12 сентября в Екатеринбурге открывается 5-я Уральская индустриальная биеннале, собирающая художников региона и зарубежных авторов на Уральском оптико-механическом заводе. Перед открытием Шаоюй Вэн из нью-йоркского Гуггенхайма, ставшая куратором основного проекта биеннале, рассказала Vogue о гранях заявленной темы бессмертия и своем опыте работы в России.
Предыстория
Шаоюй Вэн, эксперт в области китайского искусства и постоянный сотрудник нью-йоркского Музея Соломона Р. Гуггенхайма, познакомилась с российской художественной сценой около года назад. Уже зная, что стала куратором Уральской биеннале, Вэн отправилась в экспедицию Nemoskva, в прошлом августе протянувшуюся из Москвы до Владивостока. Поиск местных талантов завершился большой осенней выставкой в брюссельском музее Bozar. Прежде чем присоединиться к путешествию и сесть в поезд из Екатеринбурга, Вэн осмотрела уральские биеннальные площадки, а затем провела две недели в пути — изучала художников в городах, где Nemoskva останавливались, и увидела Россию в новом свете. «Я надеюсь, что 5-я Уральская индустриальная биеннале получит больше международной огласки, чтобы больше людей понимали, как разнообразна русская культура и что именно происходит в стране за пределами Москвы и Санкт-Петербурга», — отмечала Шаоюй накануне открытия превью биеннале в ГУМ-Red-Line.
Главное о технологиях, будущем и смерти
Тема этого года — «Бессмертие» — рассмотрена Шаоюй Вэн и отобранными ею художниками с множества сторон и выстроена в несколько пересекающихся историй: ищите на выставке сегменты «Огонь», «Жестокость и ядерные грибы», «Труд и скука», «Зеркало и чистое зеркало», «Время» и не только. «Люди искали бессмертие с давних времен, — рассказала Vogue Вэн. — Мы в курсе, что смерть — неизбежная человеческая судьба, и в культуре вокруг этого создано множество всего». Cмерть, по мнению Шаоюй, это инструмент для воображения, позволяющий нам понять самих себя, наши отношения с миром и другими людьми.
«Сегодняшние технологии создают идею физического бессмертия, почти реальную, что меняет многое, — утверждает Вэн. — Бессмертие становится вполне материалистичной целью, сужает наше понимание судьбы и отношений с технологиями, а еще усиливает антропоцентричные взгляды. Мы считаем себя главными в этом мире, цена неважна — будь то убийство животных или растрата ресурсов».
