Во времена социализма Прага была роскошно-заброшенной. Знакомые из Западной Европы говорили, что она производит впечатление города, где буквально недавно закончилась война. Но именно это мне и нравилось в Праге тогда. Город был прекрасно-мрачным и пропитанным магией. Я с наслаждением погружался в эту атмосферу, зачитываясь соответствующими книжками — Майринком и Кафкой. И альбом акварельных рисунков Праги — так сказать, путеводитель в картинках, но без текста, который я сделал по просьбе Louis Vuitton, — вдохновлен теми моими, самыми сильными, юношескими впечатлениями. Он выйдет в серии LV Travel Guide в мае.
Впервые я попал в Чехию в 1980 году — мой отец (художник-концептуалист Виктор Пивоваров. — Прим. Vogue) женился на чешке и переехал к ней. С четырнадцати лет я жил между Москвой и Прагой. В 1985-м поступил там в Академию изящных искусств, которая стоит на Карловой улице, рядом с популярным кафе «У златого гада». Жили мы в Нусле, в яме, где когда-то обитал и Швейк. Это действительно яма: Прага — город холмистый, с одной стороны — Вышеград, с другой — Винограды, а между ними долина, застроенная домами конца XIX века в стиле ар-нуво. Поскольку это был период славянского национального возрождения, все улицы носят славянские имена. Мы жили на Яромировой улице. Рядом было огромное количество пивных, в частности «У чешского льва», куда меня каждый день посылали с глиняным кувшином за пивом к обеду. Не забывайте, что в Чехии пиво пьют в любом возрасте, и пиво наливали всем.
На самом деле Прагу я узнал еще до приезда туда благодаря альбому невероятного чешского фотографа Карела Плицки. Я не удержался и парочку его фотографий искромсал и включил в книгу для Louis Vuitton. У Плицки есть альбом, посвященный собору Святого Вита. Эта книга напоминает путешествие, которое случается только в галлюцинациях, потому что, когда ты попадаешь туда во плоти, многие уголки собора оказываются недоступны просто потому, что они находятся дико высоко. А на фотографиях ты можешь облизать взглядом любой из этих уголочков. И теперь, когда я приезжаю в Прагу, первым делом иду в этот собор. Я всегда был сильно на него заглючен.
Еще я люблю Страговский монастырь в Градчанах, замки Троя и «Звезда», монастырь Святого Иржи, прямо напротив собора Святого Вита, с его коллекцией готического искусства.
Сейчас, когда все хорошо отреставрировано, раскрашено в радостные цвета и набито туристами, все ощущается по-другому. Туристы, конечно, меняют восприятие города, и вся его мистичность заслоняется, скрадывается. Но есть еще места, которые не значатся в путеводителях, и туристы туда забредают редко, поэтому за пределами центра можно отловить пражскую мистику.
Это, например, Вышеград. Отсюда, как повествует легенда о княгине Либуше, началась Прага. Княгиня, стоя на обрыве и глядя на другой берег реки Влтавы, вдруг отловила галлюцинацию, увидела великолепный город и произнесла историческую фразу: «Вижу град золотой, и слава его небес достигает». Так Прага стала золотой еще до того, как возникла.
На Вышеграде обычно пустынно, там есть ротонда Святого Мартина XI века, одно из самых старых зданий Праги. Есть и прекрасная, построенная в конце XIX века неоготическая базилика Святых Петра и Павла. Мы должны сказать спасибо ревивализму и, в частности, неоготике, именно они за десять лет подарили Европе гораздо больше готических сооружений, чем вся настоящая готическая эпоха. Причем некоторые из них, на мой взгляд, ничуть не хуже аутентичных.
Но все-таки готика и барокко — два периода, давших Праге больше всего архитектурных сокровищ. Дважды за всю историю, в XIV и XVI веках, при двух императорах, Карле IV и Рудольфе II, Прага была фактически столицей Европы. Теперь это называется Евросоюз, а тогда это была Священная Римская империя германской нации, но границы примерно те же.
Карл IV был теолог и понимал архитектуру как развернутый в виде зданий религиозный трактат, он лично составил план перестройки Праги в соответствии с тогдашней моделью мироздания. Например, лестницы в городском пространстве символизировали духовное восхождение, которое душа должна предпринимать на пути к Богу.
Рудольф II был одержим идеей бессмертия. При его дворе тусовались Иоганнес Кеплер, Тихо Браге и много разных магов и шарлатанов. Там же был и рабби Иехуда Лива бен Бецалель. Предание приписывает ему создание Голема — первого в истории робота (слово «робот», кстати, тоже придумал чех, писатель Карел Чапек). Бен Бецалель был раввином в синагоге XIII века, которая теперь называется Староновой. Она самая старая в Европе. Сейчас там все забито туристами. А в моей юности было пустынно, сидели старички, которые то молились, то болтали и хихикали. Очень уютно было посидеть с ними и поглазеть на трон рабби Ливы. Рядом стоит «дом Голема», часы на котором идут в обратном направлении. Майринк писал, что там есть комната без окон, без дверей, где время от времени кристаллизуется Голем.
Как вы, наверное, поняли, Прага вообще очень «глючный» город. В частности, тут разговаривают деревья. Главное — к ним прислушаться, и они расскажут много интересного. Поэтому я люблю пражские парки. Например, гигантскую «Стромовку». А еще Кампу — островок на реке Чертовка, его называют пражской Венецией. Там невероятные деревья, и они охотно говорили со мной после походов по пражским пивным.
Подпишитесь и станьте на шаг ближе к профессионалам мира моды.