы с поиском партнера. А нет партнера — нет секса. В крупных городах образованная часть молодежи озабочена здоровым образом жизни. Возможно, ориентация на собственное тело и его совершенствование несколько снижает телесные коммуникации с другими».
То, что происходит с сексом — и в жизни, и в искусстве, — лишь отражение других глобальных трендов.
По мнению Саши Казанцевой, главные из них — три. Это, во-первых, тренд на дайверсити: «Благодаря соцсетям и интернету мы узнаем, насколько разнятся опыт и потребности людей в любых сферах жизни, в том числе в сексуальной». Во-вторых, повышение ценности коммуникации: «Мы учимся строить сексуальный диалог, чтобы лучше понять потребности друг друга». И в-третьих — отказ от патриархальных стереотипов и внимание к интересам женщин, благодаря которому появился принцип согласия.
О том, что будет происходить с сексом дальше, мы с вами узнаем в ближайшее время. Но, похоже, мы только начинаем по-настоящему разбираться в том, что же это такое. Говорить об этом открыто, думать всерьез, снимать хорошие фильмы и популярные сериалы. Главное — не забывать время от времени от теории переключаться на практику.